— Почту за честь, — осторожно уверила его я и, торопливо попрощавшись с домочадцами, вышла за ним на улицу.
Вооруженный эскорт стоял навытяжку, и я испуганно осмотрелась. Женщины и мужчины в белых одеждах выглядели вполне миролюбиво, но стражники и воины были настроены воинственно. Наверное, Владычица подумала, что меня придется вести к ней силой. На востоке небо светлело, но над головой звезды были скрыты облаками, и факелы, дымившие в сыром воздухе, отбрасывали огненно-красные отражения на камни мостовой и лужи. На стенах плясали гигантские тени, и, когда мы шли по улицам, приглушенные удары барабана задавали ритм нашим шагам.
Когда мы дошли до полей, жрецы монотонно запели, сначала тихо и печально, потом громче, и барабан зазвучал настойчивей. Все это очень отличалось от похода в храм Эйвбери, где нас приветствовал соловей и боги шепотом произносили мое имя среди деревьев. Сегодняшняя утренняя музыка была тяжелой и скучной, похожей на зловещую, гортанную погребальную песнь, и мысль о том, что мне предстоит пробыть целый день в руках Владычицы, казалась еще более угрожающей. Нимю провела меня через обряд посвящения очень ласково, но было ясно, что у верховной жрицы совершенно иной подход и, хотя пышность ее ритуала впечатляла, результат, конечно же, и в половину не будет таким замечательным. Кроме того, это был незнакомый обряд, призванный стереть то, что уже сделано. Я не представляла, что он повлечет за собой, и барабанный грохот, эхом отдававшийся вокруг, усиливал мою растущую панику.
Даже присутствие Катбада не успокаивало, потому что, бросив взгляд на его лицо, почти скрытое капюшоном, я убедилась в том, что от него помощи не будет. Бегство тоже немыслимо, потому что, поддавшись страху и побежав, я не спасусь от стольких преследователей. Кроме того, я не испытывала ни малейшего желания, чтобы меня тащили к ногам Морганы, как беглую рабыню. Итак, убеги я или останься, результат будет одинаков, и от осознания этого меня затошнило.
Владычица ожидала нас на опушке леса, закутанная в черный плащ с капюшоном, похожая на привидение. Мы остановились перед ней. Сопровождающие рассыпались кругом в полумраке, и их распевы медленно стихли. Барабан, однако, продолжал отбивать свой безжалостный ритм.
Удовлетворенная улыбка играла на губах Морганы, и, когда она раскинула руки, в полумраке блеснул браслет, который был на ней в тот давний день, когда она поднимала свой отвратительный кубок у Черного озера.
— Пришло время, сестра, нашей настоящей встречи, — голос жрицы дрожал от победного восторга.
Невидимые руки начали стаскивать с плеч плащ Игрейны, будто собираясь оставить меня совершенно беззащитной, и кошмар стал явью, а барабаны грохотали так, что дрожала земля.
— Прекратите!
Лошадь с всадником прорвалась сквозь кольцо жрецов, и грохот барабанов сменился стуком лошадиных копыт. Окружившие меня люди застыли на месте. Жеребец заржал и встал на дыбы перед Морганой, словно древний бог, высвободившийся из-под власти ее заклинания.
— Как ты посмел? — вопросила жрица, отступая назад и злобно глядя на вторгшегося всадника. Ее ярость заполнила долину и целиком обратилась на незнакомца. — Кто ты такой, чтобы приказывать Владычице Озера?
— Я — Артур Пендрагон! — рявкнул всадник, сразу расставив все по своим местам.
Слова проникли сквозь ужас, охвативший меня, разорвав его, как гнилую ткань, и я ослабла от облегчения. Артур спрыгнул с седла и передал мне поводья, даже не посмотрев в мою сторону. Все его внимание было сосредоточено на жрице.
— Госпожа Гвиневера и я должны этим утром пожениться, и я приехал просить твоего благословения. Ты согласна провести церемонию сейчас, не сходя с места?
Моргана отшатнулась, словно ее ударили.
— Конечно, нет! — Она как будто выплюнула эти слова, а голос задрожал от ярости. Вытянувшись в полный рост, Моргана объявила: — Сначала невеста должна пройти обряд подготовки.
— Но она уже прошла его в Эйвбери, — подчеркнул Артур, — и еще один день мы ждать не можем.
— У меня есть причины считать, что тот обряд выполнен неправильно, — холодно возразила Моргана.
Наступила минута молчания, в течение которой брат и сестра явно мерились силами.
Наконец Артур повернулся на каблуках и протянул мне руку.
— Тогда нас поженит архиепископ, — решительно объявил он, подсадил меня на спину коня, вдел ногу в стремя и прыгнул в седло.
— Что ты намерен делать? — От потрясения ровный голос Морганы сорвался. — Я запрещаю тебе это! — завизжала она, сжав кулаки и сверкая глазами, горящими от ярости. — Я, верховная жрица Альбиона, запрещаю тебе это.
— А я, верховный король Британии, говорю, что сейчас не время спорить! — ответил Артур, разворачивая жеребца и пришпоривая его.
Конь, натренированный на войну и быстрый как ртуть, рванулся вперед мимо отскакивающих в разные стороны жрецов в белых одеяниях, и через несколько секунд мы выбрались из окружения и устремились в город.
Я пригнулась к шее лошади, а Артур одной рукой обнял меня за талию, тесно прижавшись сверху, и мы вдвоем приникли к летящему жеребцу, как два репейника на попоне. Жеребец рванулся вперед, разбрасывая копытами пучки травы и сырой земли. Я закрыла глаза и отдалась ритму скачки. Тепло, идущее от Артура, и его крепкие руки вытеснили недавний ужас.
Ветер превратил мои волосы в облако вокруг наших голов, и Артуру пришлось зарыться в них, чтобы я его услышала.
— Мне жаль, что так получилось, — сказал он, когда на окраине города мы перешли на более спокойный шаг. Я повернулась и посмотрела на него — в ликующей улыбке не было ни раскаяния, ни сожаления.
— С ней я как-нибудь помирюсь, — пообещал он. — Потеря престижа и все прочее… Но планы, выработанные прошлой ночью, выполнены отлично. Три лодки с воинами утром будут на полпути к побережью, и я обещал Тео королевство за труды. Кадор, Пеллинор и все остальные собирают своих людей, и мы выступаем сегодня вечером. Осталось только найти священника для проведения церемонии. И пригласить свидетелей, — добавил он, рассмеявшись при виде моего лица. — Кто там должен быть?
— Я думаю, Винни, Бригит, Нимю и Мерлин и, конечно, твоя мать… и Агрикола, и Пелли, если смогут, и Бедивер, и… все, кто придет…
Я расхохоталась от мысли, что событие государственной важности превращалось в нечто среднее между побегом двух возлюбленных и майским танцем. Волны облегчения, удивления и радости захлестывали меня.
— Неужели мы поженимся прямо сейчас? — спросила я, откинувшись к Артуру, пока он проводил жеребца между домами.
