Он был крупного сложения, но в этом обилии мускулов не было и грана грубой варварской силы — скорее утонченная мощь хорошо обученного воина. Больше всего раздражало Лорен именно то, что Арион Морган оказался так красив. Она пыталась взирать на него с отвращением, но этот чеканный абрис мужественного лица, широкие плечи, мускулистые руки, великолепно вылепленный торс! Нет, невозможно.
По мнению Лорен, красота Моргана служила лишним доказательством того, что внутри он черен, как и подобает отродью дьявола.
Вчера утром она издалека увидела, как он со своими людьми сражается против викингов. Безо всякой надежды на победу. Англичан было слишком мало, чтобы они могли выстоять против орды северян. Лорен и ее отряд, завидев эту безнадежную схватку, со всех ног бросились на берег. В тот миг не имело значения, что они спешат на помощь к Морганам. Важно было, что на Шот явились чужаки, те самые кровожадные захватчики, что так безжалостно убили отца Лорен. Она знала, что ее люди сделают все, чтобы отплатить северянам, и сама всем сердцем разделяла их чувства.
Прежде всего она увидела этого английского рыцаря — его черные спутанные волосы трепал ветер, ростом и фигурой он вполне мог потягаться со своим противником, великаном-викингом. Отчего-то Лорен сразу поняла, что это и есть новый граф Морган. Она всегда знала, что рано или поздно они встретятся снова. Как и все, Лорен слышала, что дядя Ариона умер и что дьявольский выводок возглавил новый враг клана Макрай. Итак, черноволосый мальчик из ее детских кошмаров вырос, стал мужчиной и теперь попирал своими нечистыми стопами берега ее родного острова.
Но даже это не помешало Лорен помочь ему.
Арион Морган, несомненно, был искусным и опытным воином. Лорен, впрочем, уже знала, что викинги подлый народ и по возможности избегают честного боя, а потому нисколько не удивилась, когда один из них пустил в Ариона стрелу. По счастью, к тому времени ее сородичи уже выскочили на берег и с шумным, почти неистовым восторгом ринулись в бой.
Лорен отнюдь не гордилась своим умением убивать. По правде говоря, того боя она почти не помнила — словно все заволокла багровая, непроницаемая мгла. Когда Лорен пыталась припомнить кровавые подробности, на нее вновь нахлынула сумятица чувств — ярость, боль, восторг, упоение новообретенной силой. Больше она вспомнить ничего не смогла — к горлу неизменно подкатывал муторный комок.
Но ведь что-то же помогло ее рукам удержать тяжелый меч и направить его викингу в самое сердце. Что-то помогло ее ногам двигаться так проворно, что она сумела, уворачиваясь от смертоносного топора, увести северянина подальше от упавшего рыцаря. Солнце, море, даже песок были ее союзниками. Это они указали ей слабые места гиганта, дали ей силу воли и мужество, чтобы прикончить его.
Что же, так и должно было случиться. Она была всего лишь орудием возмездия.
Но ей не давало покоя, что она ничего не помнит.
Когда багровый туман рассеялся, Лорен огляделась по сторонам. Уцелевшие викинги, громко шлепая по воде, бежали к своему драккару, чтобы под его защитой перевязать раны и приготовиться к новой вылазке.
… — Так что же, Макрай, ответишь на мой вопрос? — чеканное, мужественное лицо Ариона Моргана было сейчас непроницаемо. — Я ведь знаю, что это ты помешала викингу добить меня. Почему?
На миг Лорен опустила глаза, но тут же вскинула голову и твердо встретила взгляд его зеленых, бездонных, как море, глаз.
— Считай, что это был честный обмен, — ответила она. — Жизнь за жизнь.
Он насмешливо поднял брови — вот наглец!
— Хотя той ночью, в замке твоего дяди, ты хотел спасти не меня, а свою сестру, — продолжала Лорен, — я хорошо знаю, что такое долг чести. Что бы там ни было, ты спас меня, и я этого не забыла. И потому спасла тебя. Теперь мы в расчете.
И тут Арион Морган негромко рассмеялся. От неожиданности Лорен опешила, хотя и постаралась это скрыть.
— Ты так думаешь? — весело спросил он. — Ты и вправду так думаешь?
О, как же легко ему удается взбесить ее — одним лишь насмешливым тоном, одной лишь небрежной, неотразимой улыбкой! Лорен стиснула зубы и с вызовом улыбнулась в ответ. Ни за что на свете этот наглец не узнает, что довел ее до исступления!
Медленно, очень медленно лицо Ариона Моргана изменилось. Исчезло куда-то чеканное, жесткое высокомерие, едкая насмешка сменилась теплой, едва заметной улыбкой. Как зачарованная смотрела Лорен на это преображение, гадая втайне — к чему бы это?
Какие у него зеленые глаза! А ресницы — густые, длинные, черные… В памяти Лорен живо возник образ мальчика — того, что в убийственном холоде зловещей темницы взял ее за руку и сказал, что спасет ее. Как торопливо и жарко забилось тогда ее сердце.
Видение прошлого смешалось с настоящим, и словно горячая волна омыла Лорен, сметая прочь незримые оковы, которых она прежде и не замечала. Словно в зимнюю холодную ночь ее вдруг согрело тепло чужого костра, и причиной всему был этот англичанин, ее заклятый враг.
У Лорен закружилась голова, во рту вдруг пересохло. С немалым трудом, но все же она отвела взгляд. Ей нельзя здесь оставаться. Нужно уйти, прежде чем этот человек заметит ее слабость, поймет, что она поддалась его проклятым чарам.
Лорен медленно пошла к двери, борясь с желанием стиснуть кулаки. На пороге она остановилась и, не оборачиваясь, сказала:
— Я спасла тебе жизнь, Морган, тебе и твоим людям. Это так, но больше этому не бывать. В следующий раз я первой возрадуюсь, когда тебя убьют.
С этими словами она вышла из комнаты и заперла за собой дверь.
На следующий день Лорен не пошла к раненому.
Сама себе она объясняла это тем, что у нее много других дел. Надо поговорить со своими сородичами, навестить раненных в недавнем бою, проверить дозоры, припасы, работу на полях и рыболовные сети. Словом, дел невпроворот.
Лорен велела передать англичанам, что их господин скоро будет в состоянии отправиться в путь. Она знала, что люди Моргана уже вне себя от беспокойства, и хотя Лорен грозилась оставить Ариона заложником в замке Кейр, в глубине души она хорошо понимала, что перед лицом нового врага затевать склоку со старым было бы верхом безумства. Клан Макрай и так уже держался из последних сил — кто-кто, а Лорен это хорошо знала.
Каждый день, с тех пор как погиб отец, она просила у господа сил действовать так, как действовал бы на ее месте этот великий воин и предводитель. После смерти мамы отец сам растил ее, сам наставлял и обучал с такой горделивой уверенностью, словно воспитывал сына, а не дочь. Не родись Лорен женщиной, сейчас во главе клана по праву стояла бы она, а не ее двоюродный брат. Этому, конечно, не бывать, и все же как-то само собой вышло, что после гибели отца Лорен приняла на себя все его обязанности.
