Услышав лай собак, герцог, вздохнув, открыл усталые глаза. Целое небольшое войско, состоящее из лакеев, конюхов, лесничих, охраняло поместье с помощью собак. Герцог, однако, сомневался, что они смогут найти в кустах что-нибудь, кроме рассерженных перепелок. Не настолько же Кейт и Перси безумны, чтобы снова совершить на него покушение. К тому же их экипаж мчался, как говорили, с бешеной скоростью, и они наверняка уже на полпути к Лондону. Услышав шаги за дверью, Люсьен обернулся, полагая, что это пришла Сабрина. Когда он оставил ее, она спала, но это была скорее беспокойная дремота, чем сон.
Неожиданно полусгоревшее полено вспыхнуло ярким пламенем, высветившим темную фигуру, которая медленно к нему приближалась.
– Кейт, – произнес герцог, уверешшй, что это не может быть никто иной, кроме нее.
– Дорогой мой кузен Люсьен, – хриплым от волнения голосом отозвалась Кейт. Наконец-то она столкнулась лицом к лицу со своим самым заклятым врагом.
– И как же ты проникла в дом? – как бы вскользь спросил герцог. Он сам был поражен, что говорит с таким спокойствием.
Его хладнокровие, должно быть, обозлило Кейт, она сердито сплюнула.
– Как всегда, спокоен, как всегда, уверен, что держишь в своих руках все и всех, Люсьен? Думаешь, что можешь управлять своей судьбой? Считаешь себя избранным мира сего, не правда ли, мой золотоволосый кузен? Ты ведь всегда был любимчиком бабушки, верно, Люсьен? – Голос Кейт дрожал от ненависти. – Люсьен... Люсьен... Люсьен... Люсьен, – шипела Кейт, произнося это имя с каким-то странным удовольствием и презрением. – Ты всегда мешал нам с Перси завладеть тем, что принадлежало нам по праву. Вмешивался во все наши планы, воздвигал бесчисленные помехи на нашем пути. Всегда действовал в сговоре с этой старухой. Как же мы ненавидели тебя, Люсьен! Но... – Тут Кейт заговорила с показным оживлением, как бы поддразнивая герцога: – Ты спросил, как я проникла в этот дом. О, бедный Люсьен, до чего же ты глуп, – словно жалея его, сказала она. – Всегда недооценивал нас с Перси. Всегда считал себя намного умнее нас, а жаль, очень жаль. Хотя прошло уже четверть века с тех пор, как ты изгнал меня, я не забыла ничего, что связано с этим домом. И подземный ход, по которому наши предки убегали от «круглоголовых»[20]. Я очень легко нашла входное отверстие, так хитроумно спрятанное в розовой беседке возле каменной балюстрады. В кухне было пусто, когда я прошла под задней лестницей, вы, вероятно, давно поужинали. А знаешь ты, где я была? Переждала снаружи, на холоде. Много часов смотрела на освещенные окна. Представляешь ли ты себе, каково это – стоять снаружи и смотреть на окна? Как меня манили эти теплые желтые огни. Что-то шептало в ветвях у меня над головой, что я наконец-то дома. Дома – после бесчисленных лет, наполненных адскими муками. Мы с Перси наконец-то вернулись, чтобы свершить справедливое возмездие. И ты не сможешь лишить меня заслуженной награды. Я имею право наследовать Камарей и на этот раз не позволю лишить меня этого права. Ты знаешь, Люсьеи, это мое законное право. Таково было всегдашнее желание Перси. Люсьен с любопытством оглянулся.
– И где же эта твоя бледная тень? – повелительным голосом произнес Люсьен. – Перси! Теперь ты в безопасности, нечего прятаться за юбкой сестры, вылезай. Покажи свою плаксивую физиономию, Перси.
Резкий смех Кейт перебил его издевки:
– Если он появится здесь, в Камарее, то только как привидение, первое привидение, которое поселится в доме.
– Что ты хочешь сказать, Кейт? – тихо спросил Люсьен. От ее дрожащего голоса по спине у него поползли мурашки.
– Он мертв, – простонала Кейт. – И ты его убийца, Люсьен. Нет больше моего Перси. Моего милого Перси! – воскликнула она в горе и смятении. – Его тело, с ножом в спине, нашли плавающим в канале. Накануне он был жив, а на другой день мертв. Боже мой, какие муки он, должно быть, перенес! Мой Перси, мой милый Перси! – продолжала она всхлипывать так, словно до сих пор не могла постичь весь ужас нанесенного ей удара. Однако через миг уже более твердо и решительно добавила: – Понимаешь ли ты, как я страдаю без Перси? Иногда думаю, что лучше бы мне умереть.
Люсьен облизнул сухие губы. Теперь он знал, что породило цепь ужасающих событий. Кейт хочет отомстить за смерть Перси. Люсьен недоверчиво покачал головой. Он никогда не задумывался над тем, как сложилась судьба его кузенов. И мысль о том, что Перси мертв, отозвалась в его душе странным чувством. Он посмотрел в упор на женщину в вуали.
– Ты похитила мою дочь, Кейт, – чуть внятно произнес он. – Она не сделала тебе ничего плохого. Ведь твой враг я, а не мои дети.
– Она носила фамилию Доминик. Должна была унаследовать то, что принадлежит мне. Такая красивая. Такая чистая. Такая доверчивая. – Кейт рассмеялась резким смехом. – Она была очень дорога твоему сердцу, милый кузен Люсьен. Вот и ответ на твой вопрос. Ты ведь очень страдал после ее исчезновения. И мои записки, вероятно, приводили тебя в смятение. Правда? – с надеждой в голосе поинтересовалась она. – Я думаю, это была умная идея, Люсьен. Но Люсьен не слушал ее.
– «Была», Кейт? – спросил он.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Кейт. Потом вдруг расхохоталась. – А, все ясно. Ты хочешь знать, мертва или жива твоя дочь? – Она заколебалась, желая помучить его неизвестностью. – Этого я тебе не скажу. А может быть, и скажу. В обоих случаях это не сулит тебе ничего хорошего, – добавила она безжалостно.
Кейт явно начала получать удовольствие от их разговора.
– Честно говоря, Люсьен, я и сама не знаю, жива твоя девчонка или нет. Но могу поручиться, что она еще с нами, в этом мире, – притворно мягким голосом заявила она. – Видишь ли, дорогой кузен, я отправила твою дочь в колонии.
Увидев, с какой жадностью он глотнул воздух, она презрительно рассмеялась:
– Я продала твою дочь как законтрактованную служанку. Сейчас она, вероятно, обслуживает мужчин в каком-нибудь публичном доме в Америке – если, конечно, пережила плавание, в чем я сильно сомневаюсь. Ведь она у тебя такая бледная, хрупкая – просто жалко смотреть. Должна сказать, Люсьен, что твои наследники вообще не отличаются здоровьем и силой. Я даже опасаюсь, как бы линия Домиников не прекратилась. Как ты думаешь, бабушка была бы разочарована, верно? – спросила Кейт тоном заботливой тетушки. – Ладно, вернусь к твоей малокровной дочери. Допускаю, что я ошибаюсь и в ней куда больше жизненных сил, чем я полагаю. Но ни за что на свете мне не хотелось бы оказаться на ее месте, в колониях. Края там, по слухам, дикие. Впрочем, это лишь мои предположения, возможно, и неверные, ведь когда я в последний раз ее видела, она была в беспамятстве. Нам пришлось опоить ее каким-то снотворным, даже не знаю, не слишком ли большую порцию мы ей дали. Помнится, дышала она довольно тяжело, – задумчиво сказала Кейт и, видя, что Люсьен хочет подойти к ней, воскликнула: – Нет, стой на месте, Люсьен! – В ее руке, как по волшебству, появился пистолет, извлеченный из складок плаща.
