Маркиз с воодушевлением взялся за налаживание дел, добиваясь и в этом совершенства, которое вообще было ему свойственно.
И лишь убедившись, что в его поместьях все приведено в порядок, маркиз начал вести жизнь, к которой стремился, – полную наслаждений и развлечений.
Вот именно – развлечений! Он искал именно их, а вовсе не оков супружества, ибо мысль о том, чтобы навсегда связать свою судьбу с женщиной, пусть и привлекательной, но пустой и глупой, навевала на маркиза серую скуку. Подумать только – ежедневно видеть за своим столом существо, мысли и слова которого заранее известны… Ну нет!
Примерно в таком духе маркиз как-то и высказался. Это было в Уайтс-клаб, где он в компании закадычного друга попивал херес.
– Объясни мне, почему большинство женщин, с которыми мы общаемся, так скверно образованны, что с ними совершенно не о чем говорить?
Друг маркиза, с которым они когда-то служили в одном полку, рассмеялся.
– Тебе не хуже меня известно, Ленокс, что англичане вкладывают средства лишь в образование сыновей, в то время как дочери вверяются попечению какой-нибудь полоумной гувернантки, которая совершенно не способна научить их чему бы то ни было!
– Наверное, ты прав, – задумчиво протянул маркиз.
Он вспомнил, что в то время, как сам он учился в Итоне и Оксфорде, его сестры оставались дома в окружении невзрачных, ограниченных гувернанток, чьи лица уже давно выветрились у него из памяти.
– Вероятно, поэтому иностранки в большинстве своем гораздо образованнее наших соотечественниц, – высказал новое соображение маркиз.
– Не могу сказать, чтобы меня сильно заботило, умна женщина или нет, – со смехом заметил его друг. – Если она хороша собой, я начинаю волочиться за ней, если же нет – теряю к ней интерес. Вот и все!
Маркиз, в свою очередь, рассмеялся. Однако ему невольно вспомнились банальные, наводящие скуку разговоры, которые он вел с леди Сибиллой в те редкие минуты, когда они не занимались любовью.
Припомнилось ему еще кое-что – накануне в Карлтон-хаузе он обратил внимание, что леди Сибилла ведет приватный разговор с принцем-регентом. Это показалось маркизу подозрительным.
Их слова до него не долетали, но почему-то маркиз был уверен, что беседа идет о нем.
Время от времени он чувствовал на себе их взгляды, но каждый раз делал вид, что не замечает поглощенной беседой пары.
Наконец принц поднялся, чтобы поприветствовать вновь прибывших гостей, а леди Сибилла в упор взглянула на маркиза. При этом у нее был довольный вид, как у кошки, только что наевшейся сметаны.
Именно в тот момент инстинкт подсказал маркизу, что эта женщина становится для него опасной. Он поспешно подошел к одному из гостей, послу, и вступил с ним в беседу.
Маркизу хотелось как можно скорее понять, что за игра затеяна вокруг него, чтобы ненароком не попасть в щекотливое положение.
Как ни странно, именно его собеседник-посол, сам того не желая, раскрыл маркизу глаза на то, что творится вокруг.
– Я полагаю, милорд, – сказал посол, – что это последний прием, который его королевское высочество дает в Лондоне. Он намерен переехать в Брайтон.
– Да, я это слышал, – подтвердил маркиз.
– Мы с женой уже получили приглашение в Королевский павильон, – продолжал посол, и по его тону чувствовалось, что он в восторге от оказанного ему внимания. – Я с удовольствием узнал, что и вы с леди Сибиллой будете там в то же время. Его королевское высочество дал понять, что включил вас в число своих гостей.
Маркиз внимательно посмотрел на посла, пытаясь понять, к чему он клонит.
Шутливо погрозив маркизу пальцем, пожилой дипломат игриво заметил:
– Жена уже выдала мне ваш маленький секрет, но я пообещал хранить тайну. Позвольте заметить, что я – горячий поклонник очаровательной леди Сибиллы!
Если бы в эту минуту под ногами маркиза разверзлась бездна, он и тогда не был бы так удивлен, услышав слова посла.
Теперь ему стала понятна игра, затеянная леди Сибиллой. «Как мог я быть таким недогадливым!» – мысленно укорил себя маркиз.
Приступая к осуществлению своего замысла, Сибилла решила воспользоваться оружием, которое до нее уже применяло бесчисленное множество женщин. Главное – это создать общественное мнение.
Начала она с окружения принца-регента, а теперь создавала нужную ей атмосферу среди приближенных его королевского высочества.
Маркизу были известны подобные случаи. Его друг однажды попал в такую ситуацию. Пребывая в нерешительности, делать ли предложение женщине, которая уже давно настойчиво его добивалась, он в конце концов был вынужден пойти на этот шаг, причем под давлением не самой женщины, а ее друзей и поклонников.
Улучив момент, когда принц был занят с гостями, маркиз коротко распрощался с ним и ускользнул из Карлтон-хауза, не сказав ни слова леди Сибилле.
Возвращаясь домой на Парк-лейн, маркиз прикидывал, как ему поступить, причем разрабатывал эту кампанию с таким же блеском и знанием стратегии, как атаку на французов.
Он понял, что первым делом надо покинуть Лондон и удалиться в свое загородное поместье.
Прибыв в Ирчестер-хауз, он немедленно отдал необходимые распоряжения слугам, а сам прошел в кабинет со своим секретарем, которого для этого пришлось поднять с постели, и принялся диктовать ему письмо.
Оно было адресовано принцу-регенту. В нем маркиз благодарил его королевское высочество за любезное приглашение и сокрушался, что вынужден его отклонить, ибо срочные дела требуют его немедленного присутствия в деревне.
Леди Сибилле маркиз решил не писать, предоставив ей терзаться неизвестностью.
На следующее утро сразу после завтрака маркиз отбыл в Ирчестер-парк. Мчался он с необыкновенной быстротой, потому что чувствовал себя лисой, за которой по пятам гонятся собаки.
При виде величественного особняка, своего родного дома, маркиз сразу почувствовал, как его смятенная душа преисполняется покоем.
– Ваша светлость ожидает гостей? – почтительно осведомился дворецкий, встречая маркиза.
– В ближайшее время нет, Доусон, – коротко отвечал тот. – У меня много дел в поместье, а потом я намерен отдохнуть.
– Ваша светлость наверняка хорошо здесь отдохнет. Какая радость снова видеть вас дома, милорд!
Дворецкий говорил искренне и с большим чувством, что приятно порадовало маркиза. Отослав старого слугу, он погрузился в размышления.
Прежде всего маркиз был вынужден признать, что за последний год изрядно устал от высшего света.
Одни и те же балы, одни и те же приемы, одни и те же ассамблеи, одни и те же вечера, что в Карлтон-хаузе, что в Воксхолле, что в Рейнеле… А главное – одни и те же женщины!
