Лайза приняла свой обычный тон улыбающейся светской любезности, расспрашивая Джона о его последних экспериментах. После того как они мило поболтали несколько минут, она сказала:
— Прошу меня простить, если я похищу у вас сестру. — Обернувшись к Чарити, она продолжила: — Мама хочет поговорить с тобой буквально две минуты.
С очередной улыбкой и легким кивком головы Лайза твердо взяла Чарити под локоть и потянула ее прочь от беспомощно смотревшего им вслед мистера Вэстона.
— Ты собиралась провести весь вечер за увлеченной беседой с этим молодым человеком? — заговорила она недовольным тоном.
Чарити взглянула на нее весьма удивленно.
— Но мы ведь просто разговаривали.
— Если ты сама не заметила, могу тебе сообщить — ты «просто разговаривала» с ним почти с той самой минуты, как мы приехали. Но теперь, полагаю, хватит. Бьюсь об заклад, твоя бальная книжечка даже и наполовину не заполнена. И поэтому тебя нужно отвести туда, где кавалеры скажут: «Она снова здесь. И нам пора ее пригласить».
— Но мне и так было хорошо, с Джоном. С ним так легко разговаривать.
Лайза раздраженно улыбнулась:
— Чарити, а есть ли вообще такой мужчина, с которым бы тебе не было легко говорить? Мне бы только хотелось, чтобы ты обратила свои таланты к беседе на более подходящего в мужья кавалера.
В ответ на это рот Чарити сжался в тонкую линию. Вскинув голову, она спросила:
— А чем вас не устраивает Джон? Может, он и не богат, но его происхождение безупречно — и мне он нравится.
Лайза ошеломленно смотрела на сестру. Она и понятия не имела, что дела у Чарити с несомненно милым, но совершенно немыслимым в качестве мужа Джоном Вэстоном зашли так далеко. Он принадлежал к мелкопоместной дворянской семье в Йоркшире, и у него не было ничего, кроме сомнительного пристрастия к ботанике, вернее, к огородничеству, которым ему, скорее всего, и придется зарабатывать себе на жизнь. Она прикусила губу, не дав вылететь наружу отповеди, которая уже была готова сорваться с ее уст. Нельзя позволить Чарити и дальше рассуждать на эту тему — ничего хорошего из этого не выйдет.
— Мне он тоже нравится, — сказала она примирительно. — Джон Вэстон — очень милый молодой человек, но ведь есть еще и другие приятные кавалеры. Не забывай, что мы приехали на бал, танцевать.
Словно в подтверждение ее слов довольно полный джентльмен в весьма броском жилете из расшитого шелка вынырнул из-за плеча Чарити, приглашая ее на еще один контрданс, который вот-вот должен был начаться. С некоторым облегчением Лайза увидела, как ее сестра заскользила с ним к другим парам, а потом отвернулась, намереваясь найти своего собственного партнера.
Пройдя какое-то расстояние, Лайза заметила сестру и подумала: «Слава Богу!» Чарити была надежно окружена кольцом их друзей. И, удовлетворенно вздохнув, Лайза пошла туда, где стояла леди Бернселл, беседуя с Джайлзом и крупным джентльменом в военной форме. Генерал в отставке сэр Джордж Вэрбартон был одним из самых преданных чичисбеев Летиции, сколько помнила себя Лайза. Более того, после смерти отца она иногда думала, не выберет ли его мать своим вторым мужем?
Генерал острил, и вдовствующая графиня смеялась, откинув свою элегантно причесанную головку.
Все четверо мило поболтали несколько минут, а потом сэр Джордж заметил:
— Смотрите, вон идет молодой Локридж. Рад видеть его снова среди нас.
— И уж конечно, — добавил Джайлз, наблюдая, как дорогу Чаду будто невзначай преградило трио красневших дебютанток, — рады расторопные мамаши и их дочки. Я слышал, он неплохо позаботился о себе в Индии.
Лайза подняла глаза, и сердце ее замерло, когда она поняла, что Чад идет, наверное, затем, чтобы напомнить ей о его танце. И впрямь, размышляла она в смятении, нет ничего удивительного в том, что он попал в поле зрения трех новоявленных, но, сразу видно, энергичных красоток. Его обаяние корсара никогда еще не было таким явным, как теперь, особенно когда его густые, оттенка бренди волосы мерцали в свете свечей и удачно расположенных люстр. Его простая, непретенциозная и элегантная вечерняя одежда подчеркивала широкие плечи и крепкие бедра. Как ей повезло, подумала Лайза, пытаясь дышать ровно, что она больше неподвластна его шарму.
Через минуту Чад был уже возле них.
— Ну, как идет охота на домик? — спросил Джайлз после того, как Чад поклонился обеим дамам и пожал руку джентльменам.
Чад улыбнулся:
— Должен признаться, что мало преуспел в этом отношении. Я рассказал моему агенту, Томасу Харкоту, что именно мне бы хотелось, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки.
— Харкоту? — Джайлз насторожился. — Разве не так зовут вашего поверенного в делах, Лайза?
— Да, — ответила она с натянутым выражением лица. — Он — мой старый друг, и я представила ему мистера Локриджа много лет назад. Я знаю Томаса с тех пор, как моя семья перебралась из Кента в Бэкингемшир — мне тогда было пятнадцать.
— Тогда, когда ваш отец получил титул?
— Да, — повторила она. — Томас — сын викария, и я была рада подружиться с ним, особенно в тот момент, когда мне было так одиноко. Я очень скучала по Кенту — так, словно я оставила все, что мне дорого, в Брайтспрингсе.
— М-м, да, Брайтспрингс… — проговорил Джайлз. — Харкоту наконец удалось выяснить, кто нынешние владельцы дома?
— Нет, — ответила Лайза, заметно погрустнев. — Этот человек, наверное, затворник, раз его агент не захотел открыть его имя и даже дал понять, что его хозяин вовсе не жаждет видеть меня.
— Да-а, — протянул задумчиво Чад. — Кажется, Томас делает — и будет еще делать — ради вас все, что в его силах. Не удивлюсь, если со временем эта таинственная личность обнаружит себя.
— Лучше не скажешь, — вмешался Джайлз. — Лайзе повезло, что Харкот — ее человек в делах бизнеса. Он творит ради нее чудеса.
Чад улыбнулся.
— Разве ты не слышал о ее наступлении на мир финансов? — продолжал Джайлз.
— Ради Бога, Джайлз, — отрезала Лайза. — А то можно подумать, что я собираюсь делать карьеру — как на сцене. — Она повернулась к Чаду. — Просто меня забавляет «Чэндж-Эллей», и изредка я делаю туда вылазки.
Брови Чада приподнялись.
— И очень успешные — по общему мнению, — эти слова уже принадлежали Джайлзу, сопроводившему их довольно фривольным жестом — он на секунду обнял ее за талию.
— Как же, как же… — сказал Чад, чей взгляд проследовал за жестом Джайлза. Губы его сложились в некое подобие улыбки. — Я припоминаю интерес леди Лайзы к финансовым делам.
Лайза напряглась, и глаза ее сузились почти в щелки.
