— Может, ты не будешь повторять все, что я говорю? Ради нашей дружбы, Джейн, попытайся понять. Ведь я рассказываю тебе все потому, что мне нужна твоя помощь. Я не думала, что ты впадешь в крайность и станешь одолевать меня своими назиданиями.
— И напрасно. Тебе следовало этого ожидать. Как можно решиться на такой… такой опрометчивый шаг?
— Джейн!
— Это же совершенно очевидно, что лорд Фэлон замышляет нечто более серьезное, чем поцелуи. Ты не должна заблуждаться на этот счет. Мужчина просто уверен, что за девяносто тысяч фунтов он вправе рассчитывать на большее.
— Мало ли на что он рассчитывает. Фэлон, кстати, честно сказал о своих намерениях. Тем не менее я не допускаю, что он станет силой принуждать меня.
Граф не может не понимать, что в таком случае хлопот не оберешься.
— У тебя нет никакого опыта в подобных делах. Откуда ты знаешь, что ему не придет в голову взять тебя силой? — Джейн дотянулась до нее и взяла за руку. — Послушай меня, Александра. Ты моя самая близкая подруга, и я могу говорить с тобой откровенно. По-моему, иногда тебя… заносит. Ну, понимаешь, ты чересчур импульсивна.
— Я слишком долго не позволяла себе никакой импульсивности. И не могу сказать, что пребывать в таком вялом состоянии очень комфортно.
— При иных обстоятельствах, возможно, я одобрила бы твою смелость, но не сейчас. Этот человек — а я знаю, что говорю, — не станет разыгрывать из себя паиньку. Не жди, что он будет сидеть и таять от умиления, разглядывая тебя.
Они обогнули угол парка. Экипаж въехал в тенистую аллею с низко свисающими ветками буков. В стороне от дороги в окружении ивняка виднелось небольшое озеро. По его глади весело танцевали солнечные блики. Возле берега, склонившись к воде, маленький мальчик пускал бумажный кораблик.
— Я не верю, что лорд Фэлон может причинить мне вред. Думаю, я могу пойти на эту встречу. Побуду с ним немного и заберу расписку. Надеюсь, он позволит мне расплатиться с ним позднее.
— А если нет?
— Тогда буду знать наверняка, что это за человек, и его… чувства перестанут меня волновать.
— Это слишком рискованно, Александра.
— Джейн, вся жизнь — сплошной риск. Я слишком хорошо усвоила это, когда не стало Питера. Если бы я не вела себя с ним как ветреная кокетка и не заморочила ему голову…
— Не надо так говорить. Ты тогда была моложе. Тебе и в голову не могло прийти, что Питер так отреагирует. Если бы ты могла предвидеть это, то не стала бы проводить с ним столько времени.
— Да, не стала бы. Лучше бы сидела в четырех стенах, как последние два года, и полагалась во всем на брата. Позволила бы ему заняться устройством моего брака. Он подыскал бы мне какого-нибудь занудного старца с негнущимися коленками, зато аристократа. В общем, я получила бы то, к чему он, кажется, стремится сейчас.
— Не говори глупостей. Твой брат никогда не заставит тебя выйти замуж за пожилого человека.
— Правильно, за старца — нет. Он выдал бы меня за одного из образцово-показательных юнцов благородных кровей.
Джейн улыбнулась, потом снова стала серьезной:
— Твой отчаянный характер уже заставил тебя страдать. Я думала, ты извлекла урок.
Александра глядела по сторонам на мелькающую зелень — эрику, лютики, гиацинты и крокусы, почти всегда доставлявшие ей радость.
— Я уже не та капризная, эгоистичная и чрезмерно увлекающаяся девочка. И никогда больше ею не стану, но мне не нравится жить так, как в последние два года. Мне надоело всего бояться — наслаждения или возможности причинить кому-то неприятности. Я устала от страха навредить себе самой. Не надо пугать меня, что это может плохо кончиться. Мне нужно пойти на эту встречу. Я хочу. Пожалуйста, попытайся меня понять.
Джейн сжала руки подруги своими маленькими ручками в перчатках.
— Если тебе так этого хочется, ты можешь быть уверена — я помогу тебе. Во всяком случае, сделаю все, что в моих силах. Но я не собираюсь сидеть сложа руки, если этот человек вздумает злоупотребить твоей доверчивостью.
Александра подалась вперед и обняла подругу.
— Я хочу только поговорить с этим человеком и чуть больше узнать о нем. Я уеду не более чем на два часа.
Джейн вздохнула:
— Хорошо. Вернемся домой и обсудим план. Александра блеснула рядом ослепительно белых зубов.
— Спасибо, Джейн. Не могу передать, как я счастлива, что у меня есть такая подруга, как ты.
Она засмеялась. Джейн тоже, хотя на самом деле ей было совсем не весело.
Александра надвинула на лоб капюшон плаща на золотистой подкладке в тон ее платью цвета густой охры и села в небольшую черную коляску. Этим скромным экипажем Джейн пользовалась для личных поездок. Коляску подали с открытым верхом. Возница, худощавый юноша с вихрастыми белокурыми волосами, сидел на своем месте и ждал команды. Джейн заверила подругу, что на этого парня можно положиться. Он должен был отвезти девушку в таверну «Скорлупка» и дожидаться ее возвращения. Граф облюбовал для их свидания небольшую, малоизвестную, но обладающую всеми удобствами гостиницу на окраине Лондона.
Александра объясняла для себя его выбор скорее соображениями конспирации, нежели планами соблазнить ее в тихом месте. Этого она не собиралась допускать. Девушка верила, что найдет способ воздействовать на него. Например, попробует воззвать к его лучшим чувствам. Зато в случае успеха она получит возможность получше изучить загадочную натуру лорда Фэлона и выяснить, отчего ее так влечет к нему.
Александра прислонилась к спинке сиденья, обтянутого красным стеганым бархатом. Никто не знал, куда она едет. Только Джейн и граф. Брат позволил ей совершить повторный визит в роскошную резиденцию герцога. И ему, и герцогу было совершенно очевидно, что Александра и Джейн получают большое удовольствие от сезона и общения друг с другом. Поэтому Рейн и маркиз Дэндридж сошлись во мнении, что Лондон пойдет на пользу обеим девушкам.
Таверна находилась вблизи небольшой деревушки в сторону от дороги на Хэмпстедскую пустошь. Эта дорога вела в Стоунли. Лорд Фэлон, видимо, думал, что Александра поедет именно оттуда. Но если бы она действительно оставалась во владениях Рейна, обмануть брата было бы намного сложнее, нежели герцога вкупе с огромным штатом его слуг.
Пока экипаж двигался к окраине, грохоча железными ободьями по булыжнику, она прислушивалась к характерным звукам Лондона. Торговцы яблоками наперебой предлагали свой товар; кричали старьевщики, крутившиеся, как хищные ястребы, вокруг своего барахла; выпрашивали подаяние нищие; распевала непристойные песни пьяная солдатня. В прилегающем к центральной улице переулке из окна на втором этаже раздавались крики. Это ругались на хулиганов внизу. Чтобы хоть как-то утихомирить гогочущих похабников, кто-то сыпал им на голову отбросы.
