– Посмотри, вон овечка щиплет травку! – Она дернула Дрессера за рукав. – Но почему лишь одна?
– Потому что у меня была масса иных забот.
– Однако разъезжать по скачкам у тебя время было.
– Вот уж о чем нисколько не сожалею! – улыбнулся Дрессер.
Джорджия, не в силах более сдерживаться, нежно поцеловала его.
– Кроме того, – шепнул он ей, – с помощью моей Картахены я все-таки заработал кругленькую сумму, притом наличными.
Леди Эрнескрофт ушла далеко вперед и теперь озиралась по сторонам. Она со знанием дела давала советы по благоустройству поместья, большинство из которых требовало бы бешеных денег. Джорджия не спорила с матерью, но понимала, что есть иные, куда более насущные, надобности.
– Нам надо вырыть пруд.
– Но в один прекрасный момент он может переполниться – места тут болотистые.
– Этого не случится, если вырыть его правильно. Ведь вы обещали мне морской бой, сэр, помните?
– Но у меня нет двадцати слуг.
Джорджия наморщила лоб, раздумывая над новой проблемой:
– Думаешь, нам не удастся воспользоваться услугами двадцати деревенских мальчишек? Полагаю, они будут в восторге. А где тут ближайшая деревня?
– Крукс-Дрессер? Примерно в миле отсюда, вон за той рощицей. Уверен, мы сможем легко найти два десятка ребятишек, когда у нас будет пруд.
«Мы», «у нас» – какие волшебные слова! И словно в подтверждение этих слов, из-за туч вдруг выглянуло солнце.
Они обошли маленький огород, где по шестам карабкались зеленые плети бобов, а среди прочих растений виднелись симпатичные кочаны капусты.
– Этот огород может приносить вдесятеро больше овощей, и больших трат на это не надо, – объявила леди Эрнескрофт, и Джорджия горячо согласилась с матерью. Лишь треть земли была возделана и засажена, зато видна была рука отменного земледельца.
– Несколько слуг моего кузена, оставшихся тут, решили, что нечего земле пропадать, и стали выращивать овощи, – сказал Дрессер. – Весьма вероятно, что излишками они кормили свои семьи, а часть, возможно, даже продавали. Я не стал их расспрашивать.
Леди Эрнескрофт лишь хмыкнула и принялась осматривать невозделанную часть огорода, заросшую сорняками.
– Пойдем. Я покажу тебе конюшню, – шепнул Дрессер Джорджии.
– Но меня куда больше занимает фруктовый сад. Ведь нам нужно будет кормиться по большей части тем, что сумеем вырастить сами. А каково состояние здешней фермы?
– О ферме потом. Пойдем в конюшню.
Она послушно последовала за ним, но уже издалека кое-что заметила:
– Крыша конюшни выглядит великолепно. Постой-ка, она новенькая!
– Конюшня была в худшем состоянии, чем дом. А Карта оказалась столь многообещающей лошадкой, что я…
– Неужели ты с ума сходишь по лошадям, Дрессер? Не думаю, что мы можем позволить себе содержать конюшню. К тому же я не желаю, чтобы мой муж вечно пропадал на скачках.
– Ты уже ставишь мне условия?
Сердце Джорджии на мгновение сжалось – она испугалась, что может в одночасье разрушить все свои робкие мечты. Но она сказала твердо:
– Да. Я готова вложить все, что имею, в Дрессер-Мэнор, но лишь для нас. Здесь все должно быть для нас с тобой.
– И я хочу именно этого. Погляди, вон Карта, гуляет на лугу…
Глядя на вороную кобылу, Джорджия улыбнулась:
– Наш купидон. Без нее мы могли потерять друг друга.
– Может, я и переименую ее или назову Купидоном ее первого жеребенка. Послушай, ты совершенно права по поводу конюшни. Возможно, я занялся ею лишь оттого, что это было мне по силам, а с домом и землями я боялся не справиться. Но теперь, когда рядом ты, мы все сумеем.
Джорджия нежно прильнула к нему:
– Да, задача это нелегкая, но я уже вижу, как все будет: добротный красивый дом в окружении цветущих садов, которые будут щедро плодоносить.
– Ты на самом деле готова жить здесь почти круглый год? – спросил он.
– До тех пор, пока вместе.
– У меня есть одна мысль. Карта чересчур хороша, чтобы держать ее тут без дела. Как думаешь, сколько твой отец за нее заплатит?
– Ну, если с ним умеючи поговорить, то очень немало, – усмехнулась Джорджия.
Они потянулись друг к другу, чтобы поцеловаться, но все же передумали: им не хотелось нежностей в саду, по щиколотку в грязи. И все же Джорджия изнывала от желания быть как можно ближе к нему и втихомолку мечтала о его объятиях.
– У Торримонда появилась интересная мысль, – сказал Дрессер, тронув ее за руку. – Про то, где нам жить в Лондоне.
– Расскажи.
– Мне понадобится каждую зиму бывать в городе – этого требуют дела в парламенте. Как насчет того, чтобы на это время останавливаться в доме твоего отца?
– Что? – отпрянула Джорджия. Нет, эта мысль ей вовсе не нравилась!
– И все же подумай, любовь моя. Почти никаких расходов, и не забудь: мы не сможем позволить себе снимать на зиму приличное жилье в Лондоне. Не захочешь же ты жить в крохотной комнатушке на третьем этаже? А твои родители, возможно, смогут предоставить нам несколько комнат, где мы будем чувствовать себя вполне уединенно.
– Проклятие! Дрессер, ты требуешь от меня слишком многого. – Однако она задумалась. – Я буду немного скучать по прелестному домику в Мейфэре, моему собственному. Но неразумно содержать дом ради того, чтобы проводить в нем всего лишь несколько недель в году. Я буду настаивать на том, чтобы сохранить его, а если не получится, то пусть это станет самой страшной бедой в моей жизни. И слава Создателю – он уже наградил меня, теперь у меня есть ты. – И они все-таки поцеловались.
Ей безумно нравились эти поцелуи украдкой, легкие, словно касание крыла бабочки, и сладкие, словно глотки нектара. Но по-настоящему они отведают нектара немного позже.
Рука об руку они направились к дому.
– Значит, мы будем трудиться тут с весны до осени, а зимой некоторое время проводить в Лондоне и даже появляться в свете? Может быть, даже сможем время от времени ездить в гости? Бат совсем недалеко отсюда.
– Да, Бат совсем недалеко, – согласился Дрессер. – Пойдем, ты кое-чего не заметила в саду.
Взяв Джорджию за руку, он повел и остановился возле неприметной клумбы под самой стеной дома. Часть клумбы была старательно вскопана, и там…
– Никоциана! – воскликнула Джорджия. – Как тебе это удалось?
– После бала в твою честь я попросил леди Треттфорд подарить мне несколько кустиков. Я не знал, перенесут ли они дорогу. Но вот они, живые, и на них даже есть уже несколько бутонов. – Джорджия лучезарно улыбнулась ему, однако, прежде чем она успела раскрыть рот, он прибавил: – Они растут прямо под окнами моей спальни – нашей спальни. И если сегодня ты придешь навестить меня, когда стемнеет, то почувствуешь их аромат…
