Патриция Хэган - Безумная страсть

Она стояла на верхней ступеньке длинной закругленной лестницы из красного дерева и наблюдала за тем, что творится внизу. Эйприл изумленно покачала головой. Ее отец торжественно объявил, что сегодняшний бал станет событием, которое не скоро забудут в Алабаме, и похоже, что слуги Пайнхерста, озабоченно сновавшие по всему дому, были полны решимости претворить в жизнь слова своего хозяина.

Сейчас взору Эйприл предстали камердинер ее отца Бьюфорд и экономка Поузи, которые ожесточенно спорили о том, как получше приладить остролист над лестничными перилами.

- Розовые ленты никуда не годятся, - высказал свое мнение Бьюфорд.

- Много ты понимаешь! - презрительно фыркнула Поузи. - Это ведь не Рождество, старый дурень! Как раз красные и не к месту. Будь сейчас весна, мы могли бы украсить дом кизиловыми ветками… А зачем это ты наворотил на перила столько ткани? Так никто не увидит, как славно я их отполировала сегодня утром!…

- Да это вообще не мое дело, - проворчал Бьюфорд. - Делай, как знаешь, у меня своих забот полон рот…

Камердинер уже хотел уйти, но Поузи истошно завопила:

- Ну-ка, вернись сейчас же! Надо ведь еще обернуть лентой эту люстру…

Экономка взглянула вверх, на произведение искусства из хрусталя, и только сейчас заметила Эйприл. Поузи поспешно прикрыла рот рукой:

- Извините, мисс Эйприл! Я и не видела вас…

- Ничего страшного, - рассмеялась девушка и, подобрав юбки, заторопилась вниз. - Немудрено, так много работы перед этим балом. А вы славно потрудились. Все очень красиво!

Бьюфорд отвернулся, смущенный тем, что молодая хозяйка слышала, как он переругивался с Поузи. Но Эйприл улыбнулась:

- Ты можешь возвращаться к своим делам. Я сама помогу.

- Только этого не хватало! - с жаром возразила Поузи. - Вам уже пора одеваться, а не возиться с лентами. Скоро приедут гости…

- Не беспокойся, время еще есть. - Взяв веточку остролиста, Эйприл с сомнением покачала головой: не лучше ли просто украсить лестницу лентами?… - А кроме того, - продолжала она, - мне нравится вся эта суета. Ведь не каждый день у девушки бывает первый бал! А где Ванесса? Она, наверное, тоже хотела бы помочь…

Но, заметив выражение лица Поузи, девушка осеклась. Радостная улыбка исчезла с ее лица.

- Да я видела утром вашу сестру. Промчалась мимо меня как сумасшедшая! Видимо, как всегда, поехала кататься… - Поузи, наклонившись, начала прикреплять розовые ленты к зеленым листьям. - Только посмотрите, как она себя ведет. Похоже, ей весь этот бал ни к чему!…

- Ну что ты! Конечно, сестра радуется. Но ты ведь знаешь Ванессу. Может быть, она в плохом настроении совсем по другой причине…

- Поверьте мне, мисси, наплевать ей на праздник, и все тут! Ну как только совести хватает… И это после того, как вы с таким трудом уговорили своего папочку, чтобы бал был и для нее тоже. Нет, не умеет эта девчонка ценить то, что для нее делают! Я ей прямо сказала, что негоже удирать из дому спозаранку, когда столько работы, а грубиянка приказала мне прикусить язык. Ну что тут поделаешь?…

Эйприл нахмурилась и с грустью посмотрела на экономку.

- Ванессе неизвестно, что папа не хотел видеть ее на балу. И я не хочу, чтобы она узнала, как долго мне пришлось уговаривать папу. Ванесса бы очень обиделась!

Поузи презрительно фыркнула:

- Мне и то невдомек, как вам удалось его уговорить! Они ведь воюют с самого ее рождения…

Эйприл все же убрала венки остролиста, решив, что лент с бантами вполне достаточно, и призналась:

- Да, поспорили мы изрядно. Папа не хочет знакомить ее со своими друзьями, потому что Ванесса ведет себя не как леди. Но ведь он сам в этом виноват! Всегда позволял ей делать все, что заблагорассудится, и не требовал, чтобы она училась хорошим манерам…

- Ванесса и сама к этому не стремилась, - возразила Поузи. - Она всегда была своевольной, такой и осталась…

- Но ведь и я училась этому неохотно, - попыталась Эйприл защитить свою сестру-двойняшку. - Во всяком случае, не так, как настаивал папа… Господи, Поузи, неужели ты не понимаешь, что на свете есть вещи гораздо более интересные, чем игра на рояле, чтение стихов или светская болтовня за чаем!

Экономка выпрямилась и строго погрозила пальцем.

- Вот что я вам скажу, мисси, - эта девчонка сегодня вечером осрамит вашего отца!

- Ну, не думаю… Кроме того, я сказала папе, что если он не пригласит Ванессу, я запрусь в своей комнате и даже не спущусь к гостям. Не могу я видеть, как он обращается с моей сестрой!…

- Ну что с вами поделаешь! - Поузи сокрушенно покачала головой. - Как бы ни вела себя эта девчонка, вы всегда становитесь на ее сторону… Конечно, мне следовало бы помолчать, но поверьте: я прекрасно понимаю, почему ваш отец не хотел приглашать Ванессу на бал! Вот увидите - он еще пожалеет, что вас послушал…

Эйприл попыталась возразить, но рассерженная экономка, видно, решила высказаться до конца:

- Конечно, спору нет, не очень-то хорошо хозяин с ней обращался все эти годы! Господь свидетель, ваша бедная матушка в гробу бы перевернулась, узнай, что здесь происходит… Ну ничего не поделаешь - мисс Ванесса такая, какая есть, и таковой останется: ненавидящая и вас, и вашего отца. Господи, да она весь мир ненавидит!…

- И, возможно, не без основания, - с грустью прошептала Эйприл.

Отбросив ленты, она села на верхнюю ступеньку, даже не обратив внимания на то, что смяла юбку. Потерев ладонями подбородок, она невидящим взглядом уставилась в окно. Эйприл казалось, что она слышит, как слегка потрескивают скованные морозом деревья и протягивают к февральскому небу заиндевевшие ветви, похожие на гигантские хрустальные руки.

- Возможно, на месте Ванессы я бы тоже злилась на весь мир…

В глазах Эйприл стояли слезы. Поузи села рядом и обвила пухлой коричневой рукой ее за плечи.

- Ты ведь знаешь, милочка, что я была рядом, когда ты родилась. И потом, мы с тобой ни на один день не расставались. Мне известно и то, что произошло в ту ночь, и то, каким стал твой отец с тех пор…

Эйприл была хорошо известна эта история. Порой девушке казалось, что эта боль навечно поселилась в ее сердце.

Мать мучилась тяжелыми родами. Эйприл появилась на свет первой, и принял ее отец, потому что ни повитуха, ни доктор не успели приехать вовремя. Девочка была на грани смерти, но отец сумел вдохнуть жизнь в ее крохотное тельце и, ликуя, назвал дочь Эйприл Лорена - в честь своей жены Лорены Эйприл, которую обожал до безумия. Бедная женщина в тот момент была слишком слаба, чтобы протестовать, но, судя по всему, ей это не очень понравилось.