Уж кто-кто, а Лина Брауд — Каролина, как она мысленно к себе обращалась, — знала толк в манерах и нарядах. Она научилась этому, когда была, горничной покойной мисс Элизабет Холланд. Главным из ее наблюдений было следующее: напускное равнодушие весьма действенно демонстрирует значительность персоны. Именно Элизабет, с богатством и хваленой красотой которой не могла соперничать Лина, завоевала сердце Уилла Келлера. Он был кучером Холландов, по которому давно тайно сохла Лина. Именно из-за этой раны она продала тайну своей госпожи подруге Элизабет Пенелопе Хэйз. Тайна заключалась в том, что Элизабет и Уилл проводят вместе ночи в каретном сарае.
Эти сведения принесли Лине пятьсот долларов, которые показались ей тогда целым состоянием. Однако с тех пор от этой суммы осталось меньше половины — остальное ушло на обеды, номера в отелях, платья и украшения, с помощью которых она надеялась преобразиться. Лину сильно разочаровало, что такая внушительная сумма не очень-то помогла ей превратиться из простой девушки в леди, подобную Элизабет. Не нравилось Лине и то, что для этого пришлось прибегнуть к такой грязной сделке. Однако она сделала то, что должна была сделать. На самом деле ее целью не было стать светской девицей — ей просто хотелось сделаться похожей на Элизабет, и когда она будет готова, то поедет на Запад, и тогда Уилл поймет, что ему всегда была нужна Только Лина. Или, по крайней мере, когда он услышит о смерти Элизабет, эта новая, блистательная Лина сможет заполнить пустоту в его сердце. Ей так хотелось отыскать Уилла! Она надеялась, что это случится скоро, — иначе могут кончиться ее деньги.
Тристан укладывал каждую из выбранных ею вещей в отдельную коробочку с чудесной папиросной бумагой. Это были перчатки, небольшая кружевная шаль, каракулевая муфта и пара шелковых чулок — Тристан приучил ее к этим вещицам, и теперь она не могла без них обходиться. Лина с упоительной радостью и смутным страхом наблюдала, как все это складывается, заворачивается и укладывается в коробки. Как только эти вещи уложены в коробки, это означает, что они принадлежат ей, и она должна за них заплатить.
— Мне прислать их в ваш отель?
— Нет…
Лина умолкла и отвела взгляд. Предвечерний свет вливался в высокие окна в романском стиле, выходившие на улицу. Скоро и этот день уйдет, а она не стала значительнее. Когда она выйдет на улицу, то увидит всех этих простых людей, от которых ей так хотелось отличаться, прилипнув к витринам, они будут глазеть на рождественские товары.
В подобные минуты Лине бывало грустно и вспоминался тот ужасный момент, когда после долгих лет тайных воздыханий она призналась Уиллу в любви, и он ее отослал. Ей хотелось быть уверенной, что такое не повторится, и она напомнила себе, что прежде, чем снова увидеть Уилла, ей нужно преобразиться.
— Я, конечно, найму экипаж и захвачу покупки с собой. И, пожалуйста, пришлите счет в отель.
С недавних пор Лина перестала носить с собой все свое богатство (прежде это было навязчивой идеей) и приобрела роскошную привычку расплачиваться позже. Она держала деньги, полученные от Пенелопы, в маленьком шелковом кошельке с кожаными завязками, который прятала в ящике комода под кружевным бельем. Исходя из своего опыта горничной, она знала, что этот ящик — табу для прислуги. Она полагала, что горничные в отеле чувствуют то же самое и не притрагиваются к нему.
— Разумеется, мадемуазель. — Тристан сделал паузу и усмехнулся так, что истинная леди, вероятно, сочла бы эту усмешку слишком фамильярной. Затем он сказал: — Я могу вас сопровождать, если вам требуется помощь.
— Благодарю, все в порядке, — ответила Лина, снова отведя взгляд и слегка вздернув нос. — Только помогите мне надеть пальто, и я поеду.
Лина высадилась на углу Пятьдесят девятой улицы и Пятой авеню. Как только она сочинила свою легенду и несколько улучшила манеры, она переехала из захудалого отеля на Двадцать шестой улице в «Нью Незерленд», где коридорные носили королевскую униформу яркого синего цвета. Это было здание с величественным коричневым фасадом, башенками и арочными окнами. Оно высилось над другими зданиями, как огромный замок из песка. Лина где-то слышала, будто «Незерленд» — самый высокий отель в мире, и именно поэтому предпочла его «Савою», находившемуся совсем рядом, и отелю «Плаза», располагавшемуся на западной стороне авеню. Эти три отеля образовали угол при входе в Центральный парк. Дальше тянулись особняки Хантингтонов, Вандербилтов и Хэйзов. При мысли о том, что она живет рядом с людьми такого ранга, Лина испытывала приятное волнение. Ее номер, не самый лучший, стоил двадцать девять долларов в неделю. Она знала, что так не может продолжаться вечно, но какое это имело значение, если она скоро будет с Уиллом, Сильный, талантливый Уилл — он скоро будет о ней заботиться. А пока что, как она надеялась, ей передастся элегантность жизни в отеле.
Она любила возвращаться в свой номер, где ковер был вычищен, а кровать постелена каким-то невидимым механизмом. Лина взглянула на водителя кэба и жестом показала, чтобы он помог ей с покупками. Распрямив плечи, она направилась к входу отеля заученной походкой. Несмотря на веснушки, природа наделила ее благородной внешностью. Губы были слегка надуты, зеленоватые глаза смотрели надменно, носик вздернут. Рыжевато-коричневое пальто подчеркивало тонкую талию и скрадывало широкие, не очень женственные плечи. На маленькой шапочке в тон пальто были черные перья. Лина направилась к конторке.
— Добрый день, мисс Брауд, — приветствовал ее маленький портье, стоявший за массивной конторкой красного дерева.
Как всегда, Лина постаралась скрыть довольную улыбку, которую вызывало ее новое положение и окружающая ее обстановка. Пол был из красивой мозаики, а свет люстры отражался в мраморной лестнице. В вестибюле пахло духами и кофе, и тот, кто сюда входил, должен был сразу же почувствовать: ни в одном другом месте не стоит останавливаться. «Если бы только Уилл мог видеть меня в эту минуту», — подумала Лина. Да он бы, конечно, забыл, что когда-то любил Элизабет. Он бы понял, что Лина — само совершенство.
— Пожалуйста, мой ключ, мистер Каллен.
Когда портье отвернулся, она почувствовала, что у нее за спиной кто-то стоит. Ведь она ясно сказала, чтобы шофер ждал у дверей, пока один из коридорных заберет ее вещи. Резко обернувшись, она лицом к лицу столкнулась с хорошо одетым мужчиной. На нем был бархатный пиджак винного цвета и черные брюки. Воротник цвета слоновой кости подпирал гладковыбритый подбородок. Черты лица были тонкими, и только нос портил все дело: он выдавал пристрастие к спиртному. Мужчина игриво ей улыбался. Но Лина не была в этом до конца уверена: джентльмен был слишком стар, чтобы флиртовать с семнадцатилетней девушкой. Впрочем, в мире так много того, что она не понимает.
