— Почему ты так говоришь? — спросила Элеонора. Ей вспомнилось нечто промелькнувшее во взгляде дымчато-зеленых глаз графа. Интуиция подсказывала ей, что он вынужден был прибегнуть к силе воли.
— Любой другой джентльмен, наделенный хотя бы чуточку романтическим характером, немедленно бы бросился в погоню за сбежавшей невестой, — заявила Шарлотта. — Он вырвал бы ее из рук того мужчины, который ее увез, и вызвал бы его на дуэль.
Лусинда испуганно взглянула на подругу:
— Говорят, в жилах Сент-Меррика течет холодная кровь, поэтому он и не стал догонять свою невесту.
Из-за нескончаемого моросящего дождя особняк на Рейн-стрит, казалось, стоял на некоей мрачной ирреальной поверхности. Но какова бы ни была причина, он выглядел не просто мрачным, но и сильно запущенным. Он напомнил Элеоноре дом, в котором Лусинда ухаживала за своей умирающей хозяйкой, хотя и превосходил его по размерам. Создавалось впечатление, будто кто-то умер в особняке Сент-Меррика, и огромный дом после этого стал ветшать, потеряв интерес к жизни.
Элеонора сверилась с картой, которую дал ей Сент-Меррик, чтобы убедиться, что извозчик не ошибся адресом. Рейн-стрит, дом двенадцать. Никакой ошибки не было.
Дверца экипажа открылась, извозчик помог ей сойти на землю, а затем выгрузил чемодан с ее пожитками.
Перед тем как оставить ее одну, он с сомнением посмотрел на парадную дверь.
— Вы уверены, что приехали в нужное место, мэм? — спросил он.
— Да, спасибо. — Элеонора улыбнулась, благодарная ему за заботу. — Кто-нибудь должен выйти, чтобы забрать мой чемодан. Вам нет необходимости дожидаться слуги.
Извозчик пожал плечами:
— Как скажете, мэм.
Он сел на облучок и натянул вожжи. Глядя на удаляющийся экипаж, Элеонора почувствовала, как ею овладевают нехорошие предчувствия. Когда экипаж исчез из виду, она почувствовала себя очень одинокой на этой пустынной, покрытой густым туманом улице.
Хорошо еще, что никто не видел, как невеста Сент-Меррика приехала в наемном экипаже, подумала она, быстро поднимаясь по лестнице. Ее внезапное появление в свете будет тем более интригующим и вызовет неуемное любопытство в высшем обществе. А в конце этой авантюры она просто исчезнет столь же таинственным образом.
Трепет удовольствия пробежал по ее телу. Скоро она превратится в таинственную женщину, в актрису. У нее было странное ощущение, будто она всю жизнь провела в ожидании за кулисами, готовясь выйти на сцену, и вот сейчас этот момент наконец наступил.
Для такого случая она надела свой любимый наряд — темно-красное прогулочное платье, которое заказала для нее миссис Иган у своей персональной портнихи. К лифу были пришпилены элегантные маленькие часики, подаренные ей на прощание бывшей хозяйкой.
— У вас все сложится прекрасно, — утешала ее миссис Иган, испытывая нечто вроде материнского удовлетворения в момент вручения Элеоноре часов. — Вы обладаете силой духа и добрым сердцем. Ничто не помещает вам вновь стать тем, кем вы были раньше.
Элеонора дернула за тяжелое латунное кольцо. Внутри здания долгим эхом прокатился сочный звук.
Поначалу она ничего не услышала. Затем, когда у нее стали рождаться нешуточные сомнения, уж не ошиблась ли она и в самом деле адресом, в холле раздались неторопливые шаги.
Дверь открылась. На Элеонору смотрела молодая миловидная девушка.
— Да, мэм?
Элеонора стала лихорадочно прикидывать, что ей сказать. Сент-Меррик говорил ей, что слугам он объявит, будто она его невеста. Но ей хорошо было известно, что в любом доме слуги обычно знают о делах своих хозяев гораздо больше, чем думают их хозяева. У нее возникло подозрение, что даже если горничная и другие слуги еще не поняли, кто она такая, они успели сделать некоторые выводы, и отнюдь не в ее пользу.
Тем не менее она не могла изображать смущение. В конце концов, ей платят за игру, и играть она должна убедительно. Сейчас ее единственной аудиторией была горничная.
— Можете сообщить своему хозяину, что мисс Элеонора Лодж прибыла, — произнесла она вежливым, но не терпящим возражений тоном. — Меня ждут. И еще скажите кому-нибудь из лакеев, чтобы принес мой чемодан, пока его не украли.
Горничная поспешила сделать реверанс:
— Да, мэм, — и отступила в сторону, давая возможность Элеоноре войти в холл.
Элеонора дождалась, пока девушка исчезла за дверью, и облегченно вздохнула.
Она медленно повернулась вокруг своей оси, оглядывая помещение. Оно было столь же унылым и непривлекательным, как и сам дом снаружи. Через окна высоко над дверью почти не проникал свет. Деревянные панели с искусной резьбой делали холл еще более мрачным. В затененных нишах стояли классические статуи и вазы в этрусском стиле. И все это было очень похоже на пыльный и затхлый зал музея.
Элеонора шагнула к ближайшему мраморному пьедесталу и провела пальцем, затянутым в перчатку, по его поверхности. Она нахмурилась, увидев обозначившуюся на поверхности линию, и отряхнула с пальца пыль. Определенно, никто уже давно не занимался здесь уборкой.
Вдали послышались шаги, более тяжелые, чем шаги горничной. Элеонора обернулась.
Она увидела удивительно красивого мужчину. Благородной формы брови, точеные черты лица, ясный взгляд, кудрявые волосы — он казался воплощением мужского совершенства.
Если бы на нем не было ливреи дворецкого, она могла бы принять его за артиста, который должен сыграть образ романтического героя в духе Байрона.
— Меня зовут Иббиттс, мадам, — произнес он грудным голосом. — Прошу извинить за неудобства, которые вы, возможно, испытали. Если вы последуете за мной, я объявлю о Вашем приходе.
Какой-то крохотный предупреждающий звоночек прозвенел в ее мозгу. Он не сказал ничего плохого, но Элеонора была убеждена, что в его словах таилось тщательно скрытое презрение. Возможно, это ей просто показалось.
— Спасибо, Иббиттс.
Она протянула ему свою шляпку. Он повернулся, чтобы положить ее на пыльную мраморную столешницу.
— Не беспокойтесь, — быстро произнесла она и выхватила шляпку, прежде чем он успел положить ее на пыльный стол. — Позаботьтесь о моем чемодане. Я не хочу, чтобы он оставался на улице.
— Я сомневаюсь, мадам, что кто-нибудь может украсть ваши вещи. — Иббиттс не мог бы выразиться яснее, если бы захотел откровенно ей сказать, что в ее чемодане нет ничего ценного.
Она не потерпит больше его вежливых сарказмов.
— Пошлите лакея за чемоданом, Иббиттс.
Иббиттс недоуменно заморгал, как будто не ожидал подобной реакции.
— Любой вор, у которого есть хоть капля здравого смысла, не будет воровать в этом доме.
