– Голубка, что с тобой? Кто обидел тебя? Скажи мне, своей названной сестре!
– О, я хочу уйти в монастырь! – всхлипывала Ана. – Там я найду покой. Только там…
– Но зачем, Анита, зачем? – растерялась Анхелита. – Ты молода, ты так красива. Тебя ждет счастье. Лучшие женихи Мадрида просят твоей руки…
– Мне не нужно, мне ничего не нужно. Лучше я умру, чем жить так, как я живу! И ты, ты презираешь меня за суетность. Как я несчастна, как одинока!
Изумленная Анхелита нежно обняла девочку, гладила по волосам, целовала в щеки. Слезы их смешались. Наконец Ана решилась открыться своей названной сестре. Девочка рассказала о своей влюбленности в юного цыгана.
– Мне… мне показалось… – лепетала Ана, – мне показалось, что и он… и он, кажется, полюбил меня… Но теперь я знаю, что ошиблась. Он давно забыл обо мне. Зачем я ему? Наверное, я сразу показалась ему чопорной, избалованной, глупой… – Она вновь залилась слезами.
– Анита, пожалуйста, не плачь, прошу тебя, – повторяла Анхелита.
О, что творилось в эти мгновения в смятенной душе дочери бедного Ласаро Гонсалеса! Анхелита чувствовала, как ее захлестывают бурные волны ненависти и жалости к юной Ане. Сердце рвется на части, хочется кричать в отчаянии, биться головой о землю… Но недаром Анхелита столько часов провела в молитвах, недаром в душе ее долго вызревало желание удалиться от мира. И сейчас девушка сумела обуздать себя. Она твердо решила таить свою страсть…
Рассказывая мне обо всем этом, Анхелита тяжело вздохнула и улыбнулась как-то беспомощно.
– Все, что вы мне рассказываете, Анхелита, останется нашей тайной, – поспешила заверить я. – Я буду молчать.
– Я не сомневалась в благородстве вашей души, – просто отозвалась девушка и продолжила свой рассказ.
Тогда в саду ей удалось утешить Ану. Столь юные влюбленные девушки утешаются обычно, когда им предлагают какие-либо конкретные действия. Анхелита, конечно, не знала об этом, но, сама того не сознавая, нашла верный путь.
– Ана, – произнесла она, распрямляясь, – я знаю имя этого юноши; знаю, из какой он семьи. Они довольно известны в городе. Я готова отыскать его и открыть ему твою любовь.
– Нет! – живо воскликнула Анита. – Нет! Ведь он не любит, он презирает меня.
– А мне кажется, ты это себе внушила. Выкинь эти глупости из головы и не мучь себя понапрасну. И не думай, будто я так ему и скажу: «Мигель, вас любит Ана де Монтойя!..»
– Только не это! Он может подумать, будто я желаю подчеркнуть свое превосходство над ним!
– Я просто скажу ему, что я должна поговорить с ним здесь, во дворце, – спокойно продолжала Анхелита. – Я, а не ты. А когда он придет, мы что-нибудь придумаем.
– А ты уверена, что он придет?
– Он показался мне добрым и отзывчивым юношей. Я скажу, что нуждаюсь в помощи и защите.
– Хорошо. – Ана утерла слезы. И вдруг бросилась в объятия своей названной сестры и принялась покрывать ее бледное лицо жаркими поцелуями.
«Если бы она знала, если бы…» – лихорадочно билось в сознании Анхелиты.
– Какая ты добрая, какая добрая! – повторяла Ана. Анхелита почувствовала, что силы покидают ее.
– Я пойду к себе, Ана. Я должна все обдумать.
– Да, да! – и она снова поцеловала ее.
В своей комнате Анхелита опустилась на колени перед небольшим распятием из слоновой кости и забылась в горячей молитве. Это помогло ей, прояснило смятенные мысли.
«Эта внезапная любовь к юному музыканту, – думала теперь Анхелита, – несомненно ниспослана мне как испытание и наказание за мою гордыню, за то, что я не смогла преодолеть свое презрение к матери. Никто никогда не узнает о моем чувстве. Я буду достойно нести свой крест. Но должна ли я помочь Ане? А если эта страсть принесет ей несчастье? Но, судя по всему, цыган – добрый и честный юноша. А если он не любит Ану? Нет, разве можно не полюбить прелестное существо? Я не должна внушать себе, что он может не ответить на чувства Аниты; тем самым я как бы пытаюсь невольно оставить какую-то надежду для себя. Но моя любовь смешна, ведь Мигель намного моложе меня. Решено! Я помогу Ане».
Ночью Анхелита не спала. Она обдумывала, как ускользнуть из дворца де Монтойя в город и отыскать Мигеля. Но уже на следующий день в этом не было никакой необходимости.
Окно скромной девичьей комнаты Анхелиты выходило в чудесный уголок огромного сада, окружавшего дворец. Здесь было так тенисто, свежо и спокойно, словно сама природа сочувствовала смятенной девушке и стремилась утешить ее. На рассвете Анхелита проснулась от шороха за окном. В ночной юбке и кофточке она босиком подбежала и, подойдя к приоткрытому окну, невольно отпрянула. Она увидела Мигеля.
Юный музыкант также заметил ее, не укрылся от него и ее испуг. Он улыбнулся. – Не бойтесь, – тихо проговорил он.
Кровь бросилась в лицо Анхелите. Голос его звучал так нежно. Неужели он искал ее? Неужели он…
– Что вам нужно? – еле слышно спросила она, потупившись.
– Я… я хотел бы попросить вас о помощи.
– О помощи?
– Да. Я сразу понял, что вы добрая. И… Я знаю, что вы любите ее, вы ей как сестра…
Анхелита тотчас поняла, о ком идет речь.
– Говорите все, – она нашла в себе силы ободряюще улыбнуться и приготовилась слушать, опершись локтями о подоконник и подперев ладонями лицо.
– Я чувствую, что могу сказать вам все!
Когда Анхелита услышала эти слова, ей показалось, что она сейчас лишится чувств. Сердце словно пронзили острым клинком. Но девушка лишь снова улыбнулась и снова ободрила юношу:
– Говорите же.
– Мы, цыгане, привыкли говорить прямо. Я влюблен в Ану де Монтойя! Я знаю, что она не может ответить мне взаимностью. Но я должен увидеть ее, иначе я умру! Молю вас, помогите мне.
Несколько мгновений Анхелита смотрела на него, затем спокойно произнесла:
– У меня нет права говорить вам о чувствах Аны де Монтойя, об этом может говорить лишь она сама. Но я обещаю вам, что уже сегодня, и даже, быть может, скоро, вы увидите ее. Ждите здесь. Не отлучайтесь.
Юный Мигель был так ошеломлен, что даже забыл поблагодарить девушку. Анхелита закрыла окно, опустила занавески и начала быстро одеваться. Она наспех заколола волосы и вскоре уже бежала по галерее в спальню Аны. Там у запертой двери она увидела свою мать. Бывшая кормилица часто помогала своей питомице одеться и еще до завтрака угощала ее чем-нибудь вкусным.
– Мама! – Анхелита слишком поздно поняла, что запыхалась и что мать не может не заметить этого. Так и вышло.
– Что с тобой, доченька? Что случилось?
– Конечно же, ничего, мама. Просто Ана просила меня разбудить ее пораньше. Вчера мы кое о чем поспорили…
– И ты прибежала ни свет ни заря будить ее? Ах, Анхелита, Анхелита! Все же помни о том, что маркиза де Монтойя не ровня тебе.
