— Уилли! То есть, Кингстон, — окликнул его мягкий, как у Мойры, голос Брайди. — С вами все в порядке?
— Да, конечно, — ответил он, заставляя себя улыбнуться. — Я стал немного рассеянным. Так вот, я сдержал данное обещание. Я управлял по доверенности этой собственностью, чтобы потом передать все племяннице Мойры, то есть вам, Брайди, когда вы сами меня разыщете. И только тогда — не раньше — я должен был передать вам все это.
Кингстон подошел к той секции книжного шкафа, за которой прятался бар, выдвинул секцию, располагавшуюся немного ниже, и набрал шифр на маленьком, вмонтированном в стену, сейфе. Через несколько минут он вручил Брайди документы на право владения всеми землями, которыми управлял по договоренности У. Кингстон Джоунс.
— Теперь все это ваше.
— Вы говорили, что узнав о смерти Мойры, вы отправились на Восток, — сказал Таг, откашлявшись. — Но, согласитесь, вы не сразу на это решились?
— Возможно, — признался Кингстон. — Но мне хотелось увидеть Брайди. Хоть одним глазком взглянуть на нее. Видите ли, нас с Мойрой связывала многолетняя дружба. Мы долго переписывались, обменивались фотографиями. Заочно я много знал о ее племяннице. Я должен был увидеть Брайди, но только так, чтобы не открывать ей своего истинного имени. К тому же, у меня было предчувствие… Не могу это объяснить словами, но только я был уверен, что обязан проследить и обеспечить ей благополучное прибытие в Аризону. Когда же я узнал, что Брайди поедет в пульмановском вагоне, мне пришла в голову идея обратиться на какое-то время проводником. Правду говоря, мне понравилась эта роль, — он указал на браслет Брайди. — Можно я взгляну на него еще раз?
Девушка сняла браслет и передала Кингстону.
Он бережно положил его на свою ладонь и слегка приподнял, любуясь этим необычным украшением в матовом, приглушенном задернутыми шторами, солнечном свете.
— Это так похоже на Мойру, — сказал он тихо, вспоминая рассказ Таггарта о брелоках-символах. — Это так на нее похоже!
Выяснив еще кое-какие вопросы юридического порядка, Брайди и Таг сердечно распрощались с Кингстоном. Он проводил их до двери и долго смотрел, как эти двое шли по улице рука об руку и, прежде чем сесть в кабриолет и уехать, нежно друг друга поцеловали.
— Мистер Джоунс, — послышался голос экономки. — Когда вы будете ужинать?
— Часов в шесть, наверное, миссис Стэнли, — ответил Кингстон, все так же глядя на опустевшую улицу. — А сейчас я немного вздремну. И если к пяти я не проснусь, то вы, пожалуйста, меня разбудите.
Экономка ушла, а он стал медленно подниматься по лестнице. Перед глазами его все еще стояла счастливая молодая пара: вот они идут, рука об руку, вот они целуются… Оба такие красивые, высокие, уверенные в себе!
Он завидовал Таггарту Слоану. Счастливый! Как свободно, как запросто он шел по людной, залитой солнцем улице с женщиной, которую любил.
Кингстон вошел в свою спальню и прилег на постель. Печально улыбаясь, глядел он на полог над головой и поглаживал свободное пространство возле себя.
— О, моя Мойра! — прошептал он, чуть слышно. — Разве мы с тобой не были такими же влюбленными?
Он закрыл глаза и увидел ее лицо, радостно сияющее под солнцем, и нежное, посеребренное ночным светом луны. Образ женщины был таким зримым, что, казалось, можно коснуться этих дивных волос, обнять эти хрупкие плечи.
Но, открыв глаза, он понимал, что по-прежнему одинок.
— Мы обязательно встретимся с тобой, любимая, — прошептал Кингстон, засыпая. — И тогда, может быть, судьба окажется более к нам благосклонна, и мы будем более счастливы.
Таггарт вышел из здания телеграфа с сияющим лицом и спрятал в карман какие-то бумаги.
— Ну и каково же быть богатой? — поинтересовался он, должно быть, уже в пятый раз с тех пор, как они покинули дом Кингстона.
Брайди не могла подавить улыбку, хотя все время только и делала, что старалась придать себе серьезный вид.
Они уже выехали из Прескотта, трясясь по ухабистой, изрезанной колеями дороге, когда девушка вспомнила о свертке, лежавшем на заднем сиденье, который передал им Рамон. Развернув его, она обнаружила два толстых сандвича.
— Мне кажется, мы должны как-то отблагодарить Уилли. То есть Кингстона. Никак не могу привыкнуть к этому имени. В любом случае, он заслуживает процентное отчисление. — Стряхнув с юбки крошки, Брайди с аппетитом продолжила еду. Изобретательная Мария приготовила им в дорогу сандвичи с беконом и авокадо. Трудно было предположить, что сочетание этих двух, казалось бы, несовместимых продуктов, окажется таким изумительно вкусным.
— Прекрасная мысль! — согласился Таг. — А попить что-нибудь есть?
— Бутыль с лимонадом. Надеюсь, что это именно лимонад. — Брайди взяла с сиденья бутыль и вытащила пробку. — Да, лимонад, — сказала она, отпив глоток, и передала открытую бутыль мужчине.
— Где ты хочешь сыграть свадьбу? — спросил Таг, напившись и возвращая бутыль с лимонадом. — В Прескотте есть католическая церковь, но отец Стефанио, думаю, будет только рад приехать к нам, — сказал он, не глядя на девушку.
Брайди чуть не подавилась. Свадьба! СВАДЬБА? Но как он может говорить об этом таким будничным тоном!
Таггарт повернулся к ней.
— Что случилось? Почему ты молчишь?
Она не ответила, продолжая растерянно смотреть на него.
Таг остановил кабриолет.
— Брайди? Ведь ты хочешь выйти за меня замуж, правда?
Она машинально кивнула.
У него, казалось, отлегло от сердца.
— А я уж испугался, что ты скажешь мне «нет». — Он снова тронул поводья. — Что ж, у тебя еще будет время подумать над моим вопросом. Надеюсь, ты понимаешь, что скромно отметить это торжество нам не удастся. Нас захотят поздравить все жители города. И, наверное, лучше всего будет сыграть свадьбу в «Шмеле». Дату свадьбы назначишь ты сама. Но, думаю, будет лучше, если мы подождем, пока я утрясу все дела, связанные со строительством железной дороги, чтобы потом можно было отправиться в долгое свадебное путешествие. Что ты скажешь, если мы отправимся в Нью-Йорк, а потом в Европу?
Таг продолжал говорить: и о том, что вот-вот должны были приехать рабочие на строительство железной дороги, и о том, что со временем они, возможно, проведут линию к Серебряному Ангелу… Но Брайди слушала его вполуха.
Свадьба. Таггарт Слоан хочет на ней жениться! А она узнает об этом только сейчас. Между прочим. Интересно, как долго он вынашивал свои планы? Неужели, с самого начала?
Или, может быть, он решился на это только сейчас, когда она вдруг разбогатела, став полноправной владелицей серебряного рудника.
