Оставалось доделать два последних ряда, поэтому пятнадцать минут решили посвятить перевариванию пищи. Сначала Мэтт похвалил стряпню Хэтти, а потом они с Питером принялись вспоминать свои любимые блюда.
— Так хочется иногда снова отведать жареных хрустящих зубаток или нежного молочного поросенка под острым соусом, — мечтательно проговорил Питер.
— А я бы сейчас поел лесной ежевики или яблок в винном соусе. Еще я люблю спелую лесную землянику и сладкий картофель, — сказал Мэтт.
— А я — белые бобы, маисовые лепешки и горную форель, — вставил Лич, пополняя список своими любимыми блюдами.
— Почему-то ваши разговоры о еде навеяли на меня воспоминания о жарком июльском солнце, обжигавшем мои руки и шею во время работы на хлопковой плантации, — мрачно заметила Хэтти.
— Наверное, нет ничего чудеснее прикосновения прохладного ветерка после дождя, сменившего долгую засуху, — произнесла Кэтлен.
И каждый согласился, что действительно нет ничего приятнее ощущения прохлады после ливня, сбивающего длительную жару.
Питер собирался добавить, насколько, по его мнению, трогательно согревающее душу зрелище стайки маленьких цыплят, как вдруг увидел облако пыли, взметнувшееся над прилегающей к полю проселочной дорогой.
— Что за кретин так гонит коня в эту жаркую душную погоду? — нахмурился он.
— Этот кретин — Нэт, — презрительно ответил Лич. — Он, как всегда, угадал, когда заявиться: работа-то практически завершена. Будет интересно послушать, какую отговорку придумал Нэт на этот раз.
Кэтлен посмотрела на Мэтта, уверенная в том, что ему не понравился тон Лича и его слова о сводном к брате. К своему удивлению, она обнаружила, что Мэтт раздражен еще больше старика. Его лицо выражало явное презрение и отвращение.
«Он не любит Нэта, — подумала Кэтлен. — Но почему? Может, завидует брату; его красоте и обаянию, которые так притягивают к нему девушек? Как меня, например?».
Кэтлен призналась себе, что ее очень тянуло к Нэту. Ей казалось, что Нэт испытывает то же самое по отношению к ней. Тем не менее девушка недовольно нахмурилась, когда Нэт, резко натянув поводья, осадил взмыленного, покрытого хлопьями пены коня и поднял его на дыбы. Кэтлен терпеть не могла такого обращения с животными.
Каждый из присутствующих испытывал в этот момент подобное чувство, особенно Мэтт. Он порывисто поднялся и с потемневшим от гнева лицом направился к жеребцу, дышащему часто и тяжело. Молниеносным движением руки Мэтт схватил брата за запястье, рывком сдернул с седла. Тот сделал пару неуверенных шагов, спотыкнулся, затем обрел равновесие и завопил:
— Что, черт возьми, ты себе позволяешь?!
— Ах, с тобой непозволительно плохо обращаются? — с сарказмом проговорил Мэтт. — Запомни, если я еще хоть раз увижу этого или любого другого коня в подобном состоянии, сотру тебя в порошок. А сейчас ты отведешь жеребца к реке, выводишь его по брюхо в воде, затем насухо вытрешь и продержишь в реке, по крайней мере, еще минут двадцать.
Ярость, вспыхнувшая в глазах Нэта, подсказала Кэтлен: если Мэтт лишь недолюбливал Нэта, то последний буквально ненавидел своего сводного брата.
Братья стояли лицом к лицу, готовые, казалось, вступить в драку. Потом Нэт отвел взгляд и, подхватив поводья коня, направился к расположенной невдалеке речной протоке.
Питер и Лич одобрительно кивнули Мэтту, Кэтлен же даже не посмотрела в его сторону. Забыв о причинах столкновения, она сделала вывод, что Мэтт Ингрэм — громила, пугающий окружающих своей мощью и силой.
Кэтлен ужасно расстроилась, когда Нэт не вернулся на поле. Как только последний саженец был окучен, она впереди всех поспешила домой, даже не поблагодарив Мэтта за помощь. «Ему нет дела до моей благодарности. Он даже ничего не заметил», — успокоила она сама себя, оправдывая этим свое пренебрежение.
Заглушив таким образом укоры совести, Кэтлен отправилась в спальню, чтобы умыться и переодеться. Однако позже, уже на кухне, друзья напомнили ей о ее невоспитанности. Лич и Смиты сидели за столом, сверля Кэтлен осуждающими взглядами.
— В чем дело? — попыталась защищаться она.
— Ты прекрасно знаешь, в чем, — последовал резкий ответ Хэтти. — Ишь, какая гордая: ушла, задрав нос, даже не попрощалась с Мэттом, хотя ему одному и обязана за сегодняшнюю помощь. Подумать только, вместо благодарности с презрением отвернулась от него! Не понравилось, видите ли, что Мэтт всыпал этому пижону за плохое обращение с несчастным животным. А по мне, так этого Нэта следовало хорошенько проучить. Я так надеялась, что Мэтт поколотит своего братца.
— Дело не только в этом, — подхватил Лич. — Мэтт Ингрэм — чудесный, благородный человек, даже если и кажется несколько грубоватыми. А если однажды тебе опять понадобится его помощь? Не окажешься ли ты тогда в затруднительном положении? Ведь как-то неловко просить о новом одолжении после сегодняшней выходки.
— А зачем он опозорил Нэта, при всех отчитав его, как провинившегося мальчишку? — не сдавалась Кэтлен.
— Мэтт всегда обращается с людьми так, как они того заслуживают. Кроме того, он неоднократно предупреждал брата, чтобы тот не смел загонять лошадей. Даже сам старик Ингрэм пытался втолковать Нэту, когда он только приехал в наш край, что фермер должен беречь своих животных, заботиться о них. Впрочем, Нэт никогда не слушал отца. Мать Нэта избаловала своего сыночка, вырастила его безнравственным и безответственным. Нэт никогда не считался с чьим-либо мнением, вбив себе в голову, будто всегда может поступать так, как ему заблагорассудится.
— Ну, все, хватит о Мэтте и Нэте, — заявила Хэтти. — У нас с Питером еще немало работы по дому.
— У меня тоже, — поднялся из-за стола и Лич. Вскоре все разошлись, оставив Кэтлен совершенно одну в опустевшем доме. Да, ей было над чем поразмыслить.
Кэтлен возвращалась с плантации с довольной улыбкой на лице. Высаженный месяц назад табак заметно подрос и окреп. Старик Лич сказал ей вчера, что она, по всей видимости, соберет небывалый урожай.
Садовый участок, вспаханный и засеянный Питером и Хэтти сразу после переезда на новое место жительства, тоже процветал. Они уже брали с огорода зеленый лук, редиску, салат-латук, и Кэтлен была уверена, что сегодня на ужин Хэтти подаст на стол первый, выращенный ими горох.
За это время произошло еще одно очень важное событие: после неожиданного четырехнедельного отсутствия в жизни Кэтлен снова появился Нэт. При мысли об этом на ее губах заиграла счастливая улыбка. Нэт наведался в прошлую субботу, и Кэтлен помнила, как забился ее пульс, когда она еще издалека узнала мчащегося во весь опор к дому скакуна своего дружка.
