Друзья повернулись и пошли вдоль террасы, выходившей на расположенные внизу причалы. Перед ними сверкала под палящим полуденным солнцем широкая река, а воздух полнился зычными окриками плывших по течению барочников и грохотом телег на угольной пристани.
– Мы послали констеблей обойти каждый дом вверх и вниз по улице, рассчитывая, что кто-нибудь да сообщит, в какое время мисс Теннисон с мальчиками вышла из дома, а может даже, кто их сопровождал. К сожалению, из-за жары многие жители уехали за город, а из оставшихся никто не смог припомнить, чтобы видел что-либо.
– А детей, часом, не могли похитить ради выкупа?
– Такая возможность существует, хотя, должен признаться, считаю ее маловероятной. Их отец, как я слышал, простой обедневший священник из глубинки Линкольншира. А брат убитой, мистер Хильдеярд Теннисон, хоть и довольно успешный адвокат, но отнюдь не богач. – Сэр Генри потер двумя пальцами переносицу. – Старшему из мальчиков, Джорджу, всего девять, а младшему, Альфреду, на днях исполняется три. Когда вчера утром слуги поуходили, дети с мисс Теннисон оставались дома, и, насколько удалось выяснить, их тогда видели в последний раз. – Замявшись, магистр неохотно добавил: – Живыми.
– И никому не пришло в голову поднять тревогу, когда вечером ни хозяйка, ни дети не вернулись домой?
– Слуги решили, что им не положено судить о господских планах.
– Ну да, понимаю, – отозвался Себастьян. – А теперь настолько страшатся обвинений в умышленном затягивании начала поисков, что из них слова не вытянешь?
– Именно, – вздохнул магистрат. – Хотя с вами они могут оказаться более откровенными, чем с Боу-стрит. – Теплый бриз, дующий с воды, принес запах рассола и рыбы и свежий дух морских просторов. Лавджой с заострившимся лицом остановился и посмотрел на баржи и паромы, снующие по реке. – Я сейчас возвращаюсь в Энфилд, соберу людей, чтобы обыскать сетями дно рва.
– Может ли статься, что именно мальчики были мишенью убийцы, а мисс Теннисон просто встала на его пути?
– Святые небеса, зачем кому-то понадобилось убивать двух невинных детей? – Сэр Генри на минуту притих, не отводя взгляда от сверкавшей на солнце воды. По щеке магистрата прокатилась капелька пота. – Однако вы правы, такая вероятность, безусловно, существует. Боже милостивый, куда катится этот мир? – Он прищурил глаза от слепящего блеска реки и повторил: – Куда катится мир?
Экономка Теннисонов, звавшаяся миссис О’Доннелл, была низенькой и полной, с пухлыми щеками и седоватыми волосами, аккуратно заправленными под накрахмаленный белый чепец. Она произвела на Девлина впечатление женщины, которая в обычное время сияла румянцем, излучала хорошее настроение и охотно смеялась. Сейчас же экономка сидела сгорбленная возле пустого очага в комнате для прислуги, с отчаянием сжимая в руке промокший носовой платок. Ее глаза покраснели и опухли от слез, а щеки мертвенно побледнели.
– Если бы только хозяин был дома, – то и дело повторяла она, – ничего этого не случилось бы.
– А как долго отсутствует мистер Теннисон? – поинтересовался Себастьян, усаживаясь на жесткую деревянную лавку напротив экономки.
– Во вторник будет две недели. Он предлагал, чтобы сестра и ребятишки поехали с ним в деревню, выбрались из городкой жары и пыли. Но мисс Теннисон не хотела отавлять этот ее проект. – Произнося слово «проект», миссис О’Доннелл сморщила нос, словно упомянула о чем-то мерзком и неприличном. Очевидно, при всем своем добродушии экономка не одобряла далекие от общепринятых интересы хозяйки.
– Я так понимаю, вы имеете в виду раскопки в Кэмлит-Моут? – уточнил Девлин.
Собеседница кивнула и прижала платочек к глазам.
– Знаю, не мое дело говорить подобные вещи, да только что ж… Если спросите мое мнение, это неправильно. Место женщины – в доме. А теперь полюбуйтесь, что вышло! Мисс мертва, бедные малютки пропали. Такие умненькие мальчики… Шустрые и озорники, уж будьте уверены, но все равно милые и обаятельные. Ой, а ведь вчера мастер Джордж перед уходом в церковь дал мне стишок, который сам сочинил. – Миссис О’Доннелл подхватилась с места и принялась ворошить россыпь рецептов, счетов, писем и листовок, покрывавших соседний столик. – Где-то здесь…
– Именно тогда вы видели их в последний раз? – уточнил Себастьян. – Вчера утром, когда они направлялись в церковь?
– Да, тогда, – подтвердила экономка, не прерывая поисков.
– А какую церковь они обычно посещали?
– Как правило, Святого Мартина[5].
– Думаете, вчера тоже туда пошли?
– Не вижу, почему бы и нет, милорд.
– Я слышал, мисс Теннисон любила водить племянников на различные экскурсии по несколько раз в неделю, в частности в воскресенье днем.
– О, да. Она очень радовалась приезду мальчиков. Так чудесно было видеть их вместе. У мисс Теннисон аж лицо светилось, и она смеялась так, будто и сама опять беззаботная девочка. – Тень призрачной улыбки оживила черты экономки, но угасла под печальной гримасой. – А бывало, я примечала, поглядит она на ребятишек и притихнет, задумается о чем-то, и такой у нее делался вид, что больно смотреть.
– Какой вид?
– Вроде как… тоскующий, если понимаете, о чем я.
– По-вашему, мисс Теннисон сожалела, что у нее нет своих детей?
– Если даже и сожалела, разве это был не ее собственный выбор? Я хочу сказать, причина ведь не в том, что никто не делал мисс предложения. Делали много раз, но она всем отказывала. Вот, нашла! – Экономка выпрямилась, сжимая в руке листочек в клеточку, и протянула его виконту.
Девлин вгляделся в стихотворную строфу, выведенную каллиграфическим школьным почерком, и прочел вслух:
А где-то море и солнечный свет
Шепчут о муках и счастье любви.
Что-то сбывается, большее – нет.
Ужель без сомнений лишь те, кто мертвы?
– И это написал Джордж Теннисон? – поднял глаза Себастьян.
– Да. Конечно, смысла не видать, но все равно красиво, не находите? А ведь мальчику всего девять лет!
– Не возражаете, если я оставлю стихи у себя на день-другой? И непременно верну, – добавил виконт, заметив, что миссис О’Доннелл колеблется.
– Конечно, можете взять, милорд. Только, не стану отрицать, мне бы хотелось получить их обратно.
– Понимаю. – Девлин положил листочек со стихами в карман. – Не знаете, часом, как мисс Теннисон и мальчики собирались провести вчерашний день?
Экономка на минуту задумалась, затем покачала головой:
