– Это письмо доставили тебе вскоре после секста, – сказала она.
– Письмо? – отозвался он.
Уолтер не догадывался, кто написал ему, но суровый тон супруги ничего хорошего не предвещал, и он схватил пергаментный свиток с таким беспокойством, что Сибель приняла этот жест за обычную нетерпеливость. Он даже не потрудился взглянуть на печать перед тем, как сломать ее. Это было вполне резонно: естественно, Уолтер гораздо быстрее мог узнать имя автора, прочитав вступление, нежели пытаясь разобрать надпись на печати. Однако Сибель показалось, будто он не только знал, от кого пришло это письмо, но и с нетерпением ожидал его прибытия.
Сибель пронзила столь сильная боль, что слезы застлали ей глаза, но гордость не позволила в открытую проявить перед Уолтером такую слабость. Она отвернулась, подошла к огню и встала рядом, потирая ладошки. Однако сейчас ей не помог бы ни один костер. Хуже того, это помешало ей заметить выражение лица мужа, изменившееся от хмурой досады, когда он увидел имя Мари, до бледности, вызванной ужасом, когда он начал читать то, что та написала:
«Возможно, у меня нет права писать Вам, но я уже не знаю, куда обратиться за помощью. Несмотря на обещание не рассказывать никому о том, что произошло между нами, граф Пемброк сообщил обо всем моей сестре, и она, в страхе оказаться заточенной в четырех стенах вдалеке от всей жизни, приказала мне делать вид, будто я не знаю Вас. Насколько Вам известно, я пыталась подчиниться ей, но, увы, мои чувства пересилили осторожность, когда я заметила, что моя холодность беспокоит Вас. Не думаю, что тот невинный разговор, имевший место между нами в компании за столом, мог обидеть Жервез, но она восприняла его как предзнаменование того, что я намерена пренебречь ее советами. Она приказала мне покинуть Клиффорд, а когда я спросила у нее разрешения вернуться после Вашего отъезда, она ничего мне не ответила.
Пишу я Вам не затем, чтобы просить Вас вступиться за меня; я даже умоляю Вас вообще ничего не говорить Жервез. Просьбами Вы только сильнее разожжете ее гнев, который, предоставленный самому себе, может угаснуть. Мне остается лишь молиться, чтобы моя сестра не отреклась от меня полностью. Она знает, что у меня нет родных, кроме нее, что мою приданную собственность несправедливо захватил брат моего покойного супруга. Я просто не могу поверить, что она позволит мне умирать голодной смертью.
Написать Вам меня заставил страх перед тем, что, даже если Жервез позволит мне вернуться, она всегда сможет прогнать меня снова. У меня есть еще одна проблема. Пока она не столь велика, но со временем вырастет, и я не смогу больше скрывать ее от моей сестры. Возможно, Вы не поверите мне или предпочтете поверить бесчестной клевете моего зятя. Могу лишь сказать, что, когда граф столь грубо обвинил меня в дурном поведении, я так перепугалась нападок со стороны человека, который должен был бы послужить мне опорой и утешением, что не смогла защитить себя. Более того, боль, поразившая меня, не оставила мне никаких сомнений, что я потеряю то, что стало для меня и радостью, и горем. Наверное, мы с сестрой прокляты, раз уж не умеем сохранить в своем чреве то, что дано нам Богом. И все же этого не произошло. Хотя я не могу поклясться, что этого не случится в любой момент, особенно теперь, когда меня оставили все душевные силы, я тем не менее не знаю, что мне делать. Возможно, граф прогонит меня, даже если этого не сделает моя сестра.
Клянусь Вам душами моего отца и моей любимой матушки, что не испытывала трудностей ни с одним мужчиной, кроме Вас, после смерти моего мужа. Я не смею обращаться к Вам открыто из страха перед графом Пемброкским и моей сестрой, кроме того, я не желаю неприятностей Вам и леди Сибель, Вашей жене. И все же я сойду с ума, если Вы не скажете мне хотя бы одно утешительное слово, коль Вы не можете предложить ничего большего. В связи с этим я покинула Красуолл и нахожусь сейчас в небольшом поместье Хей. Не знаю, сколько еще тамошний бейлиф будет терпеть мое присутствие, но, боюсь, скоро он поинтересуется у Жервез, давала ли она свое согласие на мое пребывание в его доме.
Таким образом, я умоляю Вас тайком приехать ко мне, как только Вы сможете. От Клиро до Хея чуть больше мили. Прошу Вас, приезжайте один, чтобы ни одна душа не узнала, кого Вы навещаете. Если неприятности оставят меня, никто не должен знать о нашей встрече и о том, что я ослушалась свою сестру. Возможно, тогда она простит меня. Но я должна увидеться с Вами. Еще раз умоляю Вас приехать ко мне, хотя бы на несколько минут, хотя бы для того, чтобы сказать, что Вам безразлично, жива я или мертва, что Вы не хотите больше иметь из-за меня хлопот».
– Я снова должен уехать, – сказал Уолтер. Сибель повернулась, плотно сжав руки.
– Уехать? Куда?
– В Хей, – ответил он. Он осторожно скручивал письмо, не отрывая от него глаз, его губы были плотно сжаты, но Сибель не заметила этого, поскольку голова Уолтера оставалась наклонена.
Неугасимая ярость перемешалась в душе Сибель с ледяной болью.
– Я прочитала печать, – сказала она. – Я знаю, что это письмо принадлежит Мари де ле Морес.
– Да.
Уолтера ошеломило это письмо и проблема, которую он считал уже похороненной. Как бы ему хотелось бросить письмо Мари в руки Сибель и спросить се, что ему делить Безусловно, она простила бы ему одну-единственную ошибку, обернувшуюся такими трагическими последствиями. Она должна понять, что он отнюдь не намеревался изменить ей. И если семья Сибель пожелает приютить Мари до рождения ребенка, а затем взять на себя все заботы по новорожденному, можно избежать худшей из бед. Но он не мог открыть Сибель беду Мари без ее разрешения.
А что, если Мари не захочет позволить ему попросить о помощи Сибель? Он бы мог послать Мари в Голдклифф, но там она будет несчастна, ибо этот крохотный замок почти так же изолирован, как Пемброк. Да и как он объяснит Сибель присутствие Мари в его замке, если Мари не позволит ему рассказать всю историю? Может быть, она захочет укрыться в монастыре? Если так, то в каком? И захочет ли она изменить свое имя? А что будет потом? В круговерти мыслей Уолтер нашел в своем словарном запасе лишь одно унылое слово «да». Он спрятал письмо в рукав кольчуги и направился к двери.
– Уолтер! – резко воскликнула Сибель. – Тебе больше нечего мне сказать?
– Не сейчас, – ответил он. – Сначала я должен поговорить с Мари. – Он так обезумел от печали, что даже не понял, что может подумать его жена.
Сибель открыла от изумления рот.
– Ты должен поговорить с Мари, не объяснившись со мной?! Я твоя супруга! Не знаю, как относятся к таким вещам другие жены, но, насколько мне известно, тебя предупреждали о том, что я не из тех женщин, которые готовы делить своих мужей с их любовницами.
