Постепенно он припоминал, что ехал рядом с женой, гадая, что за тайну она желает поведать ему, едва сдерживая нетерпение. Неужели она положит к его ногам сердце и душу, обнимет и скажет, что любит его больше всех на свете, что желает быть с ним до самой смерти?
Он ничего не замечал, пока из темноты не вылетели воины-арабы. Засада была неожиданной. Он дрался, и неплохо, пока…
Пока не увидел, что на нее напали. Пока не заметил, что она осталась беззащитной… Он понесся к ней, но тут страшная боль пронзила его бок, и он провалился во мрак, а затем оказался в мире теней.
Элиза…
Но она вновь ответила на его зов, и Брайан понял, что вспомнил еще один сон, в котором Элиза находится рядом с ним.
Кто-то прошел рядом, и его сердце переполнилось радостью. Собрав все силы, он сумел повернуться.
Сердце гулко загудело в груди, ясность мыслей вновь сменилась неразберихой.
Гвинет оперлась на локоть и с удивлением взглянула на него.
— Ты очнулся, Брайан! — воскликнула она. — Наконец-то очнулся!
Он попытался что-то сказать, но в горле было слишком сухо. Она вскочила с мягких подушек и принесла кувшин, быстро наполнила кубок и поднесла к его губам. Брайан ужаснулся, обнаружив, что не в силах поднять голову. Гвинет пришлось поддерживать его.
— Что случилось? — с трудом прохрипел он. Она беспокойно прикусила губу, но не ответила.
— Надо позвать лекаря, Брайан.
Она поспешно вышла из комнаты. Через минуту на Брайана уже глядело опаленное солнцем морщинистое лицо араба из его снов.
— Ты поборол болезнь, лорд Стед, — произнес араб на ломаном английском. — Но теперь тебе придется бороться за свое здоровье. Тебе нужен сон — покойный, глубокий, чтобы исцелиться душой и телом.
— Я хочу знать, что случилось! — воскликнул Брайан. Его голос дрожал, вместо крика получилось что-то слабое и жалобное. Араб не обратил внимания на его слова и подал Брайану еще воды.
— Спи, а когда ты снова проснешься, мы поговорим.
Но это было нелепо! Он не сможет заснуть! Внезапно веки отяжелели, Брайан почувствовал себя слабым стариком. Он прикрыл глаза и заснул.
Когда он вновь открыл глаза, араб был рядом с ним.
— Ты можешь поднять голову?
Брайан кивнул. Это оказалось трудной задачей, потребовалось собрать все силы, но голова все-таки оторвалась от подушки.
— Должно быть, тебе помогал ваш Бог, — заметил араб. — Ты чуть не умер.
— Кто ты? — спросил Брайан.
— Азфат Махзид. Египтянин, лекарь великого Саладина.
— Саладина! — воскликнул Брайан и рухнул в подушки. Египтянин слегка улыбнулся и ответил без излишнего смирения или похвальбы:
— Ты обязан жизнью не только своему Богу, но и моему искусству. Английские лекари — настоящие мясники! Они хотели пустить тебе кровь, хотя могли бы сообразить, что ты и без того истек кровью!
— Тогда я благодарен тебе, — произнес Брайан.
— Ты ничего мне не должен. Меня отправили сюда…
— Саладин? Значит, война…
— Она продолжается.
— Но как же…
— Тебе не стоит так много говорить, Стед. Ты должен вновь набраться сил, сейчас ты слаб, как дитя. Пройдет время, ты окрепнешь и будешь день ото дня становиться все сильнее.
Египтянин отошел.
— Где моя жена? — спросил Брайан вслед ему. Азфат остановился и произнес, не поворачивая головы:
— Я пришлю сюда женщину, которая ухаживала за тобой.
Брайан прикрыл глаза — веки вновь стали невыносимо тяжелыми, но не поддался сну. Им овладело страшное беспокойство. Услышав скрип двери, он открыл глаза.
На пороге стояла Гвинет. Она тревожно взглянула на него, затем подошла и села у постели.
— Где Элиза? — спросил Брайан.
Гвинет пошевелила губами, словно хотела что-то сказать, затем смутилась и опустила глаза так, что темные тени легли ей на щеки.
— Брайан, египтянин сказал, что тебе нельзя…
— Где Элиза? Что с ней случилось? Я должен знать! Я звал ее, я думал… Гвинет, расскажи мне! Она не умерла! Я знаю, она не могла умереть! Боже мой, Гвинет, скажи, что с ней стало!
— Брайан… — Гвинет вздохнула, беспокойно пожала плечами и взглянула ему в глаза. — Элиза во дворце Музхар.
Он безнадежно прикрыл глаза. Он знал свою жену: она должна была бороться до конца, и только Богу известно, что сделали с ней арабы…
— Пресвятая Дева! — пробормотал он. — Она пыталась ударить кого-нибудь кинжалом, и они…
— Нет, Брайан, не тревожься! Она отправилась туда по своей воле!
— По своей воле!
В его глазах появились такой ужас и боль, что Гвинет запнулась, подбирая слова.
— Нет, не совсем так, Брайан. Их вожак Джалахар приставил меч к твоему горлу. Тебя не оставили бы в живых, если бы твоя жена не последовала за Джалахаром. Она… решила спасти тебя.
Его охватила боль сильнее, чем от раны, мучительнее, чем лихорадка.
— Лучше бы я умер, — прошептал он.
— Тогда умерли бы все мы, — возразила Гвинет.
Он попытался подняться на постели.
— Надо седлать лошадей и уезжать отсюда. Может, мы успеем еще вовремя…
— Нет, нет, Брайан! — запротестовала Гвинет, ее огромные глаза наполнились слезами, и она уложила Брайана на подушки. Проклятие, он не мог справиться даже с Гвинет! — Брайан, из этого ничего хорошего не выйдет. Войско Ричарда осаждает дворец день за днем. И все это время их атаки отбивают…
— Все время? — Он помедлил. — Сколько же я здесь провалялся?
— Почти два месяца, Брайан.
— Два месяца!
Он прикрыл глаза. Два месяца… Элиза… Никакие кошмары не могли сравниться с тем, что он испытывал сейчас. Перед глазами всплывало лицо жены, ее белоснежное тело, стройное и гладкое, как шелк, в смуглых руках неверных…
Он открыл глаза. Гвинет испуганно вскрикнула, увидев в них ярость.
— Брайан!
— Я должен… найти ее… — прошептал он.
Ему удалось встать, но он тут же упал, тяжело ударившись об пол. Гвинет закричала, откуда-то сбежались люди, подняли его и уложили в постель.
Проходили дни, и он научился сдерживать нетерпение. Горечь не покидала его сердце, но слова Гвинет буквально пригвоздили его к постели:
— Брайан, ты никогда не увидишь ее и не сможешь ей помочь, если не выздоровеешь.
Он покорно ел, пил состряпанные лекарем снадобья из бычьей крови и козьего молока. Спустя несколько дней он уже свободно поднимал голову, а вскоре смог сидеть.
Гвинет постоянно находилась рядом и, набираясь сил, Брайан все чаще с признательностью поглядывал на нее, благодарный за заботу.
— Значит, ты всегда была рядом? — как-то спросил он. — Я звал Элизу, а вместо нее отзывалась ты.
— Мы думали, так будет лучше. По-видимому, ты поверил, что я — это Элиза, и успокаивался в моих руках.
Брайан приподнял бровь.
