Два раза в неделю в заведенье приходила колдунья, которая из меда, хлопка и крокодильего навоза готовила девушкам средство, предотвращающее беременность. К сожалению, помогало оно не всегда, и тогда старуха приносила другое, не позволявшее ребёнку появиться на свет. Сабах, самой невезучей, приходилось прибегать к услугам колдуньи трижды, но в некоторых случаях и второе снадобье не приносило ожидаемого эффекта. Как тогда она избавлялась от нежелательной беременности, африканка молчала, да и другие девушки упорно избегали этой неприятной для всех темы.
Нейт провела в заточении неделю, совсем ослабев от жажды и голода. Когда она наконец покинула ненавистный чулан, то первым делом осушила протянутую ей кружку воды, после чего девушку вырвало. Тем же вечером Нейт навестил хозяин, во всей красе продемонстрировав своё милосердие, которым так восхищалась Айни. Нет, он не стал её бить. Склонившись над испуганной девушкой, он нащупал на её шее какую-то особую точку — и тело взорвалось болью, скрученное сильнейшей судорогой, которая длилась и длилась. Каждая мышца напряглась и окаменела. Глаза едва не вылезли из орбит, сосуды в них лопнули. На несколько коротких мгновений Нейт полностью утратила контроль над телом. Её парализовало. Она могла только мычать, крепче и крепче сжимая челюсти, да смотреть в ухмыляющееся лицо Панахази, наблюдавшего за ней с каким-то детским восторгом.
— Надеюсь, ты усвоила урок, — сказал он, отстраняясь.
Нейт смогла только кивнуть. Судорога прошла, но отголоски боли ещё гуляли по телу, слабому и казавшемуся чужим. Пальцы дрожали. Кожу неприятно покалывало. Панахази возвышался над девушкой с видом, полным торжества и самодовольства. Когда хозяин ушёл, Нейт попыталась вспомнить, где именно он к ней прикоснулся, — это подлый приём мог пригодиться в будущем.
Нейт не заметила, как задремала. Проснулась от того, что рядом на постель опустились Айни и Сабах. Девушки принесли еду — лёгкий овощной салат, заправленный растительным маслом, и жиденькую похлебку: после стольких дней голода Нейт боялись давать что-то более серьёзное.
— Он сделал с тобой это? — спросила Айни, понизив голос, словно опасаясь, как бы Панахази её не услышал. — Заставил умирать от боли прикосновением пальца?
На лице рабыни читалось столь глубокое сострадание, что Нейт поняла: и с другими девушками Панахази проделывал тот же трюк.
— Ты сама виновата, — сказала Сабах. — Зачем сопротивляться, если ничего нельзя изменить? В следующий раз будь умнее. Если вести себя правильно, можно даже немного подзаработать.
Нейт непонимающе сдвинула брови. Всё заработанное рабыни до последнего медного кольца отдавали хозяину. Он же предоставлял им пищу и кров, покупал платья и благовония. Что Сабах имела в виду? Заметив в глазах немой вопрос, чёрная рабыня хитро прищурилась.
— Сначала научись угождать клиентам, иначе никогда не выйдешь из этой комнаты. Всех нас — и Айни, и Тефию, и Мегару — хозяин иногда отпускает в город, но эту привилегию надо заслужить. А ты ведёшь себя неумно. Так ты ничего не добьёшься. Разве что в следующий раз тебя хорошенько побьют палками.
Нейт задумалась. Если Сабах говорила правду, а врать девушке было незачем, то она и в самом деле повела себя глупо. Может, не поздно притвориться послушной дурочкой, которая до ужаса боится хозяина и готова на всё, лишь бы избежать его гнева? Сколько должно пройти времени, прежде чем Панахази начнёт ей доверять и отпускать в город? Словно прочитав её мысли, чёрная рабыня укоризненно покачала головой.
— Я знаю, о чём ты думаешь, — сказала она. — Ну, сбежишь ты, и что? Какая жизнь тебя ждёт? Здесь ты имеешь крышу над головой и кусок хлеба. Пока рабы едят досыта, свободные бедняки дохнут от голода.
Нейт не стала спорить. Отвернулась, чтобы не видеть жалости, с которой смотрела на неё Айни. И вдруг вспомнила мать. Та осталась одна, ослабевшая после родов, с младенцем на руках, без мужа, но с огромными долгами. Нейт не могла её бросить.
Глава 10
Когда синяки пожелтели, сделавшись едва различимыми, Нейт смогла работать внизу, завлекая клиентов в баре. Айни замолвила за неё словечко, убедив Панахази, что его жестокий урок возымел действие и некогда строптивая рабыня стала послушной. Ни Айни, ни других девушек Нейт не посвятила в свой план, надеясь, что, работая на первом этаже, в пивной, сможет незаметно прокрасться к выходу. Но было то, чего она не учла: в дверях стоял плечистый египтянин — надсмотрщик и не сводил с неё внимательных глаз.
Собираясь впервые показаться на публике в таком качестве, Нейт чувствовала себя странно и неуютно, словно до сих пор не могла поверить: всё это происходит наяву. Руки тряслись при мысли, что любой из сидящих в пивной мужчин может заплатить несколько медных колец и увести её с собой наверх, в спальню. Собственное тело больше ей не принадлежало. Она должна была улыбаться каждой пьяной роже, благосклонно выслушивать скабрезные шуточки, как бы плохо себя ни чувствовала, какое бы ни испытывала отвращение. Любой мог с ней развлечься: здесь, на втором этаже, в отдельной комнате, или на столе прямо при всех.
Ориентируясь на то, как выглядели другие девушки в борделе, Нейт густо покрыла губы красной краской, изготовленной из моллюсков, кисточкой подчеркнула миндалевидную форму глаз, умастила тело и волосы благовониями, даже не надеясь, что тонкий цветочный аромат перебъёт вонь дешёвого пива. Она с отвращением думала, что скоро и сама будет пахнуть им. Брови Нейт сбрила полностью и углем по их контуру нарисовала новые, чёрные и широкие. Затем припудрилась, придавая коже модный светло — жёлтый оттенок. В недрах сундука Нейт отыскала длинное платье, сквозь которое соблазнительно просвечивалось смуглое тело. Ткань, собранная лентой на талии, к низу расширялась и воздушными волнами колыхалась вокруг стройных ног. Взглянув в зеркало, Нейт отметила, что для шлюхи выглядит слишком шикарно.
На лестнице она встретила Айни, и та окинула её одобрительным взглядом. Спускаясь по скрипящим ступенькам, Нейт крепко держалась за перила: от страха подгибались колени. В пивной было темно. Полумрак разбивали только масляные светильники, расставленные по столам, да мерцающие угли жаровен, над которыми клубился наркотический дым. Царящий кругом шум оглушал. Нейт застыла, спрятавшись за деревянной перегородкой, не в силах сделать ни шага. Выглянув из своего укрытия, она заметила Мегару и Тефию. С задранными юбками они сидели на коленях у каких-то пьяных кочевников и заливались смехом всякий раз, когда те наклонялись и лизали их обнажённые груди. В тёмном углу Горго отдавалась мужчине за несколько медных колец. С губ её срывались страстные стоны, но на лице отчётливо читались скука и раздражение. Быстрый заработок женщину не прельщал. Пока клиент пыхтел, взгляд Горго шарил по залу, выискивая состоятельных посетителей: тех, кто пожелают подняться наверх, а не ограничатся спешным совокуплением под грубые шутки товарищей.
Неужели придётся вести себя так бесстыдно? Пальцы Нейт до боли впились в деревянную стенку. Мимо на лестницу проскользнула Сабах, увлекая за собой жирного египтянина, едва стоящего на ногах. Когда они поравнялись, африканка задорно ей подмигнула. Нейт подозревала: Сабах просто свалит эту бесчувственную тушу на кровать, а утром, когда мужчина проснется и протрезвеет, потребует плату за целую ночь.
Прошёл, казалось, не один час, прежде чем Нейт решилась покинуть своё укрытие. Ноги словно пустили корни, всё глубже врастая в пол. Она готова была простоять за этой деревянной перегородкой всю ночь, но Панахази никогда не поверит, что за несколько часов такую красавицу никто не купил. Если Нейт не принесёт ему денег, он прикажет избить её палкой.
Собравшись с духом, девушка покинула тень. Воздух казался густым и вязким. Звуки сливались в монотонный гул. Лица, искажённые пьяным гоготом, грязные столы, залитые пивом, огоньки светильников, мужчины, женщины — всё кружилось перед глазами в безумной пляске. От жуткого смешения запахов Нейт подташнивало. Пошатываясь, она брела между гудящими столиками, вяло отмахиваясь от тянущихся к ней рук и не замечая, что её окликают. Увидев новенькую, Сенебтиси вырвалась из объятий возмущающегося клиента и прошла мимо, нарочно задев плечом.
