– Но, Абьютес, – удивилась Бренна, – тебе не кажется странным, что тетя отважилась пригласить в дом такого человека?
– Ну… это Новый Орлеан, – пожала плечами кузина, будто это все объясняло. – Кроме того, вряд ли до мамы дошли слухи… или она просто не обращает на них внимания. Всем известно, что здешние мужчины заводят любовниц – квартеронок или окторонок.[2] О них только шепчутся, но стараются не замечать, хотя это чистая правда. Если бы мы отказывались выходить замуж за всех холостяков, которые содержат цветных любовниц…
Абьютес многозначительно улыбнулась.
– Поэтому дамы предпочитают на все закрывать глаза и притворяться, что ни о чем не подозревают. Так легче всего. Кроме того, Кейн Фэрфилд богат, гораздо богаче отца, и, боюсь, мама придает этому обстоятельству огромное значение. Только креолы могут позволить себе свысока смотреть на такую вещь, как богатство.
Бренна уже хотела было спросить еще что-то, но тут в дверь постучала Мэри. Настало время одеваться к вечеру.
Ирландка бесцеремонно выпроводила Абьютес, пообещав прийти к ней, как только уложит волосы Бренны. Парикмахерские таланты Мэри пользовались огромным спросом в доме Батлеров. В такие дни, как сегодня, она проводила целые часы, украшая прически девушек лентами, цветами, черепаховыми гребнями и затейливыми локонами.
– Вы готовы одеваться, мисс Бренна? – осведомилась Мэри и, не дожидаясь ответа, вынула из гардероба бледно-зеленое атласное платье и темно-зеленый, отделанный тесьмой шелковый спенсер. Длинный жакет, надевавшийся поверх платья, был в большой моде у американских дам, и тетя Ровена настаивала, чтобы племянница постоянно его носила.
– Опять одеваться, – вздохнула Бренна.
– Довольно жалоб, мисс Бренна! – велела Мэри, поднимая платье и разглаживая складки. – Вы уже совсем взрослая, и ваш отец послал вас в Америку специально для того, чтобы вы веселились, ездили на балы и начали здесь новую жизнь. И я собираюсь в точности выполнять все его наказы. Поэтому надевайте-ка этот туалет, юная леди. Цвет ужасно вам идет.
– Но мне совсем не хочется каждый вечер ездить на балы и праздники! – запротестовала Бренна. – Как мне хотелось бы снова оказаться в Лохлане, оседлать Порцию и помчаться вскачь! Знаешь, Мэри, мне кажется, я просто не рождена быть леди. Бог ошибся, когда сделал меня таковой. Мне следовало родиться цыганкой… или… – Бренна замолчала, не в силах придумать себе достаточно рискованного занятия.
– Простите, мисс, но вам придется потерпеть еще немного, по крайней мере пока вы не найдете себе подходящего мужа. Сомневаюсь, что ваша тетя Ровена сможет вынести присутствие в доме незамужней племянницы до конца дней своих.
– Тогда я вернусь в Лохлан.
– Невозможно, дорогая. Вспомните, кто ждет вас там! Нейл Эрхарт, парализованный калека, который никогда не сможет ходить и винит за это вас! Бр-р-р! Просто мороз по коже, когда думаю, как, должно быть, вас ненавидит этот человек! Поверьте, гораздо спокойнее, когда между вами и Нейлом Эрхартом целый океан.
Бренна вспомнила безумный взгляд Нейла, когда тот выворачивал ей руку.
– Мне все равно, Мэри! Какая ужасная несправедливость! Мужчины могут оставаться холостыми сколько захотят, путешествовать повсюду, скакать верхом по улицам в полнейшем одиночестве, без присмотра служанки или компаньонки!
Мэри неодобрительно поджала губы, отчего ее худое лицо в оспинах стало еще суровее.
– А кто говорит о справедливости, мисс Бренна? Жизнь всегда такова, и в этом ничего нового. Рано или поздно вы тоже окажетесь в постели мужчины, как все мы.
– Только не я! – негодующе выпрямилась Бренна.
– Но вы уже там побывали. Не забывайте о том, что только чудо Господне помешало вам забеременеть! Нет, этим всегда кончается, и вы скоро в этом убедитесь. – Положив руки на плечи Бренны, горничная повернула ее к зеркалу: – Взгляните на себя! Вы созрели для брачных утех. И любой мужчина при виде вас поймет это.
После ухода Мэри Бренна долго стояла у окна, глядя на цветущие магнолии и весело журчавший фонтан с каменным купидоном, недавно установленный по приказу дяди Эймоса, несмотря на то что тетя Ровена считала подобное украшение чересчур фривольным. Смеющийся мальчик выдувал из рога струи воды.
Как часто в эти дни Бренна думала о матери. Прелестная, милая Гвинет Лохлан повстречала мужа – отца Бренны – в Нью-Йорке, где жила со своей семьей. Брендан совершал длительное путешествие по Америке и вернулся домой женатым человеком. «Когда-нибудь, дорогая, ты вырастешь и найдешь мужчину такого же чудесного, как твой отец. Тогда ты поймешь, что любовь прекрасна.». Мать сказала это за несколько недель до своей смерти. Она умерла родами, произведя на свет недоношенного мертвого мальчика. Но теперь, глядя на мирный пейзаж, Бренна усомнилась в правоте матери. Вместо любящего мужа и счастливой семейной жизни она обрела Нейла и ночные кошмары…
Резкий стук в дверь прервал течение ее невеселых мыслей.
– Бренна, ты готова? Я могу посмотреть, как ты выглядишь?
И тетя Ровена, не дожидаясь ответа, широко распахнула дверь. Она была одета в роскошное платье из темно-синей тафты, отделанное атласными лентами, слишком свободное в талии, словно она совсем недавно похудела.
– Бренна, повернись, пожалуйста. Дай хорошенько взглянуть на платье. Мне показалось, что на последней примерке модистка безжалостно его сузила.
Девушка послушно повернулась в тихом шелесте атласных юбок.
– Нет, все в порядке. Цвет очень идет тебе, хотя мне не нравится, что вырез так обнажает грудь. Однако ничего не поделаешь, приходится следовать моде, – вздохнула, тетя Ровена. – Ты так похожа на мать, хотя волосы гораздо ярче. – На мгновение лицо тети омрачилось, но она тут же взяла себя в руки. – Как бы там ни было, тебе придется поспешить вниз. Гости собираются.
– Да, тетя.
– И прежде чем выйти, накусай губы, чтобы покраснели. Самые завидные женихи сегодня будут здесь.
– Хорошо, тетя.
– Тоби Ринн тобой особенно интересуется.
– Разве? Я не заметила.
Тоби Ринн был богатым торговцем, высоким, безобразно толстым и похожим, по мнению Бренны, на гигантскую жабу. Он действительно почти не отходил от нее па балах и вечеринках.
– Возможно, тебе следует быть повнимательнее, – процедила тетя Ровена. – Тебе скоро девятнадцать. И я уверена, что твой отец, посылая тебя в Америку, имел в виду кого-то вроде Тоби Ринна, не так ли?
– Хотите сказать, кого-нибудь побогаче и противного, как зеленая лягушка? – парировала Бренна. – Уверена, отец вовсе не пожелал бы мне подобного жениха!
