– Ничего не бойся, – шепнула Виктории Мэри, заметив, что подруга чувствует себя не очень уверенно в этой обстановке. – Иди, как я тебе показывала, плечи назад, голову выше.
– Выходит, нелегко иметь много денег, – Виктория едва сдерживала смех, старательно следуя инструкциям Мэри. – Я думаю, изготавливать поздравления намного проще.
– Конечно, – согласилась Мэри. – Позволь мне представить тебя Виндерам и Харперам. Они оба пожертвовали довольно много денег на больницу. Их жены умирают от желания познакомиться с тобой. Только помни: улыбайся и старайся выглядеть обворожительно.
Виктория следовала за Мэри, уверенная, что если она будет все делать так, как та советовала, то успех ей обеспечен.
“Это так просто”, – думала она, грациозно раскланиваясь и улыбаясь. Она держала чашку именно так, как показала ей Мэри, ограничила себя одним сэндвичем и старалась внимательно слушать говорящих, а когда это было нужно, поддакивать. Как и раньше, ее слава изготовителя знаменитых поздравлений сделалась предметом всеобщего обсуждения.
Все было прекрасно. Викторию принимали как никогда раньше. Ее улыбка сделалась особенно ослепительной, когда к ним присоединился Филипп, повторяющий комплименты ее платью и прическе, а также несколько других, не менее привлекательных мужчин, наперебой предлагавших ей то чаю, то сэндвич. Она беспечно смеялась над какой-то шуткой Мэри, когда вдруг заметила Клейтона и Элизабет в противоположном углу зала.
У нее сильно забилось сердце, взгляд оказался прикованным к ним. Элизабет была настолько красива, что казалась почти неземной. На ней было бледно-голубое платье, подчеркивающее лучезарность улыбки. Она шла, деликатно взяв Клейтона под руку, ее смех был похож на звон колокольчика. Виктория взглянула на Клейтона. Он с обожанием смотрел на свою невесту, время от времени наклоняясь к ней и что-то шепча на ухо. Элизабет при этом заливалась смехом, очаровательно краснея.
“Здесь что-то не так, – подумала Виктория. – Клейтон любит Элизабет, это ясно, как божий день. То, что придумала Мэри, явно не получится”.
Взглянув на платье, которое принадлежало не ей, она еще больше расстроилась. “Я не могу соперничать с Элизабет”, – пришло ей в голову. Как она только могла подумать, что Клейтон мог предпочесть ее этой даме.
Вид Клейтона и Элизабет, идущих вместе, был непереносим, Виктории опять захотелось немедленно уйти.
– Привет, Виктория, – громко поздоровалась Элизабет, осматривая бледно-лиловое платье. – Ты выглядишь прекрасно. Мне кажется, я уже где-то видела это платье. Мэри, это не твое?
– Как тебе сказать, в общем да. – Мэри бросила на Элизабет взгляд, менее всего походивший на дружеский. – Как чудесно, что у нас обеих одинаковый размер. Виктория была у моего портного и заказала что-то сногсшибательное. К лету все будет готово.
Элизабет снисходительно улыбнулась:
– Вот увидите, что она встретится со своим избранником. Мы не хотим, чтобы Виктория оставалась слишком долго одинокой.
– Я не думаю, что с этим могут быть проблемы, – Мэри многозначительно посмотрела на мужчин, держащихся на небольшой дистанции.
– Кажется, Филипп и его друзья уже будто околдованы.
– Идиот! – сказал Клейтон, глядя на Филиппа недобрым взглядом. Он повернулся к Виктории и не смог сдержать восхищения. Его глаза мгновение задержались на линии выреза, но Виктория могла поклясться, что увидела ярость на его лице и что-то еще, от чего ее сердце стало биться сильнее.
– Это прекрасное платье, но ты могла бы дать ей что-нибудь более классическое. Ты же знаешь, каковы эти молодые люди на самом деле, – заметил он Мэри.
– Прекрати, – отозвалась та. – Виктория не собирается одарить их всех своим вниманием, не так ли, дорогая?
Виктория только было хотела сказать “нет”, но Мэри пристально посмотрела на нее. В первый раз в своей жизни Виктория воспользовалась способностью завлекать, вспомнив рассказы женщин, которым она писала письма. Стараясь скрыть улыбку, она потупила глаза, обещая про себя завтра утром пойти на исповедь.
– Да, не всех Но они все такие милые, особенно Филипп Он даже пригласил меня на прогулку верхом Как ты думаешь, стоит поехать?
Она посмотрела на Мэри широко открытыми глазами и сестра Клейтона одобрительно усмехнулась.
– О, да. Он так тобой увлечен. Я думаю, это потрясающая идея. А ты как считаешь, Клейтон?
Клейтон пробормотал что-то невнятное. Мэри сияла.
Элизабет отвлекла Клейтона показывая на слугу в другом конце зала.
– Клейтон, смотри слуга, кажется, обращается к тебе.
Клейтон оторвал свой взгляд от Виктории и заметил дворецкого, пытающегося ему что-то сообщить. С улыбкой он повернулся к Элизабет и поцеловал ее руку.
– Я сейчас приду. Надеюсь, вы меня извините?
– Не задерживайся слишком долго, дорогой, – сладко проворковала Элизабет – Минута, проведенная без тебя, кажется вечностью.
Клейтон неловко улыбнулся и направился к дверям, в то время, как Элизабет переключила свое внимание на молодую предпринимательницу.
– Он такой красивый. Он написал мне еще одно стихотворение.
– Я уверена, что он будет воспевать твои ноги, дорогая, – сказала вежливо Мэри, пока Виктория отпивала чай, и добавила. – Кстати, Элизабет, это не тебя я видела в опере накануне с Чарльзом Ингерсолом?
Элизабет, не моргнув глазом, так же спокойно улыбнулась Мэри.
– Да. Это мой старый друг Я думаю, он и сегодня здесь.
– Какая жалость, что Клейтон не мог присоединиться к вам в опере. Но его работа отнимает так много времени. Это несправедливо, ты так не думаешь? – не унималась Мэри.
Улыбка Элизабет угасла, она только собиралась ответить Мэри, как появился Клейтон с большим букетом маргариток. Когда он преподносил их невесте, в ее глазах появился невыразимый ужас:
– Маргаритки! О, Господи, Клейтон, как – как ты мог! – Она громко чихнула, и целое облако лепестков поднялось в воздухе вокруг нее. – Возьми их, – она сердито сунула цветы обратно Клейтону, который смущенно смотрел на нее. – Убери их отсюда! Я не могу, – и она снова чихнула, потом еще и еще.
Нос Элизабет порозовел, глаза слезились.
– Сейчас!
Клейтон взял букет, протянул его официанту и попросил воды. Мэри с состраданием вздохнула, потом протянула платок.
– Бедняжка. Боюсь, мой брат все испортил. Маргаритки!
– Никогда больше не дари мне маргариток! – наконец, смогла произнести Элизабет. – Ужасный сорняк!
– Извини. Я не знал о твой чувствительности к цветам. Я только пытался сделать для тебя то, о чем ты просила.
– Я знаю, я… ап-чи! – чихнула Элизабет, понимая, что выглядит совершенно неприглядно.
