Закончился понедельник одиннадцатого августа. Наступил вторник. Солнце пробилось сквозь тучи, и стало жарко. На острове практически не было тени, чтобы укрыться. У нескольких человек случились тепловые удары. Катастрофически уменьшался запас пресной воды. Начали слетаться мухи, поэтому приняли решение зарыть трупы в неглубокие могилы. Все чаще люди всматривались в морскую даль, ожидая помощи с материка. Тем временем поиск тел продолжался. Роберт с несколькими мужчинами столкнулся с парочкой мародеров на дальнем западном конце острова в самый жаркий час дня. Никто из них не пожелал рассказать, что они видели и как поступили с грабителями, но возле того места появились две свежие глубокие могилы.
В среду пришел наконец пароход «Майор Обри».
По приблизительным подсчетам на острове отдыхало около четырехсот человек. Погибли или пропали без вести сто семьдесят четыре человека. Это означало, что две с лишним сотни человек хотели бы покинуть остров, но стольких пароход не мог взять на борт. Поэтому установили очередность: первыми покинут остров женщины и дети, потом раненые, а все остальные — по жребию. Роберт отказался от своей очереди, решив ждать; Амалия, невзирая на все возражения, сделала то же самое. Пообещав, что следующее судно прибудет скоро, капитан направил пароход в сторону материка.
Прежде из-за обилия дел не оставалось времени для размышления и разговоров. Теперь его было сколько угодно. Роберт отвернулся от разбитого «Стара» и направился к берегу залива. Спустя минуту Амалия последовала за ним. Она догнала его у того места, где несколько дней назад стоял отель. Роберт посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на море.
Кожа на его лице обветрилась и загрубела, вокруг глаз появились морщинки, а под ними — темные круги.
— Это была не твоя вина. — Амалия коснулась его руки.
— Не моя?
— Не ты сделал Жюльена таким, каким он был, и не ты причина горя, которое не перенесла Мами.
— Все не так просто, — сказал Роберт задумчиво. — Все не так просто.
— Но зачем усложнять?
— Если бы я не оставил вас с Мами одних, разве бы Патрик Дай смог вас обидеть? Да что Патрик?! Если бы я не прикоснулся к тебе в ту первую ночь, все было бы по-иному.
— Ты живой человек и поступал согласно законам природы, — попыталась успокоить его Амалия. — По-другому и быть не могло.
— Я должен был думать не только о собственных желаниях, — вздохнул Роберт. — Но и когда я оставил тебя одну, это тоже было ошибкой.
«Мами, похоже, была права, — подумала Амалия. — Он уехал с острова из-за меня, и это многое меняет». Сейчас было не самое удобное время радоваться чему-либо, однако…
— Все кончилось! Все, что ни делается, к лучшему, поэтому перестань мучить себя! — взмолилась Амалия.
— Ничего не кончилось! — отрезал он. — Пока такая женщина, как мадам Калло, может бросить оскорбление прямо тебе в лицо, пока старые дамы шепчутся и пересмеиваются у тебя за спиной, когда ты проходишь мимо!
— Что сделано, то сделано, — улыбнулась Амалия. — Нельзя, чтобы прошлое лишало нас настоящего и будущего.
— Я не хочу приносить тебе страдания и унижения. — Голос Роберта был бесцветным и далеким.
Амалия смотрела на него и не узнавала человека, который обнимал ее с нежностью, любил страстно и восторженно.
— Я… не только я была обижена и унижена. Я говорила много непростительной чепухи. Я… я знаю, что все это неправда. И я всегда… всегда это знала, но…
— Забудь об этом! — прервал он Амалию. — Я уже забыл.
— Правда забыл? — переспросила она осевшим голосом.
— Давно, — сказал он, устремив взгляд на залив. — Я хочу, чтобы ты вернулась в «Дивную рощу». Поместье принадлежит тебе по праву, и ты можешь распорядиться им как захочешь. Можешь продать его и уехать в другое место, где не будет… где воспоминания не будут тебя терзать. А можно жить здесь. Ураган на многие годы станет темой светских разговоров, о тебе просто-напросто забудут. Если не случится ничего особенного, ты сможешь спокойно жить, не вспоминая о прошлом.
«Спокойно жить… не вспоминая о прошлом… Что он такое говорит? — подумала Амалия обиженно. — Что это? Его жертва во имя моего покоя? Или форма прощания: живи, мол, тихо, мирно, а я тебе ничем не обязан, поэтому разойдемся, как в море корабли?»
— А наш ребенок?
— Дай ему фамилию Жюльена. Он бы обрадовался. И это будет справедливо по отношению к их памяти: Мами и Жюльена.
В «Роще» царил хаос. Весь тростник побил дождь и поломал ветер. В каналах застоялась вода, которую не принимала промокшая насквозь земля. Плантации угрожали эпидемии лихорадки и дизентерии. Ураган снес крышу стойла, вывернул с корнями два старых дуба перед фасадом дома, сбросил черепицу с кровли, просочившаяся вода повредила штукатурку потолков верхних комнат. Единственное, что не только уцелело, но и расцвело — это кустарники Джорджа. Им дождь пошел только на пользу.
До похорон Мами и Полины, которых извлекли из временных могил и привезли в «Рощу», делать что-либо по дому не полагалось. Потому многие часы Амалия провела с адвокатом семьи за изучением бесчисленных бумаг, чтением их, подписанием, попытками осмыслить свое новое положение и обязанности в этой связи. Необходимо было срочно оценить финансовое положение поместья с учетом всех последствий урагана. Кроме того, Амалии следовало как можно быстрее найти нового оптовика по закупкам сахарного тростника или же уладить отношения с месье Калло, сведя их до уровня деловых, чтобы исключить всякие контакты с его женой. Уже сегодня надо было думать и планировать будущие урожаи. И наконец, главное — волнения и заботы, связанные с появлением ребенка. Не забыла Амалия и о таланте Айзы. Она решила написать французским родственникам семьи Деклуе письмо с просьбой принять мальчика на год-другой, когда он подрастет, устроив изучать живопись в Париже. «Там Айза расцветет, — думала Амалия. — Уехав из Америки, он станет свободным. В Париже таланты ценятся неизмеримо выше цвета кожи».
Наконец все формальности были улажены, бумажная канитель закончена, и Амалия могла полностью посвятить себя работе по восстановлению плантации и усадьбы, работе целительной и охлаждающей рассудок.
Делом первостепенной важности она считала здоровье всех без исключения работников и слуг. Амалия приказала изолировать каждого, у кого отмечены признаки недомогания, в специальном помещении, где три пожилые женщины ухаживали за больными. Справившись с этим, она занялась поисками нового надсмотрщика. Дело это оказалось очень непростым: никто не хотел подчиняться женщине, угождать ее капризам. Она уже совсем было отчаялась, когда однажды утром появился Роберт в сопровождении молодого шотландца. К полудню работа закипела: необходимо было еще раз вычистить дренажные канавы и стоки, распилить и увезти поваленные ураганом деревья, отремонтировать стойла для скота.
