Как выйти из положения? Нанести себе рану ножичком и испачкать простыню кровью? А сколько нужно крови? И как потом объяснить – откуда у нее появилась рана или царапина? Или взять на кухне свежезарезанную курицу… но это уж совсем ярмарочный фарс. Мариза схватила свое зеленое домашнее платье, которое она бросила вчера в изножьи кровати; едва она успела его накинуть, дверь комнаты открылась и вошла высокая темноволосая женщина.
– Брайенна! – вскричала Мариза. Кузина обняла ее, с любопытством глядя в ее лицо.
Мариза увидела, что Брайенна, как и прежде, в трауре. Значит, еще не наступил срок его снять. Совсем молоденькая женщина, на год старше Маризы, она уже успела выйти замуж и овдоветь. Раньше она любила яркие наряды, красуясь, словно тропическая птичка, лимонно – желтыми, травянисто – зелеными, пламенно – алыми и небесно – голубыми платьями. В ее карих глазах блестели тогда золотистые огоньки, сейчас они были матовыми и грустными.
– Чарити сказала, что ты хочешь позавтракать со мной.
– Да. Нам надо поговорить. Брайенна взглянула на широкую брачную постель и спросила:
– О твоей брачной ночи?
– Да. Вернее о том, что она не состоялась.
– Не состоялась?! – воскликнула Брайенна. – Но почему?
В этот момент в спальню вошла Чарити, вслед за нею другая служанка несла поднос с едой. Потом вторая горничная пошла за холодным сидром. Две служанки расставили еду и питье па маленьком столике; потом Чарити отослала свою помощницу, но сама медлила уходить.
– Ты хочешь мне что-то сообщить, Чарити? – спросила ее Мариза.
– Да, миледи, – решилась заговорить Чарити, избегая взгляда хозяйки. – Я послала слугу в комнату графа.
– Ну и что же? – сказала Мариза, отпивая глоток сидра.
– Его там нет.
– Где же он?
– Должно быть, его лордство уехал рано утром, миледи.
– Уехал из дома?
– Да, миледи, – подтвердила Чарити. – Один из грумов рассказал, что граф выбрал на конюшне лошадь, велел оседлать ее и ускакал.
– Спасибо, можешь идти, Чарити, – спокойно сказала Мариза.
– С вашего разрешения, миледи… – Чарити присела и вышла из спальни.
Мариза устремила на кузину взгляд своих зеленых глаз, в которых горели гнев и негодование.
– Ну, так что же все – таки случилось, расскажи теперь… – попросила Брайенна, успокоительно поглаживая ее нежную руку.
Мариза глубоко вздохнула и рассказала кузине все, что происходило ночью между нею и Кэмероном.
– Сладчайшая Богоматерь, значит он даже не Коснулся тебя?! – вскричала Брайенна.
– Только поцелуем.
– Да, мужчины редко начинают супружескую жизнь таким образом.
– Я показала ему, что готова принять его как мужа… – Щеки Маризы пылали. – Он дал мне понять, что у него нет никакого вкуса к супружеской жизни. Может быть, к супружеской жизни именно со мной? А теперь это трусливое бегство!
– Куда он мог направиться? – спросила Брайенна.
– Не знаю. В Уайтхолл, быть может… Мне безразлично, но из-за этого я нахожусь в затруднитель – нейшем положении.
– Ты можешь возбудить процесс о расторжении брака.
– Нет, ни за что! Я должна доказать, что брак состоялся, и не дать опорочить имя графини Дерран. Я не позволю, чтобы на моем имени было пятно – пятно должно быть на брачных простынях. Я позвала тебя, чтобы спросить – сколько должно быть крови.
Теперь заалели и щеки Брайенны. Вопрос Маризы напомнил ей то, о чем она предпочитала не вспоминать, – ее собственную ужасную свадебную ночь. Ее муж, неумелый мальчик, вторгся в нее так неистово и так грубо прорвал девственную плеву, что кровь хлынула потоком, и Брайенна закричала от боли. Вбежала ее няня, Брайенна кинулась ей на шею, умоляя помочь. Старая женщина выгнала из постели мужа, заперла на задвижку дверь, и, плача вместе с Брайенной, сделала для нее все, что могла. Как она могла рассказать кому – либо про это, даже Маризе?
– Пятно я сделаю, это пустяки. Ты только не подпускай горничную к постели, я выйду, вернусь и сделаю как надо. Но у меня есть план, который будет для тебя выгоден, а Бьюкенена поставит в глупое положение.
Мариза с любопытством взглянула на Брайенну, уловив в глазах кузины лукавое выражение.
– Это займет месяц, но, думаю, удастся. – Брайенна рассказала Маризе свой план. Мариза крепко пожала руку кузины.
– Спасибо тебе. Я согласна.
– Но если твой муж догадается и рассердится?
– Нет, не догадается. И он заслуживает того, чтобы его проучили.
– Ну, а сейчас, – что ты думаешь делать сейчас? Уедешь в свой замок в Дорсете? Мариза ответила не сразу.
– Нет, останусь еще на пару дней. Король вызвал в Лондон своего поставщика – хочет пополнить конюшню. Он упомянул мне об этом, и я просила, чтобы этот барышник доставил лошадей и для меня. Видно, он понимает толк в своем деле, если поставляет лошадей самому королю. Заодно я обойду лондонские магазины – накануне свадьбы все как-то не хватало времени.
– Граф будет сопровождать тебя, когда ты уедешь в Дорсет?
– Как захочет. Это меня не занимает нисколечко. Ну, и достаточно о графе, – прервала себя Мариза. – Как мы проведем с тобой время сегодня?
– Что ты скажешь насчет прогулки по реке?
– Чудесно. Ну, тогда я одеваюсь.
– А я сейчас вернусь. Горничную пока не впускай, да я ей и сама скажу.
– Спасибо тебе, – Мариза нежно обняла Брайенну.
– Не стоит. Мы родные по крови и всегда стояли друг за друга.
– Да, я не забыла, что вы с Килруном дали мне убежище, когда я, богатейшая наследница Фицджеральдов, казалось, лишилась всего, и мое состояние, замки достались приспешникам Кромвеля.
Брайенна молча улыбнулась и вышла из спальни. «А что же Бьюкенен? – подумала Мариза, провожая ее глазами. – Будет он стоять за нее – или против нее?»
В скромной карете Джейми никто не мог обратить внимания на Бьюкенена. Они ехали в бордель. Джейми уверил Кэма, что это не публичный дом обычного пошиба – там такие женщины, что в их объятиях забудешь обо всем на свете.
А ему и надо было забыть о том, что неотступно стояло перед глазами – о гордом теле обнаженной красавицы – жены, готовой снисходительно подарить ему свои милости. Нет! Лучше опытная шлюха, которой он хорошо заплатит. Никаких эмоций, никаких сложных отношений. Хватит с этих замысловатых игр.
Он посмотрел на Джейми, который сидел у окна кареты, – друг его не одобряет, но поможет. Джейми спас его от смерти, вырвал из рук Фейт. Он был уверен, что погиб, когда увидел занесенную над его лицом раскаленную кочергу. Но очнулся в карете, укрытый соломой, – друг отвез его на ферму, владельцы которой были тайными сторонниками Карла Стюарта, и хозяйка фермы выходила его. Она кормила его, промывала раны, перебинтовывала их. Сначала повязки скрывали все лицо, раздробленную кисть правой руки и колено. Первой была снята повязка с руки, и Кэм увидел изуродованные суставы. Потом он понял, что ничего не видит правым глазом, и вряд ли сможет ходить – коленная чашечка на правой ноге была раздроблена вдребезги. Но Кэм не пал духом и, превозмогая страшную боль, заставлял себя ходить.
