Розамунда спешилась и обошла коленопреклоненных грабителей. Внезапно перед глазами мелькнуло знакомое лицо. Розамунда не долго думая схватила негодяя за густые волосы и резко вздернула его голову.
– Мейвис Болтон! – ахнула она.
– Мне больно! – прошипела Мейвис.
– Немедленно отпусти мою мать! – раздался чей-то юный голос.
– Вижу, кузен Генри, ты успел вырасти, – насмешливо протянула Розамунда. Мальчишка с ненавистью уставился на нее. Но Розамунда только рассмеялась. – Интересно, твой отец знает, что вы затеяли? Или мой дядюшка тоже здесь?
– Он? – презрительно бросила Мейвис. – Черта с два!
– Зачем ты воровала моих овец, лживая сука?
– Потому что их много! Потому что я устала слышать от бесполезного старика, именующего себя моим мужем, что Фрайарсгейт по праву принадлежит ему. Но сколько бы он ни ныл, все равно духу не хватит отобрать у тебя поместье, так что я решила сама отнять его, понемногу, кусочек а за кусочком. Доходов с Оттерли не хватает, чтобы прокормить семью, и богаче мы уже не станем, тем более что Генри никудышный управитель! Надоело мне жить в бедности! Мои дети заслуживают большего! Почему у тебя должно быть все, а у нас – ничего? Разве мы не достойны хорошей жизни? – прошипела Мейвис.
– Вы убили двух моих пастухов в предыдущих набегах, – холодно ответила Розамунда. – Я могла бы повесить за это тебя и твоего сыночка, но не сделаю этого! Заплатите возмещение за гибель моих людей, так что твоему мужу придется раскошелиться за их погубленные жизни. И за собак тоже заплатите.
Отвернувшись от Мейвис, она обратилась к Логану:
– Милорд, прошу вас отправить эту воровку, ее сына и остальных в Оттерли-Корт и объяснить моему дяде, что произошло. Передайте также, что мои люди завтра приедут за похищенными овцами и пеней в пользу погибших. Ему и его семейке отныне запрещается ступать на мою землю. Если хоть мельком увижу кого-то, пусть не прогневаются, убью без всяких сожалений.
– Счастлив услужить, мадам, – с поклоном ответил Логан и, лукаво подмигнув, добавил:
– Мне всегда хотелось отпраздновать свадьбу на Рождество, Розамунда Болтон. И хотя меня в миру зовут Логаном, крещен я был Стефаном. В этот день я приеду за тобой, и мы отпразднуем свадьбу.
– Я не выйду за тебя, – возразила она, вскочив на коня и отъезжая.
– Выйдешь! – крикнул он вслед. – У тебя три месяца, чтобы подготовиться, Розамунда Болтон.
С этими словами он посигналил своим людям. Они собрали пленников и погнали по холмам в Оттерли.
Эпилог
Фрайарсгейт, 26 декабря 1511 года
ДЕНЬ СВЯТОГО СТЕФАНА
– Ее здесь нет, милорд, – извиняющимся тоном объяснил Эдмунд Болтон.
Логан Хепберн стоял в зале Фрайарсгейта. За его спиной толпились члены клана. Тут же переминался волынщик. Выслушав Эдмунда, шотландец тяжело вздохнул. Он так и знал, что она не задумается устроить ему сюрприз.
Нелегкое это дело – жениться на Розамунде Болтон.
– Куда она уехала? – спросил он, заметив, что все три дочери Розамунды тоже собрались в зале.
– Отправилась в Эдинбург с сэром Томасом, – пояснил Эдмунд. – Несколько недель назад пришло приглашение от королевы Маргариты, Розамунда сказала, что, повидав двор короля Генриха, неплохо бы пожить при дворе короля Якова, иначе где еще она сможет показать свои чудесные наряды? Уж конечно, не в каменной башне вашей милости.
– Ну до чего же хитрая лисичка! – усмехнулся Логан.
Снова ускользнула из моих силков, но если она знакома с королевой шотландской, я неплохо знаю самого Якова Стюарта! Больше эта коварная особа не вырвется из моих сетей, обещаю!
И, повернувшись к своим людям, воскликнул:
– Вперед, парни! Завтра утром мы поскачем в Эдинбург.
– Доброй охоты, милорд, – пожелал Эдмунд, и Мейбл раздосадованно ударила мужа по руке.
Логан Хепберн снова засмеялся. В синих-синих глазах танцевали золотистые искорки. За такой женщиной стоит погоняться, и, Бог ему свидетель, он женится на прекрасной Розамунде. Этот день придет. И очень скоро.
Сыпной тиф. – Здесь и далее примеч. пер.
1 августа, праздник урожая.
29 сентября.
Титул английских и валлийских баронов.
да, господин (фр.).
Начальная фраза католической молитвы в честь Богородицы (лат.).
Верхние чепцы того времени – головные уборы в виде жестких валиков, расшитые драгоценностями, к которым прикреплялась вуаль. Под них надевались нижние, из батиста или полотна.
Служу всегда (фр.).
