Если бы не лежавшая у нее на спине твердая рука Питера, она бы, пожалуй, бросилась сейчас ему на грудь и припала к его манящим губам. И тогда ей стало бы наплевать на скандальность ситуации, на то, что на них устремлены десятки глаз.
Но рука Питера одновременно возбуждала и сдерживала Тилли. Через некоторое время прикосновение его ладони стало более нежным, мягким. Питер как будто крепче прижимал Тилли к себе, хотя расстояние между ними не сокращалось. В груди Тилли вспыхнуло пламя и охватило ее жарким огнем.
— Я сделала что-то такое, что вызвало ваше недовольство? — спросила она, пытаясь отвлечься от мыслей о губах Питера.
Огонь желания готов был поглотить ее.
— Вовсе нет. С чего вы это взяли? — грубовато промолвил он.
Тилли пожала плечами:
— Мне так показалось. Вы стали вести себя… отчужденно, что ли. Я вдруг почувствовала, что вам неприятно мое общество.
— Ерунда, — хмыкнув, сказал Питер тем тоном, каким мужчины обычно говорят с женщиной, очевидную правоту которой не желают признавать.
Тилли выросла бок о бок с двумя братьями и прекрасно знала, как надо обходиться с мужчинами.
— Вы были великолепны, когда защищали мисс Мартин, — заметила она.
Его рука, лежавшая на ее спине, напряглась.
— Так поступил бы каждый.
— Нет, — мягко возразила Тилли, — далеко не каждый. И вы это прекрасно знаете.
Она подняла на него глаза, ожидая, что он сейчас снова начнет перечить ей. Однако Питер был умным человеком и не стал этого делать.
— Джентльмен ни в коем случае не должен бросать тень на репутацию женщины, — сказал он сдержанным тоном.
Тилли восхитил и смысл этой фразы, и тон, которым она была произнесена. Ее очаровали суровые нотки, звучавшие в голосе Питера, и его строгие жизненные принципы.
Хотя возможно, он не всегда придерживался их. В обществе существовала мода на повес, легкомысленно относящихся к женщинам. Впрочем, Тилли не считала Питера жестоким человеком, способным причинить женщине серьезную душевную травму.
— Женщине тоже не следует наносить ущерб репутации джентльмена, — заметила Тилли. — Мне жаль, что леди Уислдаун нарушила это правило. Она дурно поступила, возведя на вас напраслину.
— Вы верите тем сплетням, которые распускает эта писака?
— Разумеется, нет. Хотя порой я с одобрением отношусь к ее отдельным замечаниям. Однако на этот раз она перешла границы дозволенного.
— Она никого открыто не обвинила, — пожав плечами, промолвил Питер.
Он старался придать лицу беззаботное выражение, но не мог. Тилли видела, что он разъярен, задет за живое, и сочувствовала ему. Если бы Тилли знала, кто такая была эта леди Уислдаун, она устроила бы ей взбучку.
Тилли переживала, пожалуй, не меньше, чем Питер, и это удивляло ее.
— Леди Матильда… Тилли… — снова заговорил он.
Его голос вывел ее из задумчивости, и она подняла на него глаза. Питер с удивленной улыбкой кивнул на ее руку.
Тилли опустила глаза и увидела, что лихорадочно сжимает его пальцы, словно они были шеей ненавистной леди Уислдаун.
— О, простите!
— Вы всегда пытаетесь ампутировать пальцы своих партнеров по танцу?
— Нет, только в тех случаях, когда мне приходится, чуть ли не силой принуждать их пригласить меня на танец, — нашлась она.
— А я по своей наивности думал, что опасность получить увечье подстерегает человека только на войне, — пробормотал Питер.
Тилли была удивлена, что он может шутить на подобную тему, и не знала, что сказать. Но тут музыка смолкла, и это избавило Тилли от необходимости продолжать начатый разговор.
— Куда мне отвести вас? — спросил Питер. — К родителям? Или, может быть, к следующему партнеру?
— Вообще-то я хочу пить, — соврала Тилли. — Отведите меня к столику с лимонадом, если можно.
Столик находился в другом конце зала, и они медленно направились к нему. Тилли наслаждалась каждой минутой, проведенной в обществе Питера, и поэтому сдерживала шаг.
— Вам нравится на этом балу? — спросила она.
— Да так, местами, — глядя прямо перед собой, ответил Питер.
Тилли заметила кривую усмешку на его губах.
— А я… тоже местами? — выпалила она. Питер от неожиданности резко остановился. — Вы сами-то поняли, что сказали? Тилли вспыхнула до корней волос, осознав свою оплошность. Ее вопрос действительно звучал двусмысленно.
Впрочем, через мгновение они оба дружно рассмеялись.
— Никому не рассказывайте о том, что я только что сморозила, — прошептала Тилли. — Если мои родители узнают, они посадят меня на месяц под замок за фривольные речи.
— Мне бы этого очень не хотелось… — начал, было, Питер, но тут его перебил встревоженный женский голос:
— Леди Матильда! Леди Матильда!
Это была миссис Федерингтон, подруга матери Тилли, известная в обществе сплетница. Она торопливо пробиралась к ним сквозь толпу, ведя за собой свою дочь Пенелопу, одетую в безвкусное платье желтого цвета.
— Добрый вечер, леди Матильда, — поздоровалась миссис Федерингтон, подойдя к молодым людям, и сурово посмотрела на Питера. — Добрый вечер, мистер Томпсон.
Тилли вспомнила, что миссис Федерингтон и Пенелопа были на злополучном вечере в доме леди Нили, где им представили Питера. Леди Уислдаун в последнем выпуске своих заметок гоже не обошла обеих дам вниманием.
— Ваши родители знают, где вы сейчас? — спросила миссис Федерингтон Тилли.
— Простите, что вы сказали? — удивленно переспросила Тилли и повернулась к Пенелопе, которую всегда считала милой, хотя и несколько своеобразной девушкой.
Судя по выражению лица Пенелопы, она и не подозревала, о чем собиралась спросить ее мать Тилли, и теперь, когда вопрос прозвучал, готова была сквозь землю провалиться от стыда за нее.
— Ваши родители знают, где вы? — повторила миссис Федерингтон с многозначительным видом.
— Мы приехали сюда все вместе, — с недоумением ответила Тилли, — поэтому они, разумеется, знают…
— Я отведу вас к ним, — перебила ее миссис Федерингтон решительным тоном.
Только теперь Тилли догадалась, чем именно была возмущена подруга ее матери.
— Уверю вас, — ледяным тоном промолвила Тилли, — что мистер Томпсон сам в состоянии отвести меня к родителям.
— Мама, — пробормотала Пенелопа, дергая миссис Федерингтон за рукав.
Однако почтенная матрона не обращала на нее никакого внимания.
— Девушка должна беречь свою репутацию, — заявила она.
— Если вы намекаете на колонку светской хроники из заметок леди Уислдаун, — заявила Тилли жестким тоном, — то позвольте заметить, она упомянула там и вас, миссис Федерингтон.
