Спустя несколько минут все трое, вынужденные хранить молчание из-за ветра и усталости, спустились с крутого склона и направились к каменной башне, высившейся на краю утеса. Ни один из них не сказал ни слова об освещенном окне, где виднелась одинокая фигура, терпеливо ожидавшая их возвращения, хотя каждый ощущал присутствие Элисон.
К тому времени, когда они добрались до входа в башню, в главном зале пылал яркий огонь, а на длинном столе высилась стопка теплых одеял и стоял поднос с подогретым пуншем. Пока слуги суетились, помогая им избавиться от промокших плащей и сапог, мужчины обменивались настороженными взглядами. Появилась Элисон.
Свободное платье из бордовой шерсти, надетое поверх накрахмаленных юбок, мягко, облегало ее точеную фигурку, скрывая беременность. Блестящие черные локоны, не стесненные ничем, кроме пары серебряных гребней, тяжелой волной падали на спину. В окружении старых каменных стен, увешанных выцветшими гобеленами и заржавевшими алебардами, она казалось сказочной принцессой, явившейся из далекого прошлого. Но в безмятежных чертах очаровательного лица не было и намека на королевскую надменность. Улыбнувшись, она приветствовала продрогших мужчин с таким видом, словно они вернулись с полуденной прогулки.
Дождавшись, когда Рори подадут теплые тапочки, она взяла его под руку и потащила к жарко пылавшему очагу. Вспомнив о своих обязанностях хозяина, Рори помедлил и повернулся к гостям, сделав приглашающий жест.
Невзирая на тот факт, что пожилой джентльмен сразу же вызвал у него подозрение, Алекс почтительно поклонился, пропуская незнакомца вперед. Снисходительно кивнув, Эверетт Хэмптон, третий граф Гренвилл, проследовал в главный зал старой крепости перед своим наследником.
Элисон улыбнулась, наблюдая за отцом, облаченным со старомодной элегантностью в тисненый шелк на плотной подкладке и башмаки с красными каблуками. Кузен был одет в бархатный камзол, который украшало накрахмаленное жабо. И тот и другой казались удивительно неуместными в средневековой башне. Только Рори – в белой рубашке с распахнутым воротом и свободной шерстяной куртке – выглядел как дома. Возможно, потому, что мысленным взором она видела на его плечах шотландский плед, подаренный ему на Рождество. Из уважения к графу Маклейн больше не надевал плед, но ходил и держался так, словно ощущал себя вождем клана. Вот и сейчас, не обращая внимания на дымящийся пунш, он налил себе виски и сделал основательный глоток.
Присев на небольшой диванчик подальше от огня, Элисон расправила юбки, а Рори коротко представил новоиспеченного графа Гренвилла законному претенденту на этот титул.
Когда он замолчал, Алекс Хэмптон отвесил издевательский поклон седовласому мужчине, расположившемуся в кресле.
– Браво, я восхищен. Мне и в голову не могло прийти, что Маклейн пожелает узурпировать даже то немногое, что у меня осталось, наняв самозванца. Ловко, ничего не скажешь. Полагаю, теперь я должен смиренно уползти в Корнуолл, дабы убедиться, что меня выкинули из собственного дома.
– Ах ты, дерзкий щенок! Сразу видно, что некому было поставить тебя на место. Проклятье, а я еще сомневался в словах Маклейна. Но теперь я сам вижу, что мой наследник не просто болван, но еще и наглец, каких мало.
Скрестив на груди руки, граф вперил гневный взгляд в лицо молодого человека, искаженное хорошо знакомой ему презрительной гримасой. Отец Алекса весьма успешно использовал ее, бросая вызов противнику или осаживая толпу, преградившую ему путь. Вот и сынок такой же! Высокомерный, упрямый, не привыкший считаться ни с чьим мнением.
Рори сел в кресло, спиной к огню: Несмотря на любопытство, заставлявшее его гадать, что привело сюда его смертельного врага, он был согласен подождать, пока два представителя рода Хэмптонов выяснят отношения. Не каждый день увидишь английских аристократов, готовых вцепиться друг другу в горло. Это может оказаться занятным зрелищем.
– Из уважения к вашему возрасту и хозяйке дома, сэр, я не стану вызывать вас на дуэль за эти оскорбления. Я явился сюда, чтобы сообщить кое-какие сведения моей кузине и ее мужу, а не для того, чтобы драться на шпагах со старым дураком.
Граф побагровел от ярости и, отставив в сторону кружку с пуншем, начал подниматься с кресла. Нежная ручка коснулась его плеча, удерживая на месте. Ни один из мужчин не заметил, как Элисон встала со своего места, но теперь она оказалась в центре внимания. На них повеяло благоуханием весны, а мелодичный голос успокоил страсти, хотя слова Элисон едва ли можно было назвать приятными.
– Алекс, хоть раз в жизни постарайтесь пошевелить мозгами. Мы с Рори не нуждаемся в ваших владениях и не стали бы усложнять себе жизнь, нанимая самозванца. Это мой отец, он вернулся с Барбадоса. Очевидно, вследствие лживых слухов, которые вы распустили на острове. Если бы вы придержали свой язык, он, возможно, никогда бы не приехал и никто бы не усомнился, что вы законный граф. Ну а так советую вам помолчать и послушать, пока вы не лишили себя всяких надежд на будущее. Неужели вы не видите сходства с портретом, который висит в гостиной?
Алекс уставился на нее с насмешливым недоверием.
– Мне казалось, что Бог не совсем обделил вас разумом, дорогая кузина, но если вы верите в эту чушь, тогда вы еще глупее, чем кажетесь. Как можно на основании отдаленного сходства со старым портретом утверждать, что это ваш отец? Разве не странно, что он не появлялся до тех пор, пока вы не стали весьма состоятельной дамой? – Он повернулся к Рори с той же презрительной гримасой. – Неужели вы не понимаете, что все это шито белыми нитками? Впрочем, я почти уверен, что вы снюхались с этим типом ради каких-то неблаговидных целей.
Граф успокаивающе похлопал Элисон по руке, крепче стиснувшей его плечо.
– Я начинаю понимать, дорогая, почему он не понравился тебе с первого взгляда. Я не встречал подобной самонадеянности с тех пор, как его отец устроил представление в «Уайтсе», побившись об заклад, что выпьет больше спиртного, чем любой из присутствующих. Он, разумеется, выиграл, но пьянство не относится к числу дарований, которые следует развивать. Полагаю, вы преуспели в развитии столь же бесполезных талантов? – обратился он к своему наследнику.
Молодой человек обладал привлекательной внешностью, унаследовав высокий рост и смуглую красоту Хэмптонов. Это, надо полагать, служило постоянным источником раздражения для его миниатюрной белокурой матери.
Рука Алекса легла на эфес шпаги, пристегнутой к его поясу.
– Я считаюсь опытным фехтовальщиком, сэр. Хотите испытать меня?
– Ну, это с удовольствием сделает Маклейн. Осмелюсь предположить, что он отлично владеет своим палашом, и, похоже, у него есть веские причины скрестить с вами оружие. Что же касается меня, то я предпочитаю словесные дуэли. Вы помните своего отца?
