Кайал ласково водил рукой по атласной спине жеребца и что-то нашептывал ему тихим голосом, который приберегал для своих лошадей.
Корина скинула шляпу так, что она повисла на завязках у нее за спиной. Солнце освещало ее точеную фигурку, легкий ветер играл волосами, развевая их, как пиратское черное знамя.
Один из погонщиков показал рукой в сторону девушек. Кайал повернулся и увидел их. Корина с замиранием сердца следила, как он подходил к ним легкими шагами. Она вдруг поняла, что их встреча оставит в ее душе след на всю жизнь.
Он остановился и взял Ли за руку.
— Вам здесь не место, дорогие подружки. У нас могут возникнуть серьезные проблемы с этим табуном. Ты же знаешь, как это бывает, Ли. Ли привстала в седле.
— Кайал, ну пожалуйста. Я уверена, что все будет хорошо. Пастух у ручья сказал, что вы отлавливаете лошадей, — она старалась говорить небрежно, — мы просто решили посмотреть…
Он коротко рассмеялся.
— Надо мне будет сказать несколько ласковых слов этому пастуху. — Он бросил молниеносный взгляд в сторону Корины. От этого взгляда ее как будто обожгло огнем. — Я не против, чтобы вы катались к востоку от реки, но если собираетесь на Великую Равнину, то только в сопровождении. Когда я освобожусь, то сам поеду с Кориной и покажу все, что ей будет интересно.
Корина заставила себя непринужденно поглядеть ему в глаза.
— Я вам очень признательна, мистер Баллантайн, — кротко промолвила она, глядя на его загорелое лицо. Ветер играл ее волосами, забрасывал на шею, на лицо, на губы. В его глазах мелькнула улыбка.
— Да-а, сейчас вы совсем не похожи на Снежную принцессу, мисс Брент. Скорее вас можно принять за атаманшу разбойников.
Корина прищурилась.
— Несмотря на то, что вы меня все время дразните, я нахожу вас очень привлекательным… — Она оборвала фразу, потому что глаза Кайала стали совсем зелеными, из них исчезла вся голубизна. Ли смотрела на нее круглыми глазами и открыла было рот, чтобы разрядить обстановку, но в последний момент передумала. По всему видно, что ее подруга и сводный брат совершенно не переносят друг друга. Хотя как можно не любить Кайала, она не понимала. По сравнению с братом все мужчины казались ей, скучным, а Корина почему-то совершенно не поддается его обаянию. Ли натянула поводья и услышала, как Кайал сказал:
— Почему бы тебе не показать Корине пещерные рисунки? Это и безопасно, и необыкновенно интересно.
— Прекрасная мысль!
Он повернулся к Корине с лукавой улыбкой на губах.
— Интересуетесь ли вы историей, мисс Брент? Корина не смогла удержаться, чтобы не позлить его.
— Очень, мистер Баллантайн. А ваши рекомендации для меня особенно ценны. — Ее хрипловатый голос просто сочился медом.
Он внимательно поглядел на нее.
— Я рад, что своим предложением попал в точку, Корина.
Она ничего не ответила, смотря на него своими бархатными глазами. Чувствуя, что опять назревает перепалка, вмешалась Ли.
— Давай поспешим, дорогая, а то не успеем вернуться до обеда.
— Счастливого пути! — небрежно кивнул Кайал, повернулся и тут же явно забыл о них. Для одной — любящий брат. Для другой — загадка.
В ярком сверкании солнца недели в Бал Бала пролетали одна за другой. Повседневный ритм, нарушенный приездом Корины, восстановился. Дом принял ее, и жизнь потекла дальше. Она старалась избегать встреч с Кайалом Баллантайном, но это было трудно, так как казалось, что все кругом носило отпечаток его личности, как клеймо Баллантайнов, двойное Б, впечатанное в тело каждого животного, находящегося в поместье. Все живущие и работающие в Бал Бала, будь то мужчина, женщина или ребенок, относились к Кайалу одновременно с робостью и восхищением. Но эти чувства Корина с первого же дня твердо решила не разделять. И все-таки, в те редкие встречи, когда ей приходилось разговаривать с ним, оказывалось, что все ее попытки вести себя не так, как остальные, исчезают без следа. С горечью она наконец осознала, что Кайал Баллантайн не тот человек, которого можно не замечать. Она-то считала, что выбор за ней. Но это оказалось не совсем так.
Работа захватила ее. Ли была права, когда говорила, что ее подруга очень подходит для этого дела. У Корины были все данные: ясный ум, воображение и память.
Правда, все оказалось более трудоемким, чем она предполагала. У Конни Баллантайн скопились огромные сундуки, набитые документами, дневниками и письмами. Но Корина, засучив рукава, продумала всю систему сортировки и хранения материалов — к каждой папке делала краткую аннотацию, которую приклеивала сверху.
Работа успокаивала ее и давала смысл жизни. Выросшая в условиях комфорта, который может дать город, Корина только сейчас осознала, как мало знает она об Окраине, героической жизни австралийских первопроходцев. Их письма и дневники стали для нее откровением. Со все возрастающим интересом она изучала их отчеты о местных племенах аборигенов, священных ритуалах и легендах, о продвижении поселенцев в глубь страны. Из книг она знала о путешественниках, о географах-исследователях, дневники же говорили о пионерах, которые со своими стадами прокладывали путь в глушь, чтобы создать там хозяйства. Они делали порой непосильную работу, обживали эту дикую местность. Своей книгой Конни Баллантайн хотела отдать долг хотя бы некоторым из скотоводческих семейств. Ее собственный дед пятьдесят лет своей жизни провел в странствиях по Окраине в поисках новых земель для выращивания скота.
Увлекшись одним из его писем к жене, Корина не заметила, как дверь кабинета открылась и на пороге возник Кайал Баллантайн. Какое-то время Кайал подождал, надеясь, что она поднимет голову и посмотрит на него своим серьезным вопросительным взглядом, к которому он уже привык. Выражение полной поглощенности на юном лице так позабавило его, что он не смог удержаться от легкого смешка.
Корина вздрогнула от неожиданности и подняла глаза.
— Простите, я была за сотню миль отсюда… вернее лет!
Он прошел в комнату и сел в уютное кресло.
— Конни рассказала мне, что у вас оказался настоящий талант к этой работе.
— Надеюсь, — улыбнулась Корина. — Должна сказать, что мне это занятие по душе. Я всегда любила читать, но это все настолько настоящее, живое, понятное… я бесконечно восхищаюсь миссис Баллантайн, тем, что она предприняла. Вся эта борьба за выживание, и особенно ее победа, просто требует общего признания.
— Вы говорите об этом с таким азартом, с такой горячностью, чувствуется, что увлечены книгой по — настоящему.
— Да, это верно, — согласилась Корина, опустив ресницы.
Он посмотрел в открытое окно, потом снова перевел взгляд на ее лицо.
