Дикон продолжал думать об этом, направляясь в конюшню, отдавая распоряжения груму. Он думал об этом и по дороге в Бренспет. Солнце садилось, окрашивая облака, плывущие на восток, в розовый и сиреневый цвет. Он знал, что успеет обернуться до наступления темноты.
Дикон быстро обо всем договорился. Погребение состоится утром. Надгробие обещали сделать. Дикон постарался объяснить викарию обстоятельства дела настолько кратко, насколько это было уместно, и попросил викария особенно не распространяться на этот счет. Никто не сомневался, что разговоры будут. Дикон знал, что слуги шепчутся о незнакомой женщине, появившейся в Райфилде, о преждевременных родах, но он надеялся, что разговоры постепенно утихнут.
Он был уже в полумиле от Райфилда, когда ему повстречался одинокий всадник, явно очень спешивший. Всадник проскакал мимо и резко затормозил.
— Дикон! — изумленно крикнул он. — Неужели это ты?
— Гарри! — Дикон узнал своего старого друга сэра Генри Уэдсуорта. Друзья рассмеялись и похлопали друг друга по плечу.
— Ну и как там в Военном министерстве? Вам уже удалось избавить нас от Бонапарта? — спросил Уэдсуорт.
— Страшная скучища, — ответил Дикон, скривившись. — Зачем я позволил семье уговорить себя поступить на службу в Военное министерство? Бенджамин в Пиренеях и держится молодцом, ни одной царапины, судя по последнему письму, а я сижу в Лондоне и бумажки перебираю. Боже мой, как хорошо, что мне удалось вырваться. Мы с Рут здесь пробудем до Крещения. Ты куда едешь? Почему бы тебе не приехать к нам на ужин? Нам есть о чем поговорить.
— Я бы с радостью, но не могу. Я должен отвезти Медди на обед к Пекенемам и уже опаздываю.
— Значит, теперь это Медди, да? Мисс Кертис? Так вот как обстоят дела на сегодня.
— Она согласилась выйти за меня, свадьба в мае, — сказал друг. Он повернул лошадь.
— Поздравляю! — крикнул вслед ему Дикон. — Приезжай, когда сможешь, расскажешь обо всем.
Итак, дружище Гарри решил поменять свободу на семейные узы. У них с Медди Кертис все должно быть хорошо. У Гарри прекрасное имение, которым он сам занимается. Дикон подумал о своем нынешнем положении. Райфилд не был процветающим поместьем, и он сомневался, что что-нибудь изменится, пока не кончится война, и он не вернется домой в Дарем, и не займется хозяйством сам. Он регулярно посылал своему управляющему Феттеру и матери распоряжения, советовал, что делать. Но что он мог знать о тех проблемах, которые возникали каждый день, если он торчал в душном лондонском кабинете?
Дикон вдохнул морозный декабрьский воздух и пожелал себе дождаться того дня, когда он вернется насовсем в свой любимый северный край.
На похоронах младенца следующим утром были лишь Дикон, Рут да их мать. Они надеялись, что никто из соседей не узнает, но небольшая стайка мальчишек, наблюдавших издалека, надежды им не оставила. Вскоре весь Бренсепет будет говорить, а затем и весь Дарем. А со временем и весь Камберленд и Уэстморленд, не говоря уже о Нортумберленде и Йоркшире — с тоской думал Дикон. Он не привык быть объектом сплетен.
Оказалось, у него были все основания для беспокойства. Через три дня Рут сообщила ему, что ей рассказала Реддинг. Реддинг была в Бренсепете и слышала, будто бы все вокруг уверены, что это его незаконнорожденный ребенок похоронен на деревенском кладбище под именем Мейкпис.
— Пропади все пропадом! Неужели все эти кретины думают, что я мог привезти любовницу, особенно любовницу, которая вот-вот родит, в дом своей матери! — Дикон стукнул кулаком по каминной полке в библиотеке, глядя на Рут с негодованием. — На Рождество?
— Успокойся, — приказала Рут. — При чем здесь Рождество? Если ребенок должен родиться на Рождество, значит, он родится на Рождество. Боюсь, что мамино предположение, первоначальное, о мисс Кэролайн слышали слуги, уж не знаю сколько. Ты же знаешь, как бывает. О таком никто не сможет смолчать, так и чешется язык рассказать всему свету, даже если сейчас, я уверена, большинство из них уже знает правду. Господи, Дикон, да на тебе это никак не отразится. А вот о ком я действительно беспокоюсь, так это о мисс Кэролайн. Ее репутация может быть погублена навсегда.
Дикон подавил раздражение и спросил более спокойным тоном:
— Как это может быть? Никто не знает, кто она… Даже мы не знаем!
— Правильно. Но пока она будет жить здесь, о Кэролайн Мейкпис никто слова доброго не скажет. Я сомневаюсь, волнует ли ее в настоящий момент репутация Кэролайн Такой-то из Лондона. Эта женщина исчезла.
— Ну и что делать мне? — спросил Дикон.
Рут нахмурила лоб.
— Не знаю. Ты, конечно, будешь отрицать любую связь с мисс Кэролайн и ее ребенком. Если мама собирается приласкать Кэролайн, а мне кажется, что она собирается, то сплетни утихнут. Ни одна мать не станет держать в своем доме любовницу сына или их незаконнорожденного отпрыска.
— Если бы Кэролайн нам до конца доверяла, — проговорил Дикон. — Если бы она сказала нам, кто она и кто этот ее муж-злодей, черт бы его побрал!
— А почему это тебя так интересует? — с любопытством спросила Рут. — Муж не сделал ничего дурного. Я не верю, что он хотел от нее избавиться. Сказки все это. Звучит неправдоподобно. Она это придумала себе в оправдание. Какой порядочный мужчина станет себя так вести? А что до того, что она потеряла всех детей, такое случается. Вспомни королеву Анну: она родила семнадцать детей, и никто не выжил.
— Но ведь это было сто лет назад! Естественно, что в наше время…
— Дикон, в деторождении ничего не изменилось. — Рут внимательно смотрела на своего младшего брата. Он был на двенадцать лет моложе. Их мать потеряла двоих до Дикона и считала, что ей повезло, и она смогла вырастить их и Бенджамина. Дикон знал об этом так же хорошо, как и другие. Общеизвестно, что половина детей, рожденных в Англии, умирает в младенчестве. Почему он так болезненно относится к желанию мужа Кэролайн иметь наследника?
— Этот ее муж — животное, — сказал Дикон и отвернулся от сестры.
— Мне кажется, я начинаю понимать, — торжественно произнесла Рут. — Ты ревнуешь.
— Ревную? Кого к кому? Если ты думаешь, что я испытываю страсть к этому несчастному существу в комнате Бена, то ты ошибаешься! Подумай хорошенько, прежде чем говорить! Боже мой, да самый последний развратник на нее не позарится. Мне ее просто жаль.
— Возможно, — улыбнулась Рут. — Возможно. Мне кажется, ты завидуешь ее мужу. Тебе пора подумать и о своем собственном наследнике, и ты…
— Довольно! — крикнул Дикон и выбежал из комнаты.
