Джейсон все еще не отпускал Мэдлин.
– Я думаю, что вы, наверное, очень хороши и опытны в этих забавах, – сказала она улыбаясь. – Однако вам не стоит доказывать это прямо сейчас, Джейсон: вдруг кто-нибудь войдет?
– Я надеюсь, что нас увидит ваша матушка или кто-нибудь из братьев, – отозвался он. – И тогда вам придется выйти за меня замуж.
– Боже мой! – засмеялась она. – Если бы мне пришлось выходить за каждого, кто меня поцеловал, у меня бы получился настоящий гарем. А у женщины может быть гарем?
– Понятия не имею, – сказал Джейсон. – Мэдлин, я ведь не испортил вам вечер, нет?
Она покачала головой:
– Нет, если только я вам его не испортила. Мне не хотелось причинять вам боль, Джейсон.
– От разбитого сердца никто не умирает. И если вы в конце концов отвергнете меня, я, конечно же, выживу. Но, положа руку на сердце, я должен был бы заявить, что испущу дух немедленно, если вы не пообещаете стать моей навеки.
Она похлопала веером по его запястью.
– Музыка кончилась, – сказала она. – Лорд Норт ждет меня к следующему танцу.
Когда они вернулись в бальный зал, Мэдлин почувствовала себя растерянной и немного испуганной. Всего лишь час назад она была так уверена в себе. А теперь опять пустота. Если она отвергнет Джейсона, что останется у нее в будущем? Если она не может любить его, тогда, наверное, она вообще не способна любить?
Уолтер вел танцевать мисс Кэмерон. Доминик смеялся с Эллен над какой-то шуткой. Эдмунд сидел рядом с леди Бэкворт и занимал ее разговором. Джеймса в зале не было.
В ее душе, где совсем недавно царило оживление, теперь была мучительная пустота. И она знает, чем вызвана эта пустота. Она не свободна от него. И возможно, никогда не будет свободна.
Такая перспектива ее совсем не радовала.
Дункан Кэмерон веселился вовсю. Джеймс смотрел, как он танцует с незнакомой молодой леди, и вспоминал, как радовался его друг, получив приглашение на бал.
– Замечательная штука, дружище, – сказал Дункан, – для простого homme du nord[1] смешаться с аристократией. Конечно, я время от времени попадал в такое общество. Ибо никогда не должен забывать, что вы унаследуете баронский титул. – И он похлопал друга по плечу.
– А вы и не забываете, – отозвался Джеймс. – Или вы полагаете, я не знаю, ради чего вы со мной подружились?
Дункан не очень-то деликатно ткнул его в плечо.
Забавно было наблюдать, что друг его чувствует себя на балу немного не в своей тарелке, хотя и не тушуется при этом. Дункан был из тех, кто жаждет жить свободной жизнью северянина, но ему не терпелось встретиться с женой – женщиной из племени кри – и сыном, которых он оставил на торговом посту у реки Саскачеван более года назад. Он твердо решил вернуться следующей весной.
Джин так разволновалась после получения приглашения, что целую неделю не могла говорить ни о чем другом. Дуглас отвез ее с мисс Хендрикс к портнихе, чтобы заказать платье, приличествующее этому случаю.
И оно действительно оказалось весьма кстати. Джеймс танцевал с ней танец, открывающий бал, и жалел, что связан этикетом лондонского высшего общества. Будь его воля, он танцевал бы с ней всю ночь.
– Неужели это на самом деле я, Джеймс? – спросила она, когда они встретились в очередной фигуре танца. – Я не могла бы вообразить такого в самых смелых мечтах.
– Все реально, – отвечал он, – в том числе и вы. И реален почти до конца заполненный список приглашений на танцы, который висит у вас на запястье. Веселитесь, Джин. В вашем возрасте именно этим и полагается заниматься.
– Ах, – сказала она, глядя на него широко открытыми глазами, – мне не нужно это советовать. Вы удивительный человек, Джеймс. Я знаю, это ваших рук дело. Я вас люблю!
И вот эти последние слова и привели его в чувство. Потому что то были не слова юной влюбленной леди, но слова, которые девочка могла бы сказать своему брату или очень близкой подруге.
– Я, возможно, напомню вам об этих словах когда-нибудь, – проговорил он, улыбаясь ей в ответ.
Но конечно, он не был полностью поглощен ею, хотя ему того и хотелось. Он знал, что Мэдлин в зале нет и что покинула она его через несколько минут после начала бала. Она вышла с полковником Хакстэблем. И весь вечер выглядела еще более оживленной и красивой чем когда-либо. Она сияла, и источником этой радости мог быть только ее партнер.
Джеймсу стало не по себе.
Его отца не было в зале. И неудивительно, поскольку отец никогда не посещал развлечений, которые считал легкомысленными. Он отгородился от веселья и сосредоточился на Боге, которого сам для себя создал. На Боге гневном и мрачном.
Он должен поговорить с отцом. Вряд ли разгар бала – подходящий момент для этого, но со времени его возвращения у него только и были что подходящие моменты, но он никак не решался ими воспользоваться. И Парнелл отправился на поиски отца.
Джеймс нашел его в библиотеке графа. Отец в одиночестве сидел за письменным столом; перед ним лежала Библия в дорогом переплете.
– Вы не принимаете участия в празднестве, сэр? – Вопрос был излишним, впрочем, долгие годы разговор с отцом казался Джеймсу нелегким делом.
– Свое время можно потратить на множество более важных вещей, – ответил лорд Бэкворт, сурово посмотрев на сына. – Мы не можем знать, когда Создатель призовет нас к себе. Мы обязаны приготовиться.
– Вы были нездоровы, – сказал Джеймс, решительно входя в комнату. – Алекс писала мне об этом. Врач сказал, что вам нужно беречь сердце.
– Мое здоровье настолько хорошо, насколько этого можно ожидать, – возразил отец. – Я готов, Джеймс, когда бы меня ни призвали. А вы?
Джеймс ответил не сразу.
– Когда я прочел письмо Алекс, – начал он, – я поспешил в Лондон. Мне хотелось повидаться с вами.
Отец провел рукой по страницам Библии.
– Вероятно, вы выказываете тревогу не о том отце, о котором должно, Джеймс. Вероятно, вы должны желать встречи с вашим небесным Отцом.
Джеймс облизал сухие губы.
– Сэр, я надеялся, что мы сможем быть вежливыми друг с другом. Я возвращаюсь в Канаду еще до конца лета. Я, наверное, останусь там надолго, вероятно, до конца дней своих. Возможно, мы не увидимся больше никогда.
Отец смотрел на него, и лицо его казалось высеченным из мрамора.
– Мне не кажется, Джеймс, что с тех пор как вы вернулись, мы были невежливы друг с другом. Я пытаюсь читать священную книгу и отгородиться от легкомысленных звуков. Не желаете ли присоединиться ко мне?
– Бал дается в мою честь, – ответил Джеймс. – Алекс и Эдмунд хотели сделать мне приятное. Они выказывают мне свою любовь. Я думал, что вы также примете участие в этом вечере.
