– Она беременна, Беннингтон! – прорычал он, отпихнул Стивена и выдернул Дженни из ванны. – Если ты не прекратишь, у нее будет выкидыш. Она и сама может умереть. Я не для этого ее сюда привел. Это не входило в планы, во всяком случае в мои.
Тодд уложил Дженни на кровать, повернул на бок и накрыл одеялом ее дрожащее тело.
– В твои планы вообще ничего не входило, Тодд, – сказала Амалия, шагнув в спальню из коридора и захлопнув за собой дверь.
В правой руке она сжимала пистолет, целясь в грудь своему любовнику.
– Не понимаю, как я могла в тебе так ошибиться, – тихо проговорила она, морща лоб, – мы с тобой так давно знакомы… у нас было так много общего… Как же мне не пришло в голову, что ты пожалеешь эту сучку? Ведь все дело в этом, да? Ты к ней неравнодушен?
– Амалия, – ласково произнес Тодд, внимательно следя за каждым ее движением.
Он хотел было достать свой пистолет, но передумал: Амалия убьет его прежде, чем ему удастся достать оружие.
– Ты не так меня поняла. Я не хочу, чтобы с ней что-то случилось, потому что нам это не выгодно. Я вовсе не питаю к ней никаких чувств, ты зря так думаешь. Я же спас тебя, когда она тебя душила, верно? Не глупи, Амалия, положи пистолет!
Стивен отступил от Тодда на безопасное расстояние.
– Не понимаю, с какой стати тебе с ним делиться, – вкрадчиво сказал Стивен, переводя взгляд с одного на другую, – все равно от него теперь никакого толку. Все деньги могли бы стать твоими, Амалия, и это было бы справедливо. Ты хорошо все продумала. Тодд здесь – исключительно мускульная сила. И всегда был только ею.
Амалия печально уставилась на Джона Тодда:
– А знаешь, Стивен прав. Мне нельзя на тебя полагаться, если ты такой слабохарактерный. Я же просила тебя не мешать Стивену. Пусть бы сам с ней разобрался, как хотел. Так нет, ты не послушал. Ну зачем ты полез? Думаешь, меня волнует ее беременность? Да это было всего лишь наблюдение, но никак не сигнал к действию.
– Амалия, – опять сказал Тодд.
В голосе его не было мольбы – он не верил в то, что Амалия действительно хочет его убить. Когда же до него дошло, что молить все-таки надо, было уже поздно. Джон Тодд умер с выражением полного ошеломления, навеки застывшим на его суровом лице.
Дженни прижала кулак ко рту, чтобы не закричать, когда тело Тодда грохнулось на пол. Стивен оторвал глаза от трупа и уставился на Амалию, едва веря в случившееся. Ссора партнеров окончилась быстрой развязкой, и серьезность намерений Амалии не вызывала сомнений. Теперь ее пистолет целился в него.
– Не вздумай мне перечить, Беннингтон, – с ледяным спокойствием заявила она, – к мистеру Тодду я питала куда больше нежных чувств, чем к тебе.
Стивен поднял руки и невинно пожал плечами.
– Я все понял, – заверил он, – что делать с телом?
– Отнеси в подвал. По черной лестнице.
– Ты думаешь, кто-нибудь слышал выстрел?
– Вряд ли. Внизу вовсю играет музыка. Если бы кто-то и слышал, то сюда уже пришли бы.
Амалия сунула свой пистолет за вырез платья, и Стивен опустил руки.
– Она действительно беременна? – спросил он, показав на Дженни большим пальцем.
– Да. Я поняла это совсем недавно – за несколько мгновений до того, как сюда влетел Тодд. Знай я раньше, я бы тебе сказала. У нее раздался живот.
– Мне не нужен ребенок.
– Понимаю. Это усложнит дело.
Стивен кивнул.
– Что ты можешь сделать? – спросил он.
– Ничего… или все. Ты знаешь мадам Рестелл?
– Слышал.
– Сама она называет себя акушеркой, но ты, конечно, понимаешь, что она абортистка, – сказала Амалия, – я посылаю к ней своих девочек, когда с ними случаются неприятности. Ее маленькие французские таблетки для женщин стоят дорого, но она гарантирует их эффективность.
– И что я должен делать?
– Сегодня ничего. Уже поздно. Но завтра утром тебе стоит навестить ее. Только не в ее особняке на Пятой авеню – там она даст тебе от ворот поворот. Поезжай к ней на работу – на угол улиц Чамберс и Гринвич. Скажи, что ты от меня и что я тебе очень ее рекомендовала. Привези таблетки сюда, а уж я здесь позабочусь о том, чтобы твоя невеста их приняла. – Амалия оставила без внимания тихий, сдавленный крик Дженни. – И не надо долго раздумывать, Стивен. Ты же не хочешь стать отцом ребенка Кристиана Маршалла!
Кристиан Маршалл сидел в номере Дженни, устало откинув голову на плетеную спинку кресла-качалки и пряча взгляд под тяжелыми веками. На коленях он держал малышку Эми Тернер. Ее светлые волосы казались почти белыми на фоне темного сюртука Кристиана. Девочка теребила пуговицу на его черном атласном жилете.
Сьюзен тихо поманила дочку к себе, но Эми упрямо помотала головой.
– Я останусь здесь, мама, – прошептала она, – дяде Кристиану грустно.
Сьюзен и Скотт, сидевшие на диване напротив Кристиана, разом взглянули на него: слышал ли он, что сказала их дочка? Да, он слышал. Губы его тронул легкий намек на улыбку.
– Пусть сидит, – сказал Кристиан и, опустив голову, взъерошил белокурые кудряшки Эми.
Улыбка уже сошла с его лица.
Сердце Сьюзен разрывалось от жалости к Кристиану. Чтобы скрыть свои чувства, она поднесла к губам рюмку красного вина. Девочка заметила то, чего не замечали они со Скоттом. Да, Кристиану было грустно, очень грустно. Но пока Эми об этом не сказала, Сьюзен видела в нем только гнев.
Гнев Кристиана лежал на самой поверхности, сдерживаемый одной только силой воли. Это был тихий, но страшный гнев, ибо невольно представлялось, что когда-нибудь он прорвется и произойдет взрыв. Челюсть Кристиана болела от напряжения, но расслабиться он не мог. В желудке было пусто. От недосыпания под глазами появились слабые тени, а в уголках рта залегли скорбные складки. На столе перед Кристианом стояла рюмка вина, но он сделал лишь глоток и больше не дотрагивался до нее. Конечно, ему требовалась ясная голова, но дело было не только в этом. Просто с тех пор как пропала Дженни, все, что он ел и пил, потеряло вкус, цвет и запах. В результате он похудел фунтов на десять и жесткие линии его лица так заострились, как будто по ним прошелся чей-то неумолимый резец.
Эми завозилась у него на коленях и случайно задела пяткой раненое бедро. Кристиан чуть скривился от боли. Скотт потянулся за девочкой.
– Ничего страшного, – сказал Кристиан, – она не нарочно. – Боль давно прошла, а он все еще рассеянно массировал ногу. – Как вы думаете, у нас с Дженни будет девочка? – тихо спросил он, глядя в одну точку.
На его вопрос было трудно подобрать ответ.
– А ты сам кого хочешь? – нашелся Скотт.
– Хорошо бы девочку. Правда, в нашей семье привыкли к мальчикам.
– И мальчика тоже хорошо, – сказала Сьюзен, лишь бы не молчать.
