— Как же я могу забыть их?
Она повернулась к песочным часам. Струйка бежала быстро, через определенные промежутки песок вытекал и Рескатор машинально переворачивал часы.
А Онорина спала пока на большой кровати в кухонном алькове, но ее детский покой, которым столько раз любовалась Анжелика, был нарушен. Она волновалась и плакала во сне. Ведь днем возле нее опять были угрожающие лица. Абигель сидела возле девочки и, сжав руки, молилась за Анжелику. Лорье не мог заснуть, как бывало на чердаке, и прислушивался к тревожным шагам отца в соседней комнате.
— Как же я могу забыть их? Вы мне только что сказали, что я оставляла за собой развалины… Помогите же мне спасти хотя бы этих людей, последние обломки.
— Эти люди, гугеноты, чем они занимаются? Какое у них ремесло?
Он спрашивал резко, подергивая бороду нервными рывками. Такое замешательство в поведении человека, который всегда владел собой, показало ей, что неведомо как она добилась успеха. Лицо ее просияло.
— Не торжествуйте, даже если кажется, что я уступаю вашим настояниям. Это еще не значит, что победа будет за вами.
— Ну и что! Если вы согласны взять их на борт и спасти от тюрьмы и гибели, что еще может иметь значение? Я заплачу сторицей!
— Пустые слова! Вы же не знаете, какую цену я возьму с вас. Ваше доверие ко мне граничит с наивностью. Я морской пират, и вы могли бы сообразить, что я занимаюсь не спасением жизни людей, а скорее наоборот. Такие женщины, как вы, вообще не должны вмешиваться ни в какие дела кроме любовных.
— Но это вопрос любви.
— Не философствуйте! А то я посажу вас на свой корабль только затем, чтобы утопить, когда мы выйдем в море! В Кандии вы меньше болтали и были много приятнее. Отвечайте на мой вопрос: каких людей вы просите меня взять на свой корабль — не считая благочестивых женщин — хуже их нет на свете — и хнычущих детенышей?
— Среди них есть один из самых богатых судовладельцев, господин Маниго, и несколько крупных купцов, занимающихся заморской торговлей. На Островах они владеют…
— А ремесленники среди них есть?
— Есть плотник с подмастерьем.
— Это уже лучше…
— Есть булочник, два рыбака. Они опытные мореходы и организовали маленькую флотилию для снабжения бельгийского города Халле рыбой из Ла-Рошели. Есть еще господин Мерсело, бумажный фабрикант, мэтр Жонас, часовых дел мастер…
— Эти ни к чему!
— Мэтр Каррер, адвокат.
— Еще хуже.
— Врач…
— Хватит… Ладно, возьмем их на борт, раз вы хотите спасти их.., возьмем всех. Никогда еще не встречал такой упрямой женщины. А теперь, любезная маркиза, представьте мне план осуществления вашего каприза. Я не собираюсь застрять в этой крабовой яме, куда имел глупость зайти, чтобы проконопатить свое судно. Я собирался выйти отсюда на заре. Подожду следующего прилива, еще до обеда мы снимемся с якоря.
— Мы все соберемся у скалы, — просияла она и встала. — Я иду за ними.
Солдат Ансельм Камизо, который часть ночи провел, согреваясь надеждами и райскими мечтами, подскочил, услышав легкое царапание в дверь. Ночь уже кончалась, и небо начало светлеть. Надежда его совсем истончилась, словно огонек догорающей свечки. С трудом передвигая окоченевшие за ночь ноги, он подошел к двери и шепотом спросил:
— Это вы, госпожа Анжелика?
— Это я.
Ключ со скрипом повернулся, и Анжелика появилась в приоткрывшейся двери.
— Долго же вы ходили, — упрекнул солдат.
И вдруг железная рука схватила его за горло, здоровенный пинок свалил с ног и сильный удар по затылку лишил сознания.
— Бедняга, — вздохнула Анжелика, глядя на длинное костлявое тело Ансельма Камизо с кляпом во рту, обмотанное веревками.
— Иначе невозможно, мадам, — отвечал один из сопровождавших ее матросов. Всего их было трое. Рескатор выбрал их из своей команды.
«Я приказал им не отходить от вас ни на шаг и доставить сюда живой или мертвой!»
Во дворе дома мэтра Берна, куда сам хозяин вышел с фонарем в руках, появились Анжелика в черном плаще с серебряными галунами и трое моряков довольно страшного вида, которых легко было представить с ножами во рту. Они опустили наземь огромный сверток, в котором купец узнал крепко связанного стража с Башни маяка.
— Так вот, — быстро заговорила Анжелика, — я нашла капитана, который согласен взять нас всех на свое судно. Через несколько часов он снимается с якоря. Эти люди будут сопровождать меня, пока я извещу всех остальных. Надо дать им надеть что-то на себя, чтобы на них не обратили внимания на улицах. Они с иностранного корсарского судна…
Она постеснялась прямо сказать, что договорилась с пиратом, не признающим никакой власти, никакого государя и подымающим лишь черный разбойничий флаг на мачте своего корабля.
— Он стоит сейчас на якоре в заливе недалеко от деревни Сен-Морис. Там всем и следует собраться. Каждый будет добираться туда как может. Вам со всеми вашими, мэтр Берн, я предлагаю выйти из города через калитку в укрепленной стене. Ею можно пользоваться еще три часа, потому что смена караула производится в семь утра. Если мы поторопимся, то и другие семьи успеют воспользоваться этим проходом.
Мэтр Габриэль был достаточно умен, чтобы не возражать. Абигель уже поговорила с ним. Он знал, что им грозит гибель и надо хвататься за любую возможность выйти из города и поскорее сесть на корабль. Ночной туман еще держался над городом, но уже занималась заря того дня, который увидит либо их уход, либо гибель в тюрьмах короля.
Он указал погреб, куда положить связанного солдата, и поднялся вслед за Анжеликой в дом будить детей и тетку.
Чуть позже он тревожно задумался над тем, что за странные люди, в подозрительных меховых шапках, с лицами цвета подгоревшего хлеба, сопровождают Анжелику и что превратило ее в непохожую на себя женщину, так твердо отдающую приказы. Он смутно понимал, что в таких серьезных обстоятельствах Анжелике некогда притворяться. Смертельный риск наступающего дня утверждал ее правоту. Она приняла на себя заботу о всех с хладнокровием и бескорыстием знатных вельмож прошлого, и, чтобы ее жертвы не оказались бесплодными, следовало быстро и точно повиноваться ей.
Абигель уже приготовила тощие узлы, как ей было сказано. Пастор Бокер с племянником были уже здесь. Маленький Натаниэль спал еще рядом с Онориной.
— Сейчас я подниму их и одену, — сказала Абигель, не задавая лишних вопросов. — А вы, Анжелика, согрейтесь пока в этой кадке горячей воды, которую я приготовила для вас, и переоденьтесь в сухое.
— Вы добрая фея! — отвечала Анжелика и, не теряя ни секунды, закрыла дверь кухни, вошла в чуланчик, где ее ждала горячая вода, быстро сбросила на пол плащ Рескатора, за ним всю свою мокрую одежду и блаженно опустилась в охватившее ее тепло. Без этой передышки она не могла бы выдержать всего, что еще предстояло сделать, несмотря на экзальтацию, придававшую ей сил. А ведь впереди было много дел.
