Да и ради себя самой она должна была сделать это Рождество совершенным. Это было ее первое празднование, и, вероятнее всего, последнее. Это будет Рождество, которое она сможет вспоминать всю свою оставшуюся жизнь.
Да, это так. Все так. На самом деле!
Она снова огляделась вокруг.
* * *
Сочельник начался серо и мрачно, и виконт Бакли, окруженный всеми этими глупыми приметами Рождества и запахами, преследующими его по всему дому, почувствовал обычное для него в такие дни раздражение. Когда она — мисс Джейн Граггс — уговорила его дать разрешение воплотить в жизнь безумную идею праздника для молодежи, ему пришлось лицом к лицу столкнуться с отвратительным для него торжеством Рождества, обосновавшегося в его собственном доме. Таким образом, он оказался перед необходимостью отмечать Рождество в Оксиденсе. Перед необходимостью изображать радость от этого.
Но этому не бывать. Достаточно только взглянуть на улицу! Он всматривался через окно своей спальни в серый унылый декабрьский пейзаж.
Час спустя он почувствовал себя невероятно глупо. Как можно было не обратить внимания ни на один из признаков, если они были не менее заметны, чем нос на лице? Потому что, естественно, серость и мрак были предвестниками снегопада, и прежде, чем утро перешло в день, снег пошел такой густой, что видно было не дальше, чем на шесть футов от окна. И он плотным белым одеялом покрывал все окрестности.
О Господи, снег! Он не помнил, когда в последний раз в Сочельник шел снег. Конечно, не в тот год, когда Элиза оскорбила его и разбила его глупое молодое сердце. В том году лил дождь как из ведра, и бушевала буря. В общем, типичная британская зимняя погода. Сейчас же было совершенно непривычно. Он заинтересовался, видела ли уже Вероника снег, и только на середине лестницы, по пути в детскую, понял, насколько странным для него является желание разделить свой восторг с ребенком. Но, тем не менее, это его не остановило.
Они все собрались там: Вероника и Дебора сидели на коленях на скамеечке возле окна, уткнувшись носами в стекла, и мисс Граггс придерживала их за плечи.
— Видите, милорд, — она единственная, кто оглянулся, чтобы посмотреть, кто вошел в комнату. — Снег. У нас будет белое Рождество. Вы можете представить себе что-нибудь чудеснее?
Когда-нибудь, прежде чем ей придется вернуться в школу мисс Филлипотс, ему необходимо будет сесть и серьезно поговорить с мисс Граггс. Было что-то глубоко внутри этой женщины, что, прорываясь на поверхность, отражалось на ее лице, делая ее невероятно красивой. Она и сейчас была красива: восторженная, невинная и оживленная. И все из-за того, что на Рождество пошел снег.
Он вдруг подумал о том, какое было бы у нее выражение на лице, если бы он занялся с ней любовью. Абсолютно абсурдная мысль! У него была в Лондоне содержанка, услугами которой он был вполне удовлетворен. Она были вместе уже два месяца. Он еще даже не начал от нее уставать.
— Я попробую, — с запозданием отреагировал он на ее вопрос. — Хотя в настоящее время я ни о чем не могу думать.
Она ему улыбнулась так, что от этой улыбки его сердце на мгновение замерло, а в животе неожиданно появилось такое ощущение, словно там затрепетали бабочки.
О Господи, он хотел ее, серую чопорную мисс Граггс!
— Смотри, папа, — обратилась к нему Вероника. — Посмотри на деревья. Они волшебные.
Он прошел к окну и остановился, почти касаясь плечом мисс Граггс, чтобы взглянуть на рождественскую страну чудес.
— Согласен с тобой, — сказал он и погладил мягкие завитки малышки. — У меня возникла мысль. Когда я был мальчиком, у меня были санки. Интересно, что с ними случилось?
— Сани? — обратила на него внимание Дебора. — О, дядя Уоррен, мы могли бы поехать завтра кататься на санях. Праздник с катанием на санях. Вы согласны? А сколько их?
— Подожди минутку, — попросил он и жестом призвал ее остановиться. — Я даже не уверен, что они все еще существуют. Я так понимаю, вы настаиваете, чтобы я без промедления надел пальто и сапоги, и направился в конюшню, чтобы это проверить?
Да. Три пары глаз подтвердили его предположение. А затем в три голоса сообщили, что пойдут вместе с ним, при этом Джейн Граггс тут же взялась одевать на Веронику пальто, плотно завязав шарф поверх ее шляпки, в то время как Дебора помчалась к себе.
— Я знала, что это будет чудесное Рождество, — сказала ему мисс Граггс, глядя на него сияющими глазами. — Я была уверена в этом.
Как она могла быть уверена, что это будет чудесно, задавался он вопросом, если приехала сюда почти как прислуга, чтобы приглядывать за угрюмой девчонкой? А затем была еще обременена заботой о внебрачном ребенке, одно присутствие которого должно было оскорбить ее чувства? Как это Рождество могло стать для нее чудесным, если она была вдали от своей собственной семьи?
Но именно так и было, это подтверждал свет в ее глазах и красота ее лица. Поэтому он знал, что она не лгала.
И тут он внезапно понял, что впервые за многие годы в нем проснулась надежда. Надежда на то, что, так или иначе, она могла быть права, и это будет действительно прекрасное Рождество.
Так или иначе, волшебство праздника могло вернуться.
Они нашли четверо саней, трое из которых, были довольно ветхие. Но он был убежден, что до завтрашнего дня их можно привести в отличное состояние.
— Ну же, Вероника, — обратился он к дочери, когда они возвращались назад в дом сквозь густую пелену падающего снега. — Ты собираешься завтра прокатиться на санках? Со скоростью молнии вниз с холма?
— Нет, папа, — отозвалась она.
— А со мной? — спросил он ее. — Если я поеду с тобой и буду крепко тебя держать?
— Да, папа, — серьезно ответила девочка.
Он не мог себе представить более послушного ребенка. Нэнси хорошо ее воспитала. И все же он не мог забыть фразу, которую сказала о ней Джейн Граггс: она прячется внутри себя. И то, как его удивили эти слова… В конце концов, откуда ей было знать об этом? Тем не менее, он начал думать, что, возможно, она была права. За эти несколько дней малышка принимала участие во всех их совместных делах, она даже подружилась с кошкой, которая до этого жила исключительно на кухне. И, по его мнению, кошка эта стала невероятно дерзкой потому, что теперь занимала его любимое кресло в гостиной. Но в девочке не было той живости, так и бурлилившей в Деборе, и, даже, в некоторой степени, в мисс Граггс.
Он начал волноваться о Веронике. Чем быстрее он найдет хороший дом ее для постоянного проживания, тем будет лучше. Ей необходимы мать и отец, которые бы заботились о ней. Как только закончатся рождественские праздники, он должен дать указание Обри заняться этим делом. Это станет его первоочередной задачей.
