Казалось, празднество будет продолжаться вечно. Уже было абсолютно темно, когда из дверей тюрьмы вывалились жених с невестой, окруженные смеющимися родственниками, которые осыпали их рисовыми зернами.
Усталые охранники моментально приняли состояние боевой готовности и, стоя вместе с гостями, наблюдали, как новобрачные поспешно направляются к резиденции судьи. Их острый взгляд заметил светлое платье и кружевную фату невесты и темный костюм жениха. Заглянув вовнутрь тюрьмы, они удостоверились, что узник по-прежнему находится там.
Адам стоял к ним спиной, произнося тост в честь невесты и жениха. К нему снова присоединились остальные гости, и его высокая фигура в белом рубашке и темных брюках вскоре затерялась среди заполнивших камеру гостей. Иногда в центре этой суматохи охранники улавливали персикового цвета юбки и успокаивались, поскольку Таня была все еще здесь, как и ее два темноволосых сына.
Прошло около двух часов, прежде чем у дверей тюрьмы появился лейтенант Янг в сопровождении майора.
— Это майор Уинкоп, — сказал он. — У меня с собой разрешение на арест, подписанное генералом Кастером. А сейчас посмотрим, что мне ответит шериф. — Он повернулся к своему сержанту: — Все в порядке? Я вижу, праздник продолжается. Кто-нибудь ушел?
— Только жених с невестой, — доложил сержант. — Остальные все еще здесь.
Джеффри вошел с тюрьму с победоносным, сияющим видом. Он направился прямиком к шерифу Миддлтону и швырнул ему в руки бумаги.
— У меня есть приказ на арест Адама Сэведжа, подписанный генералом Кастером от имени армии Соединенных Штатов. Я также привез с собой майора Уинкопа, чтобы он подтвердил его личность как чейинского вождя Гордой Пантеры.
Шериф хитро улыбнулся ему в ответ:
— Ну, лейтенант, это имело бы какое-то значение, если бы вы прибыли немного раньше. Дело в том, что здесь нет человека, которого вы собрались арестовать, а до тех пор пока вы не арестуете его, вы не можете предъявить ему никаких официальных обвинений. Разве я не прав, судья?
— Совершенно верно, шериф, — произнес нараспев судья.
У Джеффри чуть не случился удар.
— Что вы имеете в виду? — заревел он, пробираясь мимо других в тюремную камеру.
Его глаза скользили по маленькой группе людей, но он так и не увидел ни Адама, ни Таню. Вместо этого он увидел искренне улыбающуюся Мелиссу, облаченную в Танино платье персикового цвета.
— Где он? Где Таня? — спросил он.
— Ушли.
— Ушли? — Его пылающий взгляд искал в толпе двух маленьких мальчиков. — Они не могут уйти далеко без своих детей. — Он быстро подошел к мальчикам. — Они вернутся, чтобы забрать этих двоих, а когда они придут, я их заполучу! Роберто преградил ему путь:
— Посмотрите получше, лейтенант Янг. Эти дети — не сыновья Тани. За этими двумя малышами вместо родителей присматривает моя тетя.
На лице Джеффри отразилось второе потрясение, когда он понял, что Роберто говорит правду. Он повернулся к шерифу, выкрикивая:
— Вы заплатите за это! Вы позволили моему заключенному бежать!
Рука Тома Миддлтона покоилась на кобуре его пистолета.
— Он не был вашим заключенным, Янг. Он был моим, — напомнил ему шериф.
Какие обвинения вы выдвинули против него? — Джеффри пытался собраться с мыслями. Я их аннулировал.
— Какие это были обвинения? — впервые за время тихо спросил Уинкоп.
— Обвинение в оскорблении должностного лица при исполнении служебных обязанностей, — ответил Миддлтон, — но нападение было спровоцировано, поэтому я снял с него обвинение и выпустил его.
Boт здорово! И как раз тогда, когда я чуть было не отдал его под суд! сказал напыщенно Джеффри.
— Я не должен вместо вас ловить ваших заключенных и задерживать их в своей тюрьме, — быстро сказал Миддлтон. — Сами делайте свою грязную работу! Он вам нужен? Идите и ловите его! Но не ждите от меня никакой помощи. Всем известно, что вы полоумный и стремитесь захватить своими грязными руками жену Адама. Если бы этого не было, вы бы не стали выдумывать такие нелепые обвинения и не рассказывали небылицы о человеке, которого мы знаем и уважаем уже более двадцати лет.
Уинкоп удивленно приподнял брови:
— Вы говорите, что Адам Сэведж прожил здесь более двадцати лет?
— Да, и весь город знает, что никакой он не индеец.
— Сьюллен Хэверик говорит обратное, и я тоже, — продолжал настаивать разъяренный Джеффри.
— Сьюллен Хэверик такая же сумасшедшая, как и вы, — вставила свое слово Мелисса.
— Я отправляюсь за ними! Я собираюсь поймать их и доказать, что вы неправы. Вы, майор Уинкоп, едете со мной! — бушевал Джеффри.
Рассвет просачивался сквозь деревья, как сизый туман, когда Дикая Кошка и Пантера пробирались в глубь предгорья. Было гак хорошо снова очутиться в горах и дышать свежим воздухом, пахнущим соснами.
Стрелец крепко спал в своей люльке, которая была подвешена к передней луке седла Тани, а Охотник ехал верхом впереди своего отца.
Им предстояла долгая дорога, хотя они старались двигаться как можно быстрее в темноте. Пантера уверенно вел их ночью, и Таня подумала, что зрение ему досталось от его имени. Довольная Кит бежала вприпрыжку рядом.
Они ненадолго остановились, чтобы съесть холодный завтрак и переодеться в более удобную одежду, а потом быстро снова отправились в путь. Теперь на Тане было се любимое платье из оленьей кожи, мокасины, а на голове — повязка. На Пантере и мальчиках были только бриджи и мокасины. Танины волосы отросли уже до нужной длины, и она смогла заплести их в приличные косы. И хотя с повязкой из перьев на голове Пантера казался более привычным, Таня скучала по его длинным темным прядям. И если бы не Джеффри, шедший со своим отрядом за ними по пятам, Таня была бы полностью счастлива.
Они ехали целый день, останавливаясь только, чтобы напоить лошадей, а потом опять упрямо направлялись в горы. Вскоре после того, как стемнело, им пришлось сделать привал. Лошади уже валились с ног, Стрелец ерзал в тесной люльке, а Охотник устало дремал на руках Пантеры. Таня, проведя несколько месяцев спокойной жизни в Пуэбло, отвыкла от суровых испытаний, и теперь ее мышцы болели, особенно поясница.
Пантера засмеялся, заметив, как она неуклюже соскользнула со спины Пшеницы.
— Завтра ты будешь чувствовать себя больной и не сможешь пошевелиться, — предсказал он.
— Я уже так себя и чувствую, — скривившись, ответила она.
Ночной сон пролетел слишком быстро, и задолго до рассвета они снова двинулись в путь.
— Почему мы направляемся в горы, муж? — спросила Таня, легко переходя на чейинский язык. — Разве племя сейчас не охотится на буйволов на равнинах?
