На низенькие столики, придвинутые к диванам, они поставили большие пиалы с сочным ароматным пловом. На трапезу пришли и другие гости – очевидно, воины, занимавшие высокие посты при дворе Акбар-хана. Отлично сшитая одежда сидела на них ладно, остроконечные бороды были прекрасно ухожены, сабли сверкали. Поприветствовав хозяина и гостя по восточному обычаю, воины расселись на подушках.
Из уважения к Киту разговор шел на фарси. И если гостю приходилось трудновато, Акбар-хан любезно переводил на английский.
– Вы великолепно говорите по-английски. – Сделав комплимент, Кит, подражая хозяевам, запустил руку в пиалу и извлек целую пригоршню плова.
Акбар-хан лукаво усмехнулся, погрузил пальцы в чашу для омовений, где плавали лепестки роз, и тщательно вымыл их.
– У меня был довольно необычный учитель.
Кит замер, но постарался не выказывать особого интереса.
– В самом деле? – вежливо заметил он.
– Да, и ты, по-моему, уже с ней познакомился. – Глаза Акбар-хана, затененные густыми ресницами, лениво скользнули по лицу лейтенанта. – Я знаю от Айши, что вы беседовали.
Сознает ли сам Акбар-хан, насколько опасна эта тема? Что рассказала Айша об их встрече? Конечно, она не упоминала о сцене у озера. Сделав крошечный глоток вина, Кит спокойно пожал плечами:
– Она была посредницей между нами и кочевниками. Боюсь, без такого вмешательства они атаковали бы мой отряд.
Акбар-хан грустно покачал головой, всячески подчеркивая свое неодобрение.
– Да, Рэлстон-хузур, кочевники не всегда радушно встречают гостей, особенно тех из них, кто одет в форму феринге. Очень жаль, но они люди невежественные. – Сирдар вкрадчиво улыбнулся. – Надеюсь, вы поймете.
Кит кивнул и ответил столь же вкрадчивым тоном:
– Конечно, поэтому я был очень благодарен леди за ее заботу. Она предотвратила инцидент, который мог оказаться чрезвычайно неприятным для всех заинтересованных лиц. Я объяснил, что хотел бы встретиться с вами, и леди, кажется, решила, что вы не будете возражать. – Тут Кит вопросительно поднял брови.
– Да, она была права, – сказал Акбар-хан и протянул гостю пиалу с ягодами шелковицы. – Это, Рэлстон-хузур, настоящий деликатес, мы называем эти ягоды тутом. Кочевники собирают их на равнинах.
Кит положил в рот целую пригоршню. Ягоды оказались сладкими и изысканно вкусными. Высказав как мог свое восхищение, Кит стал терзаться сомнениями: можно ли считать, что тема Айши благополучно закрыта? Ему-то, во всяком случае, возобновлять ее не следует.
Акбар-хан сказал что-то на пушту слуге, который маячил поблизости, и тут же пиалы с пловом исчезли, остались только чаши с шелковицей и абрикосами. Потом принесли поднос с пирожными и кубки с шербетом, по вкусу напоминавшим мед.
Мужчины удовлетворенно рыгнули и откинулись на подушки. Акбар-хан с улыбкой обратился к гостю:
– Если ты, Рэлстон-хузур, не против, мы сейчас послушаем музыку и посмотрим танцы. Тут есть пара очень искусных танцовщиц.
Кит принял это предложение с подобающим энтузиазмом. И вдруг замер. В дверь проскользнула гибкая фигурка. Женщина была одета в сатиновые шальвары кремового цвета, открывавшие часть бедер, и богато расшитую бирюзовую безрукавку. Нижнюю часть лица прикрывала кремовая вуаль, украшенная возле уха сверкающей изумрудной застежкой. Волос Кит не видел, но эти зеленые глаза… Не только в горной крепости – нигде в мире больше таких не встретишь.
Айша подошла к дивану, поздоровалась с Акбар-ханом, приложив руки ко лбу, и тихо обратилась к Киту:
– Юр хасти, хузур?
Акбар-хан усмехнулся:
– Она спрашивает, Рэлстон-хузур, хорошо ли у тебя на душе. У нас это считается приветствием.
– Зендех баши, – нашелся Кит.
Хозяин в восторге захлопал в ладоши:
– Я польщен, что ты потрудился выучить несколько слов на нашем языке. Феринге, как правило, считают это излишним.
Феринге обычно не получают советов, какие он получил от Айши, подумал Кит, стараясь отвести от нее жадный взор. Предполагается ведь, что Айшу он видел в чадре. Значит, он узнать ее не может. Кит замолк, учтиво ожидая, когда заговорит хозяин. Если Акбар-хан и был разочарован равнодушием гостя, он этого никак не показал.
– Ты, наверное, удивляешься, почему Айша так хорошо говорит по-английски? – спросил он, снова усмехнувшись.
Кит посмотрел ему прямо в глаза:
– Да, она говорит как англичанка, Акбар-хан, а не как иностранка, которая выучила чужой язык.
Глаза, затененные густыми ресницами, сузились, так что уловить их выражение было невозможно.
– Какое тонкое замечание, друг мой! Айша, сними чадру.
Она отстегнула изумрудную заколку, и вуаль упала, открыв лицо. Акбар-хан встал с дивана и снял легкую, как паутинка, ткань с головы Айши. Теперь глазам Кита предстали бронзовые волосы, заплетенные в толстую тяжелую косу, которая доходила до пояса.
Кит с ожесточением напоминал себе, что видит Айшу впервые. Но не мог оторваться от чарующего этого лица, от кожи ослепительной белизны, трепетного изгиба губ и темно-зеленой глубины миндалевидных глаз.
Акбар-хан посмотрел на них обоих… и с улыбкой сказал:
– У нас, Рэлстон-хузур, есть обычай – делиться с гостями всем самым ценным, что мы имеем… дабы они пребывали в радости и довольстве. – Акбар-хан дотронулся до обнаженной руки Айши, и его улыбка стала шире. – Мой досточтимый гость, на сегодняшнюю ночь Айша твоя.
Остолбеневший Кит увидел, как в зеленых глазах изумление быстро сменилось гневом. Айша круто развернулась к Акбар-хану и тихим, полным ярости голосом заговорила с ним на пушту. Ответ сирдара прозвучал резко, словно свист бича в руках укротителя. И она отшатнулась, будто ее ударили. Акбар-хан снова обратился к Киту, но теперь взгляд голубых глаз стал холодным и пронизывающим, как у ястреба.
– Ты ведь не откажешься от этого дара гостеприимства, не так ли, друг мой?
Кит оглянулся: лица стоявших вокруг людей полны были злобы, выражали угрозу. Хотя никто даже не шевельнулся. Если это западня – делать нечего, придется прыгнуть в нее очертя голову. Кит поклонился Акбар-хану и ответил, как подобало бы афганцу:
– Я глубоко польщен, сирдар, и охотно принимаю ваш дар. – Кит скользнул взглядом по лицу Айши, которая стояла неподвижно, как статуя, и смотрела на него в упор.
Акбар-хан удовлетворенно потер руки, словно только что удачно решил сложную проблему:
– Вот и прекрасно. А теперь послушаем музыку.
Айша, по-прежнему безмолвная и бесстрастная, села на диван рядом с Китом. Опустив глаза, она подала ему пиалу с тутовыми ягодами и наполнила кубок.
Кит сидел, уставясь себе под ноги. А музыканты играли на свирелях и ритмично били в гулкие барабаны. Это была странная, порой захватывающая мелодия. Танцовщицы кружились вихрем, их золотисто-смуглые руки и развевающиеся вуали сливались в одно пятно. Глаза девушек были густо подведены сурьмой, кожа блестела от пота, а они все продолжали извиваться в такт завораживающей музыке. Кит чувствовал только одно: Айша здесь, рядом с ним. Она сидела молча и была неподвижна, как изваяние, за исключением тех моментов, когда прислуживала Киту. Подносила фрукты, шербет, липкие сладости, чашу для омовения рук и полотенце. Но при этом не поднимала глаз. И все-таки Кит чувствовал, как по телу ее пробегают волны ярости, как она кипит и бунтует в душе. И еще он видел, что на них обоих смотрит Акбар-хан – задумчиво, с насмешкой, но отнюдь не весело.
