Лондон, 1888 год
– Все равно он будет моим!
– Это шутка, Джилли? – воскликнула леди Маргарет Эшли, решительно складывая веер. Окинув взором шумную танцевальную залу, она украдкой взглянула на мужчину, о котором шла речь.
– Вовсе нет.
– Но ведь он такой… – леди Маргарет замолчала, не в силах подобрать нужных слов.
– Не такой, как другие? – помогла подруге Джилли.
– Возможно, – согласилась леди Эшли. Пухлые губы ее собеседницы тронула мечтательная улыбка.
– Поэтому он мне и нравится.
Маргарет картинно закатила глаза, всем своим видом осуждая выбор подруги. Давняя дружба, связывающая молодых женщин, не оставляла у Маргарет никаких сомнений относительно силы воли леди Джиллиан Клэр Фицджеральд Бьюкенен. Эта черта характера была свойственна не только Джилли, но и ее старшему брату Рису. Иногда поведение девушки шло вразрез с нормами, принятыми в обществе. Маргарет объясняла это влиянием на Джилли ее ужасной невестки Тори Райтенауэр и частыми визитами подруги на огромное ранчо брата в Техасе под названием Энкантадора.
– А мне казалось, что твоя мать хотела бы видеть рядом с тобой Тони Чамберза.
Джиллиан пожала обнаженными плечами.
– Я никогда не выйду замуж за Тони, и мама прекрасно знает это, – заявила девушка. Она проводила взглядом высокого, элегантного молодого человека, который направился к выходу из залы в компании таких же изысканно одетых молодых людей. – Мы с Тони совершенно разные люди.
– Но он без ума от тебя, – возразила Маргарет, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучали нотки зависти.
Джилли многозначительно посмотрела на подругу.
– Нет, моя дорогая Мэг. Никто не подходит на роль жены Тони лучше тебя, и если бы он не был таким невнимательным, давно понял бы это.
К девушкам подошел слуга, держа в руках серебряный поднос с шампанским. Молодые леди взяли по бокалу.
– Какая прелесть! – воскликнула Джилли, сделав глоток холодного игристого вина. Какой переполох поднялся бы в зале, попроси она сейчас кентуккское виски. Ее мать, вдовствующая графиня Дерран, ставшая после недавнего замужества леди Роутерсби, непременно упадет в обморок. Даже Рис ничего не знал о том, что сестра уже пробовала виски. Это произошло во время последнего визита в Энкантадору, и инициатором была ее невестка. Виски и ребенок – так назвала их затею Тори, сделав особое ударение на слове «ребенок». ОН тоже был там, с насмешливой улыбкой наблюдая, как Джиллиан, морщась, потягивает виски.
Джилли допивала шампанское, размышляя, почему он не пригласил ее на танец. Она специально оставила свободными несколько танцев. Было бы просто восхитительно танцевать вальс в объятиях его сильных рук. Рано или поздно, но ему придется свыкнуться с мыслью, что она уже выросла, стала женщиной душой и телом.
– Я еду домой, – решила Джилли.
– Да, но мы только что приехали, – удивилась Маргарет.
– Ты оставайся, Мэг. А я просто скажу, что у меня разболелась голова.
– Но твоя мать… Ты не боишься, что она рассердится?
– Ничего страшного, я пришлю за ней экипаж лорда Роутерсби. Не думаю, что мама будет скучать.
– А я в этом совсем не уверена, – заметила подруга. – Несколько минут назад графиня смотрела в твою сторону и заметила, что ты наблюдаешь за НИМ. Мне кажется, это ее не очень обрадовало.
– Знаю, – ответила Джиллиан, украдкой взглянув на мать, которая вовсю сплетничала с приятельницами. – Но она понимает, что я все равно сделаю по-своему.
– Как и твой брат, да? – с упреком спросила Маргарет.
– Совершенно верно, в этом мы с Рисом очень похожи.
– По-моему, леди Роутерсби никогда не смирится с тем, что он женился на этой американке.
Джиллиан звонко рассмеялась.
– С чем она действительно не смогла смириться, так это с тем, что Рис предпочитает Техас Англии. Но с тех пор, как Тори подарила братцу наследников, мама изменила свое мнение.
Маргарет пожала плечами.
– Знаешь, – сказала она, – в этом я полностью солидарна с ней. Не представляю, как можно жить в подобном месте. – Мэг взмахнула веером. – Хотя ты, конечно, не согласишься со мной. Ведь тебе так нравится Техас.
– Да, нравится, – призналась Джиллиан, вспоминая свою первую поездку в Америку. Тогда ее поразили необъятные просторы этой земли и то, как быстро брат приспособился к новой жизни.
ЛЮБОВЬ.
Рис объяснял все именно этим. Сейчас Джил чувствовала то же самое. Она поняла это сразу, как только увидела в его глазах выражение жгучей страсти.
Именно сегодня Джиллиан собиралась открыться, признаться в любви и заставить его поверить в возможность счастливого будущего.
Но он ушел, не бросив даже небрежного «добрый вечер».
Где он сейчас?
Почему исчез так внезапно?
Часть первая
Самый сладкий запрет
– Итак, слово за тобой, Рейф, – медленно произнес Тони Чамберз и, взяв со стола бокал с портвейном, откинулся на спинку стула.
Рейф Рейборн, затянувшись, выпустил струйку дыма. Сильный запах крепких кубинских сигар смешивался с ароматом дорогих духов. Женщина, державшая в руках бокал, наклонилась и поцеловала Рейфа в загорелую щеку.
– Удачи тебе, – прошептала она.
– Увеличиваю ставку до… – он помедлил, посмотрев на груду банкнот, лежащих перед ним, – до пятисот.
Все игравшие сочли ставку слишком высокой, и в игре остались лишь Тони и Рейф.
– Твой ход, – сказал Тони, показывая карты. – Все четыре дамы – у меня. – Он торжествующе улыбнулся. – Отбивайся, если сможешь.
Усмехнувшись, Рейф раскрыл свои карты.
– А у меня – козыри.
– Проклятье! – в сердцах воскликнул Тони, и его красивое лицо помрачнело. – Такое впечатление, что у тебя советник – сам дьявол.
Рейф нахмурился.
– Почему бы и нет?
Тони расхохотался, попросив симпатичную девушку наполнить его бокал.
– У меня нет ни малейшего сомнения, старина. Абсолютно, – повторил он, заглядывая в глубокий вырез платья девицы, наклонившейся с бокалом вина.
Один из молодых людей, принимавших участие в игре, завоевывал доверие пышнотелой хозяйки заведения, сидевшей у него на коленях.
– Думаю, следующую партию я пропущу, джентльмены, – заявил Робин Уилтон, на миг оторвавшись он страстных губ своей подруги. Он поднялся, его примеру последовали еще два молодых человека, тоже горевших желанием уединиться со своими дамами.
– Мудрое решение, – насмешливо заметил Рейф, обнимая за тонкую талию женщину, стоявшую рядом. – А ты как думаешь, Тони?
– Я сыграл бы еще одну партию, старина. Что ты на это скажешь?
