– А вы разве не заметили: я уже на месте верховного короля. – Улыбка холодного удовлетворения появилась на его лице. – Переворот произошел. Остается укрепить мое положение.
Только-то и всего! Как слепа бывает юношеская самонадеянность! Одним щелчком пальцев устранил Артура, сбросил его со счетов – старик, мол, слеп и не способен разглядеть реальностей дня. Ах, Модред, ты ведь сам страдаешь от недостатка зрения, и ослепляющая ненависть заставляет тебя недооценивать человека, который тебя породил!
Видя, что его не переубедить, я облокотилась на подлокотники трона и приготовилась встать.
– Дай мне подумать. Разреши до завтра обо всем поразмыслить. К тому времени у меня, возможно, появятся идеи, как тебе помочь.
Снова холодная улыбка, но на этот раз мне показалось, что в глазах засветилась теплота – не торжество, как в обычном политическом вопросе, а облегчение, как будто мое одобрение для него еще что-то значило. Пользы, скорее всего, мне от этого не будет, однако было приятно, что Мордред не забыл все те годы, когда я за ним ухаживала.
У себя в комнате я вынула из сундука драгоценности и опустила в дорожную сумку. Как-то Артур мне сказал, что они должны быть всегда под рукой, чтобы их можно было на что-нибудь обменять. Потом отправила Инид поискать Кэя и попросить его, если он не под арестом с другими людьми из домашней стражи, принести мне ужин в комнату.
К счастью, саксы так много слышали о хорошей еде в Камелоте, что потребовали доказательств кулинарных познаний сенешаля. Поэтому в то время, как остальные люди находились в кандалах, Кэй свободно передвигался между кухней, кладовой и залом. Когда враги предались трапезе, мы быстро посовещались о планах побега.
Я дала ему несколько снадобий из шкафа и объяснила, какие травы действуют усыпляюще. И когда незваные гости отведали подогретое вино и стали клевать носом у огня, я пробралась вниз по лестнице и присоединилась к сенешалю на кухонном дворе. Не желая сталкиваться со стражей на стене, мы проскользнули в потайную калитку и, прячась в тени, дошли до ближайшего поселения. Там Кэй раздобыл пару лошадей, которых забрал, даже не разбудив фермера. А я сказала себе, что, когда все будет позади, мы расплатимся с этим человеком.
Путешествие было рискованным: мы не имели понятия, насколько широко распространился мятеж и предоставят ли убежище наши самые близкие союзники в долине Темзы или арестуют, как Мордред. Мы ехали по ночам, а днем отсыпались в разрушенных домах и укромных уголках чащи. Кэй крал еду – годы, проведенные в должности сборщика податей, научили его глаза подмечать, что доступно в каждом поселении.
Нам невероятно повезло, и мы благополучно добрались до Лондона. Там родные Линетты разрешили мне остаться в доме хранителя земель, а потом укрыли в Башне Цезаря. С толстыми стенами, с помещениями, расположенными одно над другим, она представляла собой прекрасное оборонительное сооружение и могла служить идеальной штаб-квартирой до возвращения Артура.
Пока Кэй добывал провизию, а родственники Линетты сгоняли всякий сброд для моей защиты, я размышляла, какое участие принимала в восстании Моргана. То, что она не погнушалась бы учинить бунт, не вызывало ни малейших сомнений. Но, если бы она была инициатором восстания, Мордред не обратился бы ко мне за помощью и не стал бы просить убедить северян присоединиться к его делу. Значит, решила я, на сей раз моя родственница ни при чем.
В первую ночь в Башне Цезаря мы с Кэем держали совет, что делать дальше. Мы сидели на походных стульях, огонь развели на грязном полу первого этажа. С теми же удобствами мы могли ночевать в поле. Вот тогда я поняла, что у нас настоящая война с Мордредом.
– Надо сообщить Артуру, – объявила я. – Он должен знать, что здесь происходит.
Кэй уже говорил с начальником гавани.
– Корабль отплывает завтра с утренним приливом. Один из королевских гонцов будет на его борту.
– Что значит королевский гонец? – От удивления мой голос сделался резким. – Ты должен ехать сам.
– А кто в это время будет заботиться о вас? Кучка нескладных сорванцов? – Он указал на дверь, за которой шумно играли в кости юнцы. Моя охрана и вправду состояла из нетерпеливых мальчишек, а не из опытных воинов. – Много о себе мнят, но ничего не умеют.
– И все же нужно попробовать.
– Нет, миледи. Много лет назад я дал клятву оберегать вас, если потребуется, ценой своей жизни. И не отступлю от нее сейчас, – Кэй наклонился, чтобы подбросить на угли полено. Башня была такой же холодной, как и камера в Карлайле, и целую ночь меня будет греть один лишь костер.
– Я ценю твои чувства… – Его верность тронула меня. – Но со мной все будет в порядке.
– Вы не понимаете… – Сенешаль мешал угли, не глядя на меня. – Вы спрашивали, почему я так и не женился… Потому что дама моего сердца – моя королева и жена молочного брата. Я держался и исполнял свой долг. Хотя непросто было видеть, как Ланселот стал вашим защитником и как он то появлялся, то исчезал, оставляя вас на месяцы без опеки. Бретонец, на мой взгляд, вовсе не ценил своего положения. – В свете разгоревшегося пламени я увидела, как Кэй нахмурился, словно жалея, что сказал так много. – Но сейчас я вам нужен и намерен остаться с вами.
Онемев от удивления, я смотрела на Кэя. Чего-чего, а этого я никак не ожидала от него услышать.
– Нет-нет, я не собираюсь в вашей душе занимать место бретонца, – торопливо добавил он. – И не прошу никаких милостей. Только разрешите заботиться о вас до возвращения Артура. – Он поднял голову и тревожно посмотрел на меня – в отсветах огня его щеки показались мне румяными, а глаза запавшими. – Не подумайте, ваше величество, что я осмеливаюсь ослушиваться ваших приказов, но теперь вы знаете, почему я не могу ехать.
– Гм, – запнулась я, не в силах сразу придумать, как же ответить. Настала моя очередь отвести глаза. – Я благодарна тебе за откровенность… Но очень важно, чтобы Артур узнал как можно больше: имена союзников Мордреда, примерное число их людей и то, что без меня Артур не сможет опереться на северян. Никто не знает, какой окажется позиция Увейна. А после того, как я отдала Регед, нам очень важна его поддержка. Все эти детали королю необходимо знать. Если я их даже напишу, Артур захочет получить подтверждение.
Я подняла глаза и заметила, что сенешаль по-прежнему смотрит на меня. Мы долго-долго глядели друг на друга, наконец он улыбнулся кривой, перекошенной улыбкой, какой у него никогда раньше не было.
– Если вы это приказываете, миледи, мне остается лишь исполнить вашу волю. Мы оба знаем, каким вы будете подвергаться без меня опасностям, и я предпочел бы остаться. Но я дал слово и почти тридцать лет служил и вам, и Артуру. И теперь не собираюсь перечить. – Вновь обретя достоинство, он поднялся на ноги. – Пойду соберу кое-что для путешествия, а вы пока напишите имена…
