При тусклом свете единственной свечи бледная кожа жены окрасилась в золотистый оттенок. Арлетт легла так, что ее маленькие груди, чуть напрягшись, приобрели соблазнительную припухлость.
— Я думаю.
— Знаю. — Она исподтишка робко погладила его руку. — Тебя взволновал сегодняшний приезд Фицосберна?
Прикосновение нежных пальцев жены вызвало в теле Рольфа некоторый интерес. Правда, не очень сильный: после отъезда Фицосберна он уже успел снять нервное напряжение, использовав в качестве снадобья горячее тело Берты — всего пять минут слепой страсти в конюшне.
— Он хочет, чтобы я приобрел лошадей для, герцога, — равнодушно промолвил Рольф. — Для выяснения подробностей мне придется ехать в Лиллибон.
Пальцы Арлетт замерли, ее тело напряглось.
— Когда?
— Завтра.
— Так скоро?
— Там я займусь размещением лошадей. По дороге, возможно, смогу что-нибудь продать или купить. — Он потянулся и нежно прикоснулся к лицу Арлетт. — Но ты же знаешь, что я всегда возвращаюсь, — тихо добавил он. — Знаешь, что Бриз-сюр-Рисл моя гавань, а ты — мой якорь. Я привезу тебе рулон шелка на платья и золотые нитки для вышивки.
— Как долго тебя не будет?
Вглядевшись в обеспокоенные глаза Арлетт, Рольф почувствовал раздражение и вину одновременно. Конечно, и в «гаванях», и в «якорях» существовала своя прелесть, но его сердце тосковало по дикой свободе открытого моря.
— Не знаю. Возможно, около месяца. — Он наклонился к жене и поцеловал ее в губы. — Подумай о престиже Бриза. Когда придет время, он станет дороже денег для приданого Жизели. И, может быть, поможет найти ей достойного мужа!
Арлетт молчала, но Рольф без труда прочитал ее мысли: она наверняка раздувалась от гордости, прикидывая, как бы поэффектней подать новость о новом назначении мужа соседям. Успокоившись, женщина прильнула к плечу супруга.
— Тебе нужен сын, который смог бы унаследовать твой титул, — пробормотала она. — Я сожалею, что у нас родилась девочка. Понимаю, что у меня слабое здоровье, но, может быть, нам повезет, если мы попробуем еще раз.
Рольф мрачно усмехнулся в темноте, когда Арлетт покорно раздвинула ноги. Она свято верила в церковные догмы, утверждавшие, что интимная близость между мужем и женой необходима исключительно для зачатия детей. Удовольствие как таковое — уловка дьявола и страшный грех… Тот, кто его испытывает, должен покаяться и молить о наказании.
Рольф исполнил супружеский долг так же равнодушно и быстро, как Ораг обслуживал кобыл. Большее удовлетворение его телу принесли мысли о новых, открывающихся перед ним горизонтах, нежели бесстрастная плоть жены.
В праздничный вечер после застолья Эйлит, увидев падающую звезду, загадала желание… Сейчас по апрельскому небу уже целую неделю металась, оставляя огненный след, другая звезда… Казалось, она говорила Эйлит, что ее желание непременно сбудется.
— У меня будет ребенок, — доверительно сообщила она Фелиции, когда они вместе собрались идти на рынок.
Подруга округлила глаза.
— О, Эйлит, как я рада за тебя. Когда? Скажи, умоляю.
— Думаю, между концом ноября и Рождеством. — Раскрасневшись от смущения, Эйлит рассказала Фелиции о загаданном желании — Голдвин уверен, что странная звезда принесет нам несчастье… Но я думаю, что он ошибается. — Она положила руку на живот, еще скрывавший зарождавшуюся новую жизнь.
— Ты уже сказала мужу?
— Нет… Сегодня вечером зажарю зайца и напою Голдвина самым лучшим медом… У нас есть что отметить.
За оживлением Эйлит таилось беспокойство в последнее время муж ходил мрачнее тучи… С раннего утра до позднего вечера Голдвин пропадал в кузнице. Уже в темноте, при свете свечи, он оттачивал клинки смертоносных секир, мечей и кинжалов… Казалось, что для него померкла красота окружающего мира — ее затмил холодный блеск стали.
— Звезда и меня не оставила без подарка, — Фелиция наклонилась ближе к подруге так, чтобы ее слова не услышали служанки. — Со дня нашей свадьбы прошло четыре года, и я начала подумывать, что не способна забеременеть. Но у меня уже второй месяц задержка.
Просияв, Эйлит в порыве чувств обняла Фелицию.
— Значит, мы будем растить наших малышей вместе… И ни тебе, ни мне не придется томиться, выслушивая бесконечную болтовню о детях и их воспитании… Знаешь, что я сделала сегодня утром?
Фелиция отрицательно покачала головой… Эйлит смущенно хихикнула.
— Я подложила кусок овечьей шкуры под платье, чтобы увидеть, как буду выглядеть через шесть месяцев. Ты тоже должна попробовать.
Улыбка Фелиции показалась Эйлит не совсем искренней, и она осторожно поинтересовалась.
— Как долго будет отсутствовать Оберт? Лицо подруги помрачнело, а глаза как-то незаметно потускнели..
— Он и сам не знает, как пойдут дела. Иногда он возвращается домой через пару недель, а иногда через два месяца..
Эйлит сочувственно покачала головой… Несмотря на свое мрачное настроение, Голдвин всегда находился рядом, надежный как каменная стена, его горячие объятия каждую ночь согревали ее.
— Я бы на твоем месте не выдержала. Фелиция неопределенно передернула плечами.
— Можно привыкнуть ко всему… Просто иногда ни с того ни с сего мне становится очень грустно… и как-то не по себе..
— Ты скучаешь по Нормандии?
— Немного. Я любила наш дом в Руане, там я чувствовала себя защищенной. Здесь же, стоит мне открыть рот, как люди, услышавшие мой акцент, посылают мне вслед взгляды, полные ненависти. Из-за нашего герцога и вашего короля. Думаю, что по возвращении Оберт отвезет меня обратно в Нормандию.
Эйлит утвердительно кивнула. В глубине души она понимала, что если Фелиция уедет, то ей, Эйлит, будет очень ее не хватать. После первой, не совсем удачной, встречи две молодые женщины быстро сблизились и стали подругами. А сейчас, когда выяснилось, что и та и другая беременны, они нуждались друг в друге еще больше. Эйлит старалась не думать о том, что их отношения зависят от решений и поступков двух рвущихся к власти людей. Вопреки — а может, и благодаря — зловещей звезде рынок в Чипе шумел громче, чем обычно… Эйлит купила несколько серебристых жирных сардин и головку сыра, завернутую в капустные листья.
Они с Фелицией от души повеселились, наблюдая за маленькой собачкой, с огромной костью в зубах выскочившей из лавки и со всех ног пустившейся наутек.
В портняжных рядах они купили по штуке материи на пеленки, а потом зашли к аптекарю взглянуть на снадобья.
— Орлиный камень, вот что нам нужно, — заявила Фелиция, взяв в руки подвешенный на шнурок темно-бурый камень яйцевидной формы. Аптекарь искоса взглянул на женщин и мгновенно подсчитал в уме возможную прибыль. — Он помогает при родовых болях. По крайней мере, мне так говорили.
