– Глупый порыв с моей стороны. Я переживала, потому что иногда мне кажется, что я никогда... но я не выйду замуж. За Уэста, в смысле.
Пристальный взгляд внимательно изучал её лицо.
– Значит, у вас нет к нему чувств? – Он понизил голос на полтона, и вопрос показался Кассандре ещё более интимным, чем был на самом деле.
– Нет, он мне как дядюшка.
– Дядюшка, которому вы сделали предложение.
– В минуту отчаяния, – запротестовала она. – Несомненно, и с вами такое случалось.
Он покачал головой.
– Отчаяние не входит в число моих эмоций.
– Вас никогда и ничего не приводило в отчаянье?
– Нет, давным-давно я определил полезные для меня чувства. Я решил, что буду испытывать только их, не беспокоясь об остальных.
– Неужели можно обходиться без определённых чувств? – с сомнением спросила она.
– Я могу.
Их приглушённый разговор прервала кухарка, крикнув с другого конца кухни:
– Как дела с починкой котла, мистер Северин?
– Конец уже виден, – заверил её он.
– Леди Кассандра, – настоятельно проговорила кухарка, – не отвлекайте джентльмена, пока он работает.
– Не буду, – покорно ответила Кассандра. Заметив мимолётный подозрительный взгляд мистера Северина, она вполголоса пояснила: – Кухарка знает меня с детства. Она позволяла мне сидеть на табурете у рабочего стола и играть с кусочками теста.
– Какой вы были в детстве? – спросил он. – Чопорной и правильной девочкой с кудряшками?
– Нет, я была сорванцом с ободранными коленками и веточками в волосах. А вы? Наверное, необузданным и игривым, как и большинство мальчишек.
– Не сказал бы, – ответил мистер Северин, и его лицо стало непроницаемым. – Моё детство было... коротким.
Склонив голову набок, она с любопытством на него посмотрела.
– Почему?
Когда между ними повисло молчание, она поняла, что мистер Северин раздумывает, стоит ли отвечать. Между его тёмными бровями залегла небольшая складка.
– Однажды, когда мне было десять лет, – проговорил он, наконец, – отец взял меня с собой на вокзал Кингс-Кросс. Он искал заработок, а там предлагали вакансию носильщика. Но, когда мы добрались до станции, отец велел мне пойти в главное управление и попросить работу. Сказал, что ему нужно уехать на некоторое время. Мне придётся самому заботиться о матери и сёстрах, пока он не вернётся. И ушёл покупать билет.
– Он так и не вернулся? – мягко спросила она.
– Билет был в один конец, – резко ответил мистер Северин.
"Бедный ребёнок", – подумала Кассандра, но промолчала, предчувствуя, что он обидится, если заподозрит в её словах жалость. Однако она понимала, каково это - быть брошенной отцом. Хотя он и не покидал её навсегда, но часто проводил недели или даже месяцы вдали от Приората Эверсби.
– Вам дали работу на вокзале? – спросила Кассандра.
Мистер Северин коротко кивнул.
– Меня наняли продавать газеты и еду в поездах. Один из станционных смотрителей ссудил мне достаточно денег на первое время. С тех пор я содержу мать и сестёр.
Кассандра молчала, переваривая новую информацию о человеке, которого описывали в столь противоречивых выражениях. Чёрствый, щедрый, честный, хитрый, опасный. Он мог вести себя, как друг, иногда, как противник, но всегда оставался авантюристом.
Но, несмотря на сложный характер Северина, ему были присущи многие качества, которыми следовало восхищаться. Он узнал о неприглядной стороне жизни в довольно нежном возрасте и взял на себя ответственность за семью. И не только выжил, но и преуспел.
Кассандра наблюдала за тем, как он наносит флюс на трубу и стыки. Его руки были изящными, с длинными пальцами, но в то же время сильными и умелыми. На мускулистых предплечьях сквозь поросль тёмных волос едва проглядывали небольшие шрамы.
– Откуда они? – спросила она.
Северин проследил за её взглядом и посмотрел на свои руки.
– Шрамы? Ожоги от искр. Такое случается во время ковки и сварки. Небольшие частицы раскалённой стали прожигают перчатки и одежду.
Кассандра вздрогнула.
– Не могу себе даже представить, как должно быть это больно.
– Рукам не очень: частицы имеют обыкновение отскакивать от потной кожи. – Северин задумчиво усмехнулся. – А вот случайная искра, прожёгшая штанину или ботинок и оставшаяся на месте, причиняет дьявольскую боль. – Он чиркнул шведской спичкой о плиту и наклонился, чтобы зажечь спиртовую паяльную лампу с перфорированным соплом, затем осторожно повернул ручку, пока из сопла не вырвалось шипящее непрерывное пламя. Сжимая лампу в одной руке, мистер Северин направил огонь на замазанный флюсом шов, паста расплавилась и начала пузыриться. – А теперь самое интересное, – сказал он, бросив на Кассандру быстрый косой взгляд и приподнял уголок рта. – Не хотите помочь?
– Да, – без колебаний ответила она.
– Видите тонкий металлический пруток припоя на полу возле... Да, именно. Возьмите его за один конец. Вы будете наплавлять валик вокруг шва, чтобы его запечатать.
– Наплавлять валик?
– Проведите линию кончиком прутка. Начните с противоположной стороны от того места, куда я направляю пламя.
Пока Северин подносил пламя к трубе, Кассандра обводила место соединения двух деталей кончиком припоя. Металл мгновенно плавился и растекался. "О, вот это веселье". Наблюдая за тем, как припой, обволакивая, аккуратно запечатывает шов, она испытывала какое-то примитивное удовлетворение.
– Идеально, – похвалил мистер Северин.
– Что ещё нужно спаять? – спросила она, рассмешив его своим рвением.
– Другой конец трубы.
Полностью сосредоточившись на задаче, Кассандра и Северин вместе припаяли медную трубу к другой трубе, выходящей из стены. Они стояли на коленях слишком близко друг другу, но мистер Северин вёл себя как джентльмен. По правде говоря, он вёл себя гораздо почтительнее и любезнее большинства знатных лордов, с которыми ей довелось познакомиться во время лондонского сезона.
– Как любопытно, – проговорила Кассандра, наблюдая за тем, как расплавленный припой бежит по шву, хотя должен стекать вниз. – Он бросает вызов гравитации. То же самое происходит, когда я погружаю кисть в воду и жидкость поднимается по волоскам.
– Вы очень сообразительны. – В его голосе послышалась улыбка. – Причина в обоих случаях одна и та же. Это явление называется капиллярным эффектом. В очень узком пространстве, таком как шов между трубой и фитингом, молекулы припоя настолько сильно притягиваются к меди, что поднимаются по поверхности вверх.
Кассандра засияла от похвалы.
– Меня никто не называл сообразительной. Обычно так говорят о Пандоре.
– А что говорят о вас?
Она издала самоуничижительный смешок.
– Люди обычно отмечают мою внешность.
Мистер Северин некоторое время молчал.
– Внешность далеко не единственное ваше достоинство, – хрипло проговорил он.
Кассандру затопило удовольствие, по всему телу разлился застенчивый румянец. Она заставила себя сосредоточиться на пайке, радуясь, что у неё не дрожат руки, хотя сердце колотилось и замирало, как необъезженная лошадь.
Завершив работу, мистер Северин погасил пламя в паяльной лампе и забрал у Кассандры металлический пруток. Казалось, ему было нелегко встретиться с ней взглядом.
– Я прошу прощения... за то, как сделал вам предложение. Это было... неуважительно с моей стороны. Глупо. С тех пор я уже нашёл множество других причин, по которым следует предложить вам брак, и красота - далеко не самая главная.
Кассандра изумлённо на него уставилась.
– Спасибо, – прошептала она.
Влажный воздух в помещении был пропитан его ароматом. Намёк на смоляной запах канифольного мыла, резкий аромат крахмала, смягчённый жаром тела и примесь солоноватого интимного запаха пота на его коже, странным образом представляли собой приятное сочетание. Ей хотелось наклониться к нему поближе и сделать глубокий вдох. Его лицо находилось поверх её, косой луч света из створчатого окна отражался в зелёном глазу. Она была совершенно очарована этим холодным, строгим фасадом, за которым, где-то очень глубоко, скрывалось нечто... манящее.
