Архиепископ обратился к саксонцам на их родном языке, и граф Роберт моментально вернулся мыслями в настоящее. Альдред вопрошал, хочет ли народ иметь своим королем Вильгельма. И народ закричал: «Да!» «Это прозвучало достаточно естественно», — подумал старый Хью де Гурне, переминаясь с ноги на ногу. Он размышлял, сколько пройдет времени, прежде чем вся страна покорится Вильгельму, и ждут ли их впереди новые битвы. Хью посмотрел на герцога и с одобрением отметил, что тот держится чрезвычайно прямо и спокойно глядит вдаль. «Конечно, — подумал де Гурне, — может быть, он и бастард, но королем будет хорошим».
Вперед вышел епископ Кутанса и тоже обратился к подданным Вильгельма. Он спросил, хотят ли они, чтобы их герцог принял корону. Ответ был таким же, как у саксонцев.
«Действительно ли и я хочу этого?» — подумал Рауль, когда слова согласия слетали у него с уст. О том ведал только Бог. Он заметил, как помрачнел Вильгельм Мале, потому что не хотел этого, но, конечно, тоже дал свое согласие. Фицосборн просто сиял от восторга, Жиффар казался умиротворенным, и Тессон тоже. Нель Гранмениль выглядел несколько недовольным, наверное, припомнилась уродка в Сен-Жаке и слова шута Гале.
И вот уже произнесены торжественные молитвы. Архиепископ, взяв золотую корону, поднял ее над головой герцога, и собравшиеся тут же разразились ликующими возгласами.
Епископ Лондонский держал в руках елей. Он направился к Альдреду, но неожиданно остановился и в изумлении посмотрел на входные двери.
Там что-то происходило. Были слышны крики, клацанье стали и сигнал к сбору. Чей-то голос воскликнул: «Боже мой, предательство!», и люди ринулись к дверям.
Герцог в этот момент стоял на коленях. Только внезапная бледность и быстрый взгляд, брошенный на проход, выдавали его испуг.
«Первый раз за двадцать лет, — подумал Рауль, — я вижу, как он боится». Сам он тоже испугался, но не двинулся с места. Рыцарь подумал об Эльфриде, которая поселилась за пределами Сити, и стал усиленно решать самую важную для него задачу: «Если против нас поднялся Лондон, как быстрее добраться до нее?»
Шум становился все сильнее, и в аббатство проник запах горящего дерева.
— Бог мой, да мы в ловушке! — пробормотал граф Мортен на ухо Раулю.
Герцог упрямо сжал губы, архиепископ прервал церемонию на половине и стоял побледневший и дрожащий.
Люди пытались выбраться из аббатства, чтобы отбить предполагаемое нападение. У алтаря остались лишь Фицосборн, Роберт Ю, де Гурне, Мортен и Рауль, и никого из саксонцев, лишь маленькая группка нормандцев-прихожан.
Епископ Байе, невольно тоже было двинувшийся к дверям, встретился взглядом с герцогом и тотчас пришел в себя. Он что-то прошептал архиепископу. Альдред облизал губы и принял елей от Вильгельма Лондонского.
Вильгельм был помазан в опустевшем аббатстве под звуки доносящейся извне схватки. Он протянул руку, чтобы взять Евангелие. Альдред дрожащими руками протянул ему распятие. Герцог, стоя на коленях, поцеловал его и звонким спокойным голосом произнес слова присяги. На его голову возложили корону, а в руки дали скипетр. Вильгельм встал, его тяжелые одежды доставали до самого каменного пола.
Фицосборн воскликнул:
— Приветствуем тебя, Вильгельм, король Англии!
Эти слова гулким эхом прокатились по пустой церкви.
Герцог поймал взгляд Рауля и подал ему едва заметный сигнал, кивнув в сторону дверей и подняв брови в немом вопросе.
Рауль, выскользнув за дверь, сразу увидел, как невдалеке пылают несколько домов, а площадь перед церковью заполнена людьми, однако заварушка уже почти кончилась.
Рауль протиснулся к Ральфу де Тоени.
— Бога ради, скажи, что это было? — настойчиво спрашивал он.
Де Тоени оглянулся.
— Чепуха! Мне кажется, лондонцы собирались на нас напасть, ты так не считаешь? Но этого не случилось. Наши люди просто ошиблись, и ничего особенного не произошло: всего несколько убитых, не больше пары десятков. Как я понял, стража, услышав шум приветственных криков, подумала, что саксы внутри аббатства напали на Вильгельма, поэтому она тут же подожгла окружающие дома и напала на собравшихся на площади людей. Тессон и Нель прекратили заварушку. Господь всемогущий, знаешь, Рауль, я ужасно перепугался! Слушай, а Вильгельм уже ушел из аббатства? Где он сейчас?
— Он коронован, — ответил Рауль.
— Коронован! И никто из нас этого не видел! — Де Тоени стал проталкиваться через беспокойную толпу, выкрикивая новость.
Рауль вернулся в аббатство. Герцог был погружен в молитву, но тотчас же встал, и между ними произошел обмен взглядами: был задан вопрос и получен ответ.
Снаружи слышался ликующий шум. С возгласом «Да здравствует король!» в двери вошел лорд Сангели, а стоящие вокруг Вильгельма бароны подхватили приветствие.
Воспоминание промелькнуло в голове графа Роберта Ю. Ему казалось, что он слышит голос графа Роберта, произносящего: «Он пока еще мал, но будет расти». Как странно, что эти слова запали в память, ведь Роберт, в конце концов, тогда просто пошутил.
Граф снова посмотрел на Вильгельма, размышляя, о чем тот может сейчас думать. Но ответить на этот вопрос было невозможно, потому что король глядел прямо перед собой, лицо его было непроницаемо, а руки крепко держали скипетр Англии.
Вавассоры — мелкие феодалы, державшие лен от крупного феодала.
Донжон — главная башня феодального замка.
Виллан — свободный крестьянин.
Вильгельм, называемый Бастардом (лат.).
Хайд равен ста акрам земли.
Клятва на частицах мощей (волос, фрагмент пальца, зуб и т. д.), заключенных в маленьких ковчегах, не считалась настолько серьезной, как клятва на полных останках святых.
День избиения младенцев — 28 декабря.
Контрэскарп — земляная насыпь на одной стороне рва.
Хускарл — дружинник средневековых скандинавских королей.
Фирд — ополчение свободных крестьян в средневековой Англии.
