Конечно, Барбаре и в голову не могло прийти, что Филип продолжает встречаться с Анной. Она восхищалась спокойствием, с которым Анна переносила потерю возлюбленного, ее ясные глаза все так же улыбались и на милом личике не было и следа сердечной печали. Барбаре казалось, что она умрет, если Филип оставит ее, она не представляла, как можно пережить такую потерю. Она старалась реже оставаться наедине с подругой и избегала любых интимных разговоров из боязни, что Анна захочет поделиться своим горем. Как тяжко придется Анне, когда Филип и Барбара поженятся и Анна поймет, что поверяла свои сердечные тайны той самой женщине, которая украла у нее возлюбленного! Уверенная в любви Филипа, Барбара старалась относиться к Анне великодушно и покровительственно.
И вот однажды раздался гром с ясного неба. Анна подошла к Барбаре и тихонько сказала:
— Я давно не просила тебя об этом — ты была так занята, — но, пожалуйста, скажи нашим драгоценным матушкам, что мы сегодня отправимся за покупками. Я уже использовала все другие предлоги. Ужасно трудно придумывать что-то новое всякий раз, когда отправляешься на свидание.
Барбаре показалось, будто на нее вылили ушат холодной воды. Она недоверчиво взглянула на Анну, но потом облегченно вздохнула. Ей стала ясна причина Анниного спокойствия. Она, очевидно, нашла себе нового возлюбленного и выкинула Филипа из головы. Бедняжка Анна! Какая женщина может прельститься другим мужчиной после объятий Филипа?
Она улыбнулась Анне, затащила ее к себе в комнату и, закрыв поплотнее дверь, спросила:
— Значит, у тебя новый возлюбленный?
Анна непонимающе уставилась на нее.
— С чего ты взяла? Я никогда не полюблю другого, — ответила она с недоумением.
Кровь запульсировала в висках Барбары. Казалось, что она стоит на краю пропасти и любой шаг опасен. Однако она должна узнать правду. Барбара взяла кочергу и, наклонившись, разворошила дрова в камине. Волосы упали ей на лоб словно занавес, закрыв ее лицо от взгляда Анны.
— Должно быть, я ошиблась, — сказала Барбара. — В тот вечер, когда Филип… лорд Честерфилд заходил к нам, мне показалось, что ты влюблена в него.
Лицо Анны засияло.
— Значит, ты отгадала мою тайну! Разве он не прекрасен, Барбара? Как ты могла подумать, что я разлюбила его?
— Я уверена, что ты не сможешь встретиться с Филипом сегодня. — Барбара бросила кочергу так, что та зазвенела. — Он не любит тебя больше. Он любит меня.
— Тебя?! — Серые глаза Анны потемнели, как грозовые тучи. — Но ведь ты видела его только раз, и почти не разговаривала с ним.
— Мы стали любовниками еще до моего приезда в Лондон, когда он навещал нас в усадьбе, — Барбара вызывающе вскинула голову.
— Значит, ты рассказывала именно о нем… — Анна припомнила робкие вопросы Барбары, недоумение, почему не появляется ее возлюбленный, преклонение перед опытностью Анны в любовных делах.
— Помнишь, — сказала Барбара, — ты говорила, что все мужчины должны быть у моих ног? Так и получилось. И Филип меня действительно любит.
Анна смотрела на Барбару застывшими серыми глазами, в ее взгляде было нечто странное. Похоже — как ни удивительно это было — в нем промелькнула жалость. Анна вздохнула:
— Когда мы клялись не уводить друг у друга кавалеров, мы не представляли себе, что любим одного человека.
— Конечно, Анна, — мягко согласилась Барбара. — Клянусь тебе, у меня и в мыслях не было обидеть тебя. Будь это другой мужчина, видит Бог, я бы даже не взглянула в его сторону. Но я уже любила Филипа. Он для меня единственный мужчина во всем белом свете.
Анна внимательно посмотрела на подругу, и на этот раз во взгляде ее серых глаз безошибочно читалась жалость.
— Барбара, Филип любит многих женщин. Я всегда знала, что я не единственная, кого он одаривает своим вниманием… Хотя, конечно, вначале мне казалось, что это не так. Но потом все прояснилось, как для тебя сейчас.
Барбара гордо вскинула голову.
— Я не собираюсь делить Филипа ни с кем. Наша любовь безмерна, неповторима. Никто не заменит мне Филипа и ему никто не сможет заменить меня.
— У леди Элизабет Ховард будет от него ребенок, — резковато сказала Анна.
Барбара ахнула, и губы ее побелели от ярости:
— Не может быть!
— Филип сам не отрицает этого, — сказала Анна спокойно. — Я была у него вчера днем, и он показывал мне письмо от сестры. Она упрекает его за кутежи, игру и за то, что он наградил ребенком юную леди. Филип бросил письмо на стол и сказал: «Сколько шума из-за этой Бетти Ховард! Сплетни дошли уже даже до моей сестры».
Барбаре показалось, что в нее вселился легион дьяволят, которые отчаянно кололись и щипались, голова ее горела, как в адовом огне. Невозможно… Неужели только вчера он лежал в постели с Анной? Однако Анна никогда не обманывала ее. Пристально посмотрев в открытые честные глаза подруги, Барбара отвернулась и, всхлипнув, положила ладонь на свой плоский живот. Счастливая Элизабет, у нее есть ребенок Филипа, и теперь, конечно, они связаны самыми крепкими узами.
— Значит, он женится на Элизабет Ховард? — глухо произнесла она.
Анна засмеялась холодным звенящим смехом, как подобало модной даме. Но у нее это плохо получилось, голос ее срывался:
— Женится?! У него и мыслей таких не было. Элизабет отошлют в деревню. — Она слегка поежилась, подумав, что такая участь может легко постигнуть и ее.
Барбара вдруг представила себе Филипа так ясно, что ей померещилось, будто он здесь, в ее спальне вместе с ними. И стоит только протянуть руку, чтобы коснуться той милой морщинки на щеке, загорелой шеи, выступающей из белоснежных кружев, сильных рук, которые умели быть такими нежными, когда он ласкал ее.
Барбара задумчиво покачала головой и удивленно сказала:
— Как странно!.. Я верю каждому твоему слову, но какая же это мука!.. И самое ужасное, что я все еще люблю его.
— И я тоже, — удрученно сказала Анна. — Он такой обаятельный, и уж если он запал в твое сердце, то считай, что оно принадлежит ему навеки. — Она внимательно взглянула на Барбару. — Что же теперь будет с нашей дружбой? Сумеем ли мы сохранить ее?
Барбара окинула ее взглядом. Это была все та же милая, знакомая Анна, ее единственная подруга. Ей вдруг захотелось повернуть время вспять и вновь почувствовать ту не омраченную ничем дружескую привязанность, которая была прежде.
— Как же нам быть? — спросила она наконец. — Ты же понимаешь, что я буду сгорать от ревности каждый раз, когда ты будешь встречаться с Филипом.
Анна кивнула и сказала задумчиво:
— Да, но, как ни странно, ты стала мне даже ближе… словно любовь к одному мужчине каким-то образом породнила нас. Возможно, нас сближает та боль, которую мы испытали. Если бы ты была моей единственной соперницей, я, наверное, возненавидела бы тебя… Но у него много женщин… и Элизабет… Не могу же я ненавидеть весь мир, — горько заключила она.
