Кэтлен ответила не сразу. Ей понравилась эта старушка, и она хотела даже завязать с ней дружбу. Но если матушка Хиггинс станет плохо отзываться о ее друзьях, то ни о каких добрых отношениях не может быть и речи.
— Да, — натянуто произнесла Кэтлен. — Хэтти и Питер находятся рядом со мной с самого первого дня моей жизни. Они чудесные люди.
Матушка Хиггинс улыбнулась про себя. Судя по всему, юная мисс Баррет никому не позволит сказать плохого слова об этой негритянской чете. Старушке это понравилось. Да, с Кэтлен Баррет стоило подружиться.
— Я слышала, у этой женщины, Хэтти, острый язык?
— Да, это так, — рассмеялась Кэтлен. — Хэтти говорит все, что у нее на уме. Хотя лично мне не нравится эта черта. Трудно добиться расположения людей, если ты не в меру откровенен.
— Разумеется, но, с другой стороны, люди не будут беспокоиться, что сплетничают за их спинами.
Кэтлен согласно кивнула:
— У Хэтти очень отзывчивое сердце. Она готова любому помочь в беде.
— Как же Хэтти может это сделать? — заинтересовалась матушка Хиггинс.
— Еще будучи рабыней, Хэтти работала в лазарете: оказывала помощь при переломах, вывихах, помогала заживлять нарывы, ухаживала за больными младенцами. Но в основном она занималась тем, что принимала роды у негритянок. Хэтти любит похвастать, что за свою практику повитухи не потеряла ни одного младенца и ни одной роженицы.
— Это очень кстати, — задумчиво проговорила матушка Хиггинс. — Как ты думаешь, согласится ли Хэтти снова заняться этим делом — стать повитухой и помогать появляться на свет детишкам здесь, на перевале?
— Конечно, с радостью. Мне кажется, врачевание — ее настоящее призвание.
— Очевидно, Хэтти тоже практикует лечение травами? — прищурилась старушка.
— Нет, хозяйка не посвящала рабынь в тайны врачевания.
Кэтлен секунду помолчала, затем добавила, желая сделать приятное матушке Хиггинс: — В этом вопросе Хэтти придется полностью положиться на вас.
Улыбка, озарившая лицо женщины, подтвердила правильность такого поступка.
— Возможно, в один из ближайших дней я зайду познакомиться с твоей Хэтти, — пообещала матушка Хиггинс.
— Пожалуйста, будем очень рады. У Хэтти всегда найдется к чаю что-нибудь сладкое. Мы обе приглашаем вас. Я хочу получше узнать своих соседей, так как собираюсь провести здесь, в горах, всю оставшуюся жизнь.
— Да, на свете нет чудеснее места, чем Камберлендский перевал, — согласилась матушка Хиггинс и, ухватившись за ветки кустарника, поднялась с колен. — Правда, здешний народ несколько настороженно относится к приезжим и не сразу принимает новичков. Но я замолвлю за вас словечко, расскажу всем, какая ты хорошая и приветливая и как может быть полезна для нас Хэтти. Думаю, последнее особенно быстро задобрит всех.
— Спасибо, вы так добры. Пока я знакома только с Личем.
— А с братьями Мэттом и Нэтом?
— Ах, да, — вспыхнула от смущения Кэтлен. — С ними тоже.
Старушка лукаво улыбнулась:
— Я слышала, вы с Нэтом влюблены друг в друга.
— Я бы этого не сказала, — еще больше залилась румянцем Кэтлен. — Хотя он очень любезен и мил.
— А Мэтт? Он тоже любезен с тобой?
— Его очень трудно понять. Мэтт слишком неразговорчив. И потом мы виделись с ним всего пару раз.
— Кажется, он провел с тобой немало времени, помогая сажать табак? — не унималась матушка Хиггинс.
— Да, — ответила Кэтлен, опуская глаза. — Я очень ценю его помощь.
— Думаю, ты поблагодарила Мэтта как следует?
Кэтлен залилась краской стыда и смущения. Неужели Лич растрезвонил на перевале о ее неблагодарности? О том, как она ушла с поля, даже словом не обмолвившись с Мэттом, после того как он в присутствии всех вычитал Нэта словно маленького ребенка? Только сейчас Кэтлен осознала всю неблаговидность своего поступка. Ведь если бы не Мэтт, им так бы и не удалось в тот день посадить табак. Оставалось лишь надеяться, что в ближайшем будущем ей представится случай исправить свою оплошность и все-таки поблагодарить Мэтта.
Так и не дожидавшись ответа на вопрос, матушка Хиггинс заметила:
— По опыту мне известно: большинство слишком разговорчивых мужчин на деле не более чем хвастуны и пустословы.
Кэтлен поняла, что старушка имеет в виду Нэта, действительно любившего немного прихвастнуть. Впрочем, Кэтлен прощала ему эту слабость, объясняя это тем, что Нэту просто хочется произвести на нее впечатление.
— Кажется, становится жарко. Пора домой, — сказала матушка Хиггинс. — Оставляю корзину с травами тебе, а свою долю я донесу в фартуке. Зови своего пса и возвращайся.
Кэтлен шла по тропинке, мурлыча под нос незатейливый мотивчик, который когда-то часто напевала ее мать, и думала о том, что матушка Хиггинс могла бы стать хорошим другом их семьи, если, конечно, Хэтти позволит этому случиться. Уж слишком открыты в суждениях обе женщины. Кэтлен сомневалась, что они подружатся. Хотя не исключено, что другая их общая черта — стремление помогать слабым и беспомощным — все-таки поможет найти общий язык.
Кэтлен свернула на пыльную дорожку, пролегавшую между чащей леса и табачными полями, как вдруг откуда ни возьмись прямо перед ней возник Нэт. Позади хозяина понуро плелся его жеребец. На боках животного блестел пот — наглядное свидетельство того, что его только что нещадно гнали.
— Господи, Нэт! У меня чуть сердце не выскочило из груди! — Кэтлен поднесла руку к горлу, хватая ртом воздух.
— Прости, я не хотел тебя напугать, — произнес Нэт.
Он взял Кэтлен за руку, и они вдвоем зашагали по тропинке.
— Я не испугалась, просто сильно удивилась. Ты появился так неожиданно, — улыбнулась Кэтлен, глядя снизу вверх на своего кавалера.
— Мне хотелось бы заехать к тебе сегодня вечером. Надеюсь, ты не против?
— Конечно, нет. Я буду рада.
Они уже почти подошли к дому, когда Нэт остановился и попытался поцеловать Кэтлен. Она испуганно отпрянула, зная, что Хэтти наблюдает за ними из-за зашторенного окна кухни.
— Увидимся вечером, — недовольно проговорил Нэт: Кэтлен снова отказала ему в поцелуе.
Затем он вскочил в седло и, с размаху хлестнув плетью жеребца, пустил его галопом.
Кэтлен задумчиво посмотрела вслед удаляющемуся всаднику, решив в следующий раз непременно поговорить с Нэтом о его грубом обращении с животными.
Солнце уже почти опустилось за горизонт, когда Мэтт наконец достиг узкой полоски болотистой местности, называемой долиной. Он уже находился на полпути к цели — небольшому поселению, именуемому Городком, — и остановил своего скакуна Сатану, чтобы пару минут передохнуть.
