С тех пор было много сражений и много призов. Но величайший приз еще предстояло захватить, но похоже, его пока не было ни в одном из морей этого мира.
Жар контролируемого гнева, постоянно кипящего внутри, несколько усилился, но Девлин не потерял терпения. Отогнав мысли о сведении счетов с Хэролдом Хьюзом, ныне графом Истфилдом, он наблюдал, как «Вызов» подходит к причалу между шхуной и канонеркой. Девлин кивнул своему помощнику, мускулистому рыжеволосому шотландцу, лейтенанту Мак-Доннеллу. Мак с помощью рупора объявил о недельном отпуске. Девлин улыбнулся радостным крикам команды и тому, как пустеют палубы, словно по сигналу прыгать за борт. Он не возражал против этого. Его экипаж был первоклассным. Около пятидесяти человек сопутствовали ему с тех пор, как он получил первый корабль, а половина команды — со времен краха Тильзитского мира.[12] Это были славные и отважные люди, причем настолько вымуштрованные, что без колебаний выполняли приказы, даже казавшиеся самоубийственными. «Вызов» стал бичом морей благодаря их преданности и дисциплине.
Девлин гордился своей командой.
Мак сошел на берег вместе с ним, немного нелепый во флотском мундире, из которого он, казалось, вырос. Маку, как и Девлину, было двадцать четыре года, но за последний год он изрядно растолстел. Девлин подумал, что они представляют собой довольно забавную пару — низкорослый толстый шотландец с огненно-рыжими волосами и высокий светловолосый ирландец с холодными серебристыми глазами.
— Совсем разучился ходить по земле, — проворчал Мак.
Девлин улыбнулся, он тоже чувствовал, что земля под ними стала высокой и твердой, словно штормовая волна. Он хлопнул помощника по плечу.
— Дайте ногам день, чтобы привыкнуть.
— День или целую неделю, если вы не возражаете, — усмехнулся Мак. — Есть какие-нибудь планы, кэп? Я тоскую по похотливой шлюхе. У нее будет моя первая остановка.
Девлин был снисходителен к своим людям — как большинство командиров кораблей, он позволял им шлюх в порту, но предпочитал, чтобы они приводили женщин на борт, где их мог осмотреть судовой врач, во избежание заражения сифилисом.
— Всего неделю назад мы были в Лиссабоне, — с улыбкой заметил он.
— А кажется, прошел год, — отозвался Мак.
Девлин увидел ожидающий его экипаж — он прислал с пакетботом сообщение Шону, что возвращается домой.
— Подвезти вас, Мак?
Помощник покраснел.
— Я не собираюсь в город, — сказал он, имея в виду Вест-Энд.[13]
Девлин кивнул, напомнив ему, что он должен быть на борту «Вызова» через неделю вместе со всеми тремястами людьми, чтобы отплыть в полдень. Дезертирства на его корабле почти не случалось — этот поразительный факт не мог понять никто в британском военно-морском флоте. Объяснялось все просто — при таком количестве добычи команда была хорошо обеспечена.
Спустя полчаса экипаж громыхал по лондонскому мосту. Девлин смотрел на знакомые виды. После дней, проведенных в море или жарких экзотических портах Средиземноморья, Северной Африки и Португалии, город выглядел темным, мрачным и грязным. Но это был родной город. Он с удовольствием наблюдал за элегантными леди, проезжающими в каретах и шествующими по тротуарам.
Среди посланных им писем одно предназначалось его английской любовнице, и он рассчитывал, что ему не придется скучать этим вечером, да и всю неделю.
Лондонские офисы адмиралтейства находились на Брук-стрит в импозантном здании, построенном из известняка полвека назад. Офицеры и адъютанты входили и выходили. Тут и там виднелись группы моряков, поглощенных разговором. Все головы обратились к Девлину, когда он открыл тяжелые деревянные двери и вошел в просторный круглый вестибюль со сводчатым потолком. Стены украшали портреты великих британских адмиралов и изображения знаменитых битв и кораблей. Любовница Девлина однажды сказала, что его портрет тоже скоро займет здесь свое место. Разговоры смолкли, и в вестибюле воцарилась тишина. Девлин слышал, как прошептали его имя.
— Капитан О'Нил, сэр?
Молодой лейтенант с румяными щеками отсалютовал ему с подножия мраморной лестницы.
Девлин отсалютовал в ответ.
— Я должен проводить вас к адмиралу Сент-Джону, сэр, — продолжал румяный юнец.
— Хорошо, — сказал Девлин, не сумев сдержать вздоха.
Сент-Джон не был его врагом, его лишь раздражало неподчинение, но он знал цену своему лучшему капитану. А вот адмирал Фарнем хотел отдать его под трибунал, подстрекаемый капитаном Томасом Хьюзом, сыном графа Истфилда.
Адмирал Сент-Джон ожидал его. Это был худощавый мужчина с седой шевелюрой, вместе с ним в комнате находились Фарнем — более высокий и толстый, но с куда меньшим количеством волос — и граф Ливерпуль, военный министр.[14]
Девлин вошел в кабинет, отдав честь. Он был заинтригован, так как не припоминал, что когда-либо видел Ливерпуля на Уэст-сквер.
Дверь захлопнулась. Ливерпуль, тощий, низкорослый и темноволосый, улыбнулся ему:
— Садитесь, Девлин. Хотите шотландского виски или бренди?
Девлин опустился на плюшевый стул, сняв шляпу.
— А бренди французский?
Граф улыбнулся:
— Боюсь, что да.
— Тогда бренди, — сказал Девлин, с удовольствием вытянув ноги.
Фарнем выглядел раздосадованным. Сент-Джон сел за свой стол.
— Прошло некоторое время с тех пор, как мы имели удовольствие видеть вас здесь.
Девлин пожал плечами:
— Проливы — беспокойное место, милорд.
Ливерпуль налил бренди из хрустального графина и передал всем бокалы.
— Да, очень беспокойное, — подтвердил Фарнем. — Поэтому то, что вы покинули «Леди Энн», является серьезным проступком.
— Можете что-нибудь сказать в свое оправдание? — спросил Сент-Джон.
— Она не подвергалась никакой опасности.
— Не подвергалась опасности? — Фарнем поперхнулся бренди.
Ливерпуль покачал головой:
— Адмирал Фарнем требует вашей головы, мой мальчик. Было ли необходимо покидать «Леди Энн» ради охоты за американским торговцем?
Девлин улыбнулся:
— «Независимость» была нагружена золотом, милорд.
— И вы знали это, когда заметили ее у берегов Триполи? — оживился Сент-Джон.
— Деньги, милорд, покупают все, — пробормотал Девлин.
— Не знаю другого командира столь же дерзкого, как вы. Кто ваш шпион и где он? — осведомился Сент-Джон.
— Возможно, это она. — Действительно, это была девушка на Мальте, содержавшая гостиницу, в которой часто останавливались американцы. — У меня действительно есть шпионы, но уверен, что это мое дело, и, поскольку это помогает мне выполнять приказы, вопросы, я думаю, можно отложить.
