- Это было бы неразумно. Я, - ее всю скрутило от отвращения к себе, но она заставила себя продолжить. – Я не хочу, чтобы ты возвращался. Я не хочу больше тебя видеть.
Тупо уставившись на нее, Маккенна отступил к дверям. – Не говори так, - хрипло произнес он. – Неважно, куда я отправлюсь, я никогда не перестану любить тебя. Скажи мне, что чувствуешь то же самое, Алина. Господи… я не могу жить не имея ни малейшей надежды.
Именно эта надежда в конечном счете привела бы его к гибели. Если бы у него была надежда, он бы вернулся к ней и тогда ее отец уничтожил бы его. Единственным способом спасти Маккенну было навсегда прогнать его… убить веру в ее любовь. Если она этого не сделает, тогда никакой силы на земле не хватит, чтобы удержать его вдали от нее.
- Я, конечно, извинилась перед отцом, - сказала Алина тихим прохладным голосом. – Я попросила его отделаться от тебя, избавить меня от неловкости. Он, конечно, был взбешен – сказал, что в любом случае я должна была найти кого-нибудь повыше конюшен. Он был прав. В следующий раз я буду привередлива.
- В следующий раз, - Маккенна выглядел так, словно его ударили.
- Какое-то время ты меня забавлял, но сейчас мне стало скучно. Полагаю, нам стоит попытаться расстаться друзьями, только… ты - ведь, в конце концов, просто слуга. Так что давай покончим с этим сразу. Для нас обоих будет лучше, если ты уедешь прежде, чем мне придется сказать что-нибудь, что заставит нас обоих почувствовать еще большую неловкость. Уходи, Маккенна. Ты мне больше не нужен.
- Алина… ты ведь любишь меня…
- Я играла тобой. Я получила от тебя все. что могла. Теперь мне нужно найти джентльмена, чтобы попрактиковаться.
Маккенна молчал, уставившись на нее взглядом смертельно раненого животного. В отчаянии, Алина подумала, как долго она сможет продолжать, прежде чем сердце ее разорвется.
- Как я могла влюбиться в кого-то вроде тебя? –спросила она, - и каждое насмешливое слово острой болью отзывалось у нее в горле. – Ты – бастард, Маккенна… у тебя нет ни семьи, ни положения, ни состояния… что ты можешь предложить мне такого, что я не могу получить от другого мужчины твоего сорта? Пожалуйста, уходи. – Ее ногти до крови впились в ее ладони. – Уходи.
Тишина затягивалась, Алина опустила голову и ждала, дрожа и молясь немилосердному богу, чтобы Маккенна не подошел к ней. Если бы он коснулся ее, заговорил с ней еще хоть раз, от боли она бы рассыпалась на кусочки. Она с трудом вдохнула и выдохнула, вынуждая легкие работать, заставляя сердце продолжать биться. Много времени спустя она открыла глаза и взглянула в пустой дверной проем.
Он ушел.
Поднявшись с кровати, она смогла дойти до умывальника и оперлась на фарфоровую раковину. Тошнота поднималась в ней болезненными спазмами, и со слабым вздохом она сдалась, пока в ее желудке не осталось ничего, а колени не перестали слушаться ее. Еле передвигая ноги и спотыкаясь, она добралась до балкона, упала на перила и ухватилась за чугунную решетку.
Вдалеке она увидела фигуру Маккенны, он шел прочь от особняка вдоль подъездной аллеи - аллеи, которая соединялась с проселочной дорогой. Он опустил голову и шел не оглядываясь.
Алина жадно следила за ним сквозь разукрашенную решетку, зная, что никогда больше его не увидит, - Маккенна, - прошептала она. Она смотрела сквозь решетку, пока он не исчез из виду, свернув на дорогу, которая уведет его от нее. И тогда она уткнулась холодным от пота лицом в рукав своего платья и зарыдала.
Миссис Фэйрклоз подошла к дверям будуара Алины, крохотной комнатки в ее спальне. Эта комнатка была построена в загородном дворце в начале семнадцатого века во Франции. Много лет назад граф и графиня привезли этот куполообразный будуар из заграничной поездки. Он был уложен в упаковочные клети: панели, картины, пол, потолок - все это заново собрали в Стоуни Кросс Парке. Такие комнаты были редкостью в Англии, но во Франции встречались довольно часто, аристократы использовали их, чтобы помечтать, позаниматься, написать письма и побеседовать с другом наедине.
Алина свернулась в углу шезлонга, стоящего напротив поцарапанного старого окна, уставившись в никуда. Узкий подоконник под окном был весь завален вещами, здесь были: крошечная разукрашенная металлическая лошадка… пара оловянных солдатиков, у одного из них не было руки… дешевая деревянная пуговица с мужской рубашки… маленький складной нож с ручкой из бараньего рога. Все это было осколками прошлого Маккенны, которые собрала Алина. Пальцы ее крепко держали корешок небольшой книги стихов – нелепого пособия для детей по грамматике и правописанию. Миссис Фэйрклоз вспомнила, что не раз видела, как детьми Алина и Маккенна вместе читали учебник, их головы склонялись друг к другу, пока Алина упорно пыталась научить его чему-нибудь. А Маккенна неохотно слушал, хотя было ясно, что он бы с гораздо большим удовольствием побегал по лесу как дикарь.
Хмурясь, миссис Фэйрклоз поставила поднос с супом и тостом Алине на колени. – Вам пора съесть что-нибудь, - сказала она, скрывая обеспокоенность за строгим голосом.
С тех пор как месяц назад Маккенна уехал, Алина не могла ни есть, ни спать. Разбитая и подавленная, большую часть времени она проводила в одиночестве. Когда ей приходилось присоединиться к семье за ужином, она сидела, не прикасаясь к еде, и оставалась неестественно тихой. Граф и графиня предпочитали считать депрессию Алины детскими капризами. Однако миссис Фэйрклоз не разделяла их мнения, удивляясь, как можно было просто не принять в расчет глубокой привязанности между Алиной и Маккенной. Экономка пыталась уговорить себя, что волноваться не о чем, ведь, напоминала она себе, они всего лишь дети, а значит, быстро оправятся от горя. И тем не менее… потеря Маккенны, казалось совсем выбила Алину из колеи.
- Я тоже скучаю по нему, - сказала экономка. горло ее перехватило от горя. – Но вы должны подумать о том, что лучше для Маккенны, а не для вас. Вы бы не захотели, чтобы он остался здесь и мучился от того, что есть вещи, которых он не может получить. Никому не пойдет на пользу так себя изводить. Вы побледнели, похудели, а волосы у вас нечесаные как лошадиный хвост. Что бы подумал Маккенна, если бы увидел вас сейчас?
Алина подняла на нее тусклый взгляд. – Он подумал бы, что я это заслужила за то, что была такой жестокой.
- Когда0нибудь он поймет. Он подумает и поймет, что ты сделала это для его же блага.
- Вы правда так думаете? – спросила Алина без особого интереса.
- Конечно, - уверенно заявила миссис Фэйрклоз
- А я нет. – Алина подняла металлическую лошадку с подоконника и бесстрастно оглядела. – Я думаю, Маккенна будет ненавидеть меня до конца своей жизни.
