Едва почувствовав, что кровать прогнулась, Эмма отняла ладони от глаз. Повернувшись к Эмори, она одарила его ослепительной улыбкой.
— Ну вот, не так все и страшно. Не правда ли? — мягко проговорила она. — А теперь просто откиньтесь на спину.
Эмори потрясенно молчал, когда она ласково коснулась его плеч, укладывая навзничь. Он не мог понять, что она собирается делать. Неужели его непорочная жена на самом деле взяла инициативу в свои руки? Его девственница-жена?!
Уложив Эмори на спину, Эмма мило улыбнулась и заботливо подоткнула вокруг него простыню, затем сама откинулась на постели, подтянула под горло покрывало и с облегчением вздохнула.
Некоторое время Эмори молча лежал рядом, потом с любопытством посмотрел на нее. Его новобрачная мирно лежала, закрыв глаза, и блаженно улыбалась.
— Леди Эмма… — неуверенно проговорил он. Она открыла глаза:
— Что?
— Что, собственно, мы делаем?
— Свершаем наш брак, — прошептала Эмма и, ободряюще улыбнувшись ему, снова закрыла глаза.
— Неужели?
Эмма нахмурилась, уловив в его голосе иронию.
— Ну разумеется. Мы делим ложе, спим вместе, возлежим в одной постели.
Эмори застонал, услышав ее вполне резонные объяснения. Его жена оказалась еще более наивной, чем он предполагал. Она всерьез считала, что они «свершают брак». Какими словами описать ей, как это происходит на самом деле? Поморщившись, он чуть не соскочил с постели, но, открыв глаза, увидел, что Эмма встревоженно склонилась над ним.
— Милорд, что с вами? Вы застонали. У вас что-то болит? Я слышала, что в первый раз это бывает очень больно…
Эмори снова застонал и отвернул лицо в другую сторону. Ну как он ей объяснит?..
Громовые удары в дверь прервали его страдания. Оба одновременно сели в постели, больно стукнувшись лбами.
— Простите!.. — пробормотал Эмори. Стук не прекращался.
— Сделано дело или еще нет? — тревожно прокричали из-за двери.
Узнав голос Рольфа, Эмма возвела глаза к небу. Ей-богу, он заходит слишком далеко!
— Да-да! — отозвалась она.
— Нет!
Эмма резко обернулась к Эмори и удивленно открыла рот. «Почему он врет?» — с досадой подумала она.
— Так делайте поскорее! — нетерпеливо воскликнул Рольф.
— Возвращайся к праздничному столу и оставь нас в покое! — ответил раздраженно Эмори и, вздохнув, повернулся к жене. — Миледи, — осторожно начал он, — боюсь, вы не совсем понимаете… — Он замолчал, насупившись. — По-моему, вам неизвестно… Вы не имеете представления о том, что означает «осуществить брак», — наконец выговорил он.
— Не имею? — Эмма нерешительно прикусила губу.
— Ни малейшего, — твердо заявил Эмори. — В это понятие входит не только совместное пребывание в постели.
— Разве? — забеспокоилась она, и Эмори проклял ее умника-кузена, епископа, короля, Бертрана, а больше всех ее покойного мужа за нелепую ситуацию, в которую он попал. Если бы Фальк исполнил свой супружеский долг как полагается…
Отчаянный стук в дверь возобновился. Эмори тяжело вздохнул:
— Проклятие! Неужели мужу нельзя побыть наедине с женой?!
— К замку приближается какой-то отряд! — На этот раз прозвучал взволнованный голос епископа. — Мы боимся, что это Бертран с указом короля!
— Проклятие! — беспомощно выругался Эмори, понимая, что его мечты о собственном замке под угрозой.
— Так делайте же свое дело! — прокричал Рольф.
— Милорд? — Эмма тревожно вцепилась в руку Эмори. — Полагается делать что-то еще?
— Да, — горестно выдохнул он.
— Тогда мы должны это сделать во что бы то ни стало! — решительно воскликнула она, и Эмори с удивлением уставился на нее.
— Должны?!
— Да, милорд. Должны. Я не могу допустить, чтобы мои люди попали в кабалу к матери лорда Бертрана! Она измучит их, заставит страдать…
— Конечно, миледи, но…
— Никаких «но», милорд. Приступайте!
Он уставился на нее в мучительной нерешительности, не в силах пошевелиться. Тогда Эмма резко откинула простыни и стала стаскивать с себя черную ночную рубашку.
— Что вы делаете?
— Я невежественна, милорд, в некоторых вопросах. Но я не дура. Вы легли в постель обнаженным, отсюда я заключаю, что для совершения брака необходимо быть обнаженными. Иначе вы не рисковали бы простудиться. — Сорочка перелетела через ее голову и упала на пол.
Эмори увидел перед собой прелестнейшую грудь, которую когда-либо имел счастье лицезреть. «И все это принадлежит мне!» — с неимоверной радостью подумал он и тут же нахмурился. Все это будет принадлежать ему, если он завершит брак до того, как…
— Это Бертран! — Отчаянный рев, казалось, сотряс дубовую дверь. — Он мчится, как ветер. Делайте дело!
Чертыхнувшись себе под нос, Эмори потратил еще одно драгоценное мгновение, сверля дверь яростным взглядом, затем вновь обратился к жене.
— Миледи, как вы сами сказали, первое соитие обычно бывает очень болезненным. Но не для мужчины, а…
— Господи, милорд, не тратьте время впустую! Просто скажите, что я должна делать.
— Он у ворот! Миледи, он уже у ворот! — донеслось из-за двери.
— А это кто, черт бы его побрал? — воскликнул Эмори, услышав совсем незнакомый голос.
— Сиберт, — вздохнула Эмма и, когда он удивленно поднял на нее глаза, пояснила: — Мой… наш дворецкий.
— Кто?! Неужели все обитатели замка собрались под дверью? — Ему стало нехорошо от этой мысли.
— Милорд, — нетерпеливо повторила Эмма, — что я должна делать?
— Эмори снова повернулся к жене и вздохнул:
— Вы не понимаете… Под таким давлением…
— Он уже во внутреннем дворе! — На этот раз прозвучал голос Мод.
Даже Эмори узнал хрипловатый выкрик некрасивой служанки и жалобно простонал:
— Так и есть, они все стоят под дверью!
— Делайте дело! — повелительно выкрикнул епископ.
Эмма могла представить себе, сколько было расставлено постов, чтобы сообщать стоявшим под дверью о приближении неприятеля.
— Мы оба находимся в трудном положении, милорд, — мрачно напомнила она.
— Да, но… — Он отдернул простыню и жестом показал ей на свой в данную минуту не слишком внушительный предмет мужского достоинства. Всего несколько минут назад, когда он думал о раздевающейся за ширмой жене и рисовал себе картины предстоящей ночи, эта часть его тела выглядела весьма впечатляюще. Нос каждым новым воплем из-за двери она съеживалась все больше и больше, пока не стало казаться, что сейчас она станет совсем незаметной. «Все пропало!» — с тоской подумал Эмори.
Эмма заинтересованно уставилась на короткий отросток между ног ее мужа. Она никогда ранее не видела голых мужчин и не знала, что у них такое имеется. Когда Фальк раздевался, чтобы лечь с ней в постель, она была слишком смущена, чтобы его разглядывать. Теперь Эмма наклонилась поближе, стремясь рассмотреть диковинку. «Возможно, это свойственно не всем мужчинам? — подумала Эмма. — Возможно, мой муж отличается таким странным уродством».
