— Но я был! — перебил ее Роберт. — Стоит ли дольше говорить об этом, кузина Амалия?
«Напоминание о родстве сделано слишком нарочито», — отметила она про себя, а вслух произнесла:
— Как пожелаете, кузен. Однако я не забуду вашу услугу.
Он наклонил темноволосую голову в вежливом поклоне и приветственно кивнул в направлении дома.
— Думаю, мне пора отпустить вас.
Только сейчас Амалия заметила, что они не одни. Жюльен, Тиге и несколько слуг стояли в конце нижней галереи на ступенях лестницы, ведущей наверх, и ожидали, когда на них обратят внимание. Заметив, что Амалия смотрит в их сторону, Жюльен отсалютовал ей шпагой. Амалия помахала в ответ рукой, изобразив на лице некое подобие улыбки, а Роберт направил коня к галерее. Из-за заторов уровень воды в реке так поднялся, что она без особого труда прошла над дамбой и залила сначала сад, окрестные постройки, а затем и первый этаж дома. Однако и это не предел. Если предсказание сэра Бента оправдается, вода должна прибывать. Обрушившееся на них наводнение набирало силу.
— Поистине рыцарский поступок! — подал голос Жюльен.
Амалии показалось, что в голосе мужа прозвучал скрытый намек. Пока они подъезжали к галерее, Амалия несколько раз взглянула на Жюльена, пытаясь угадать его тайные мысли, но, так и не поняв, догадывается ли он о чем-то или это только плод ее воображения, решила ответить:
— Да, это был смелый поступок!
— Я видел все происходившее, но бессилен был чем-либо помочь, — заметил Жюльен сокрушенно. — Первый раз в жизни чувствовал себя таким бесполезным. Я перед тобой в долгу, Роберт.
— Я оказался там случайно, но рад, что вовремя.
— Нет! — тихо возразила Мами, стоя на верхней галерее прямо у них над головой. Никто не заметил, когда она появилась там. — Это перст божий. Такова воля всевышнего!
Роберт, все еще державший перед собой Амалию, повернул голову к верхней галерее и окинул старую леди сузившимися до синих щелочек глазами.
— Не кощунствуйте, тетя Софи, — сказал он.
— Я верю в провидение.
— Но это ничего не значит.
— Почему нет, если и Жюльен того же мнения?
Роберт перевел взгляд на кузена, стоявшего вытянувшись во весь рост, как натянутая струна, со шпагой у ноги.
— Действительно, кузен.
Мрачная улыбка скользнула по губам Жюльена.
— Я предпочитаю полагаться во всем на Мами, — сказал он твердо.
За этой странной сценой скрывался какой-то тайный смысл, который Амалия не могла уловить. Она пошевелилась, взглянула на лестницу, ведущую в галерею, и сжалась от мысли потерять такую надежную опору, как Роберт Фар-нум.
— Довольно! — решительно заявила Мами, переводя суровый взгляд с одного мужчины на другого. — Амалия насквозь промокла, да и ты, Роберт, не в лучшем виде. Предлагаю тебе зайти в дом высушиться и обогреться.
— Я подвезу кузину к лестнице, если Жюльен спустится принять ее.
— В этом нет необходимости, — возразила Амалия поспешно. — Я сама.
Не вступая в дальнейшие препирательства, Роберт направил коня к затопленной галерее, проехал вдоль нее к тому краю, где начинались ступени лестницы, ведущей наверх, и остановился, поджидая Жюльена. Поскольку Амалия грозилась спрыгнуть на ступеньки, сильные руки Роберта крепче сжали ее в своих объятиях. Жюльен отложил шпагу и танцующей походкой стал спускаться вниз. На третьей от основания ступени он остановился, зло взглянул на кузена, принял Амалию на руки и бережно опустил на ступеньку рядом с собой. Она обернулась, благодарно взглянула на Роберта и, вспомнив об ужасном бревне, которое чуть не раздавило их, запоздало спросила:
— Вы не ранены?
— Ничего особенного. Небольшой ушиб.
— Роберт, немедленно поднимайся сюда! — потребовала Мами, обеспокоенная услышанным. — Я должна осмотреть твой ушиб.
— Я помогу тебе сойти, — заволновался Жюльен, протягивая руку к уздечке и подставляя плечо Роберту.
— Наверное, лучше поехать к себе в «Ивы»? — сказал Роберт, не двигаясь с места.
— Не глупи, — рассердился Жюльен. — Мне что, стащить тебя с лошади?
— Попробуй!
Жюльен взглянул на окаменевшего в седле Роберта, на его напрягшиеся плечи и отошел.
— И с этой проблемой ты тоже справишься… Я не сомневаюсь, — сказал он грустно. — Но никто не заставляет тебя силой делать что-нибудь. Выбор за тобой.
Мужчины скрестили взгляды. Амалия не понимала, что происходит, но природным женским чутьем угадывала, что это касается и ее тоже. «А может быть, опять разыгралось воображение?» — мысленно упрекнула она себя.
Через минуту Роберт, поддерживаемый Жюльеном, спрыгнул с коня и направился в дом. Появившаяся рядом с Амалией Мами помогла невестке подняться наверх, не запутавшись в мокрых юбках. Так они и шли: впереди Амалия, поддерживаемая Мами, а за ними Роберт, поддерживаемый Жюльеном.
К следующему утру дождь наконец прекратился, хотя небо все еще покрывали тучи, а солнце показывалось лишь изредка. Четыре долгих дня не убывала вода в реке. Для Амалии это время стало своеобразным экзаменом на житейскую стойкость и хозяйскую сметку. Чтобы жизнь людей «Дивной рощи», оказавшихся на ее попечении, была сносной, приходилось делать ежедневно сотни дел и решать тысячи проблем, чтобы каждое из намеченных дел довести до конца.
Для начала следовало перетащить из дворецкой наверх обеденный стол, стулья, комод и сервировочный стол, а также фарфор и хрусталь, все насухо протереть, а мебель, чтобы не осталось пятен от воды, отполировать и расставить в холле. Еда, которую готовила Марта, подвозилась в небольшой пироге к лоджии и расставлялась на широких, наскоро сбитых лавках. Полузатопленную кухню частично перевели в одну из верхних комнат «гарсоньерки», где для приготовления пищи использовался камин. Неподалеку в комнате устроился Джордж вместе со своей драгоценной статуей. Эрос был надежно укутан и упакован. Выяснив спустя некоторое время, что здоровью Роберта ничто не угрожает (вывих плеча вправлен, а ушибы залечены), Амалия распорядилась подготовить для кузена комнату в «гарсоньерке» рядом с англичанином — Джорджу веселей, и ей спокойней.
Хижины работников, построенные на трехфутовых сваях, практически не пострадали. Опасность затопления уже в первые дни нависла над лазаретом, но Амалия приказала перевезти больных в пустовавшую хижину на высоких сваях, и проблема отпала.
Труднее было со скотом: его в воде не оставишь и по хижинам не разведешь. Но и тут выход нашелся: лучших ездовых коней и мулов, а также племенной скот по настоянию Роберта отправили в его усадьбу «Ивы», а оставшихся животных отогнали на самый высокий край плантации, которая простиралась на две тысячи акров.
