Барбара недоверчиво смотрела на него.
— Карл, ты шутишь? Это невозможно!
— Еще как возможно. — Лицо его помрачнело. — Лондон горит уже два дня, и только сегодня городские власти сочли нужным послать гонца ко мне. Лорд-мэр Лондона просто тупица!
— Но как же… — Барбара смотрела на него потемневшими от боли глазами.
— Огонь начался в пекарне Фаринора на Паддинг-Лейн, — отрывисто сказал Карл. — Фаринор взял ученика, который по недомыслию перекалил печь, и пекарня загорелась. Сначала этому не придали значения, решив, что дело пустяковое. Таверна «Три звезды» находится как раз напротив пекарни. Туда и направился Фаринор с семейством поделиться своей новостью. Они подняли обитателей таверны с постелей и вместе уселись выпивать, поглядывая, как весело горит пекарня. Затем ветер перекинул пламя на стог сена возле конюшен таверны, а вскоре загорелась и она сама. Только тогда эти остолопы схватились за головы. Они побросали свои кружки и выскочили на улицу. — Карл горько усмехнулся. — К тому времени огонь уже полыхал вовсю. Он перекинулся на дома по обе стороны от пекарни и распространялся дальше по улице. К утру Паддинг-Лейн выгорела дотла и пожар бушевал на соседних улицах.
— И что же, никто ничего не делал? — изумленно спросила Барбара.
О Боже! Ее любимый Лондон в огне!
Злая усмешка искривила губы Карла.
— Лорд-мэр должен был приказать разрушить соседние здания, чтобы локализовать очаг пожара. Но приказ снести некоторые дома мог вызвать недовольство, и он испугался, что потеряет популярность у народа. В результате он только заламывал руки и бегал по городу как помешанный. Полнейшая беспомощность!
Карл взял плащ и накинул его на плечи.
— Я немедленно еду в Лондон.
Барбара вскочила и порывисто взяла его за руку.
— Позволь мне тоже поехать!
Карл рассмеялся и отстранил ее.
— Это не женское дело, Барбара. В Лондоне сейчас очень опасно. — Он поцеловал ее на прощание и быстро вышел из комнаты. Барбара, чуть не плача, тревожно смотрела ему вслед.
Она выбежала за ним в коридор и столкнулась с Беркли.
— Барбара, вы уже знаете? — воскликнул он.
— Да. Неужели все настолько серьезно? Как вы полагаете? Я даже представить себе не могу, что Лондон может сгореть дотла!
Беркли выглядел очень мрачным.
— Я только что получил известие, что пожар дошел до портовых складов.
Барбара непонимающе смотрела на него, и он терпеливо объяснил ей:
— Там хранятся все военные припасы, масло, деготь, сено и пенька. Все это легко воспламеняется.
— Но, Беркли, не может же сгореть целый город!
— Конечно, может! Там же полно деревянных домов, они загораются один за другим. Пожар бушует уже два дня, и никто не может ничего сделать. Я собираюсь поехать туда, возможно, что-то еще можно спасти!
Барбара испуганно уставилась на него, закрыв рот руками. Затем она резко повернулась, вбежала в свою комнату и начала торопливо рыться в сундуках. Нэнси вошла следом и обнаружила свою госпожу среди вороха разбросанной одежды.
— Что вы ищете?
— Костюм пажа, в котором я играла на шуточной свадьбе с Френсис Стюарт.
— Зачем, ради всего святого, он вам понадобился?
Барбара подняла пылающее взволнованное лицо.
— Я хочу поехать в Лондон. Не могу же я спокойно сидеть здесь, когда Лондон и Карл в опасности.
Нэнси запротестовала, но Барбара гневно сверкнула глазами.
— Нэнси, я поеду! И давай прекратим обсуждение! Сходи к Томасу и вели ему оседлать двух лошадей. Он поедет со мной.
Томас был самым здоровым и крепким из конюхов Барбары.
Нэнси отправилась на конюшню, не переставая осуждать намерение хозяйки, а когда вернулась, Барбара была уже в небесно-голубом пажеском костюме, волосы ее были спрятаны под широкополой шляпой.
Не обращая внимания на бессвязные восклицания Нэнси, Барбара легко сбежала по лестнице во двор. Томас держал под уздцы двух оседланных лошадей. Барбара вскочила на свою лошадь и, усмехнувшись, глянула на Томаса.
— Не боишься?
Томас широко ухмыльнулся в ответ.
— Нет, госпожа, я и сам хочу взглянуть.
Они приближались к Лондону. Навстречу плыл едкий запах дыма, и Барбара закашлялась. Она приостановила лошадь и ошеломленно смотрела вперед. Над городом висела огромная черная туча, скрывшая изящные силуэты высоких церковных шпилей. Барбара беззвучно заплакала и решительно пришпорила лошадь. Дорога была забита телегами: фермеры направлялись в город. Барбара, заинтригованная этим обстоятельством, спросила одного из них:
— Зачем вы едете в Лондон? Разве вы не видите, что там пожар?
Толстый парень посмотрел на нее и усмехнулся.
— Ну да, я вижу, что моя телега может хорошо подработать, перевозя людское добро в безопасное место.
Подъехав поближе, они разглядели языки пламени, взмывающие в небо. Томас повернулся к Барбаре и протянул ей свой шейный платок.
— Обмотайте-ка его вокруг лица, госпожа. Вам будет легче дышать.
Дым стал гуще, и пепел, точно черный снег, опускался на плащ Барбары и на лоснящийся круп лошади.
Вскоре они въехали в городские ворота, и сердце Барбары болезненно сжалось. Ей никогда не найти Карла в этой неразберихе. По улицам сновали перепуганные горожане. Они грузили тюки с одеждой и мебель на телеги и тачки, хрипло перекликаясь друг с другом. Все было в дыму. Слышались безумные крики и вопли, и на них накладывались шипение и потрескивание огня.
Монотонный колокольный звон напоминал протяжные душераздирающие стоны. Барбара зажала уши руками; глаза резало от дыма, слезы ручьями текли по ее щекам.
Боясь, что Барбара может потеряться в ужасной сутолоке улиц, Томас крепко ухватился за поводья ее лошади. Он перегнулся к ней и крикнул:
— Может, лучше вернемся, госпожа? Нам никогда не отыскать здесь короля.
Какой-то безумец схватил Барбару за руку и завопил:
— Лондонский мост рухнул! Бог проклял нас! Это Божья кара за грехи наши!
Барбара раздраженно отдернула руку. Ужас овладел ею. О Господи! Под Лондонским мостом располагались огромные водяные колеса, используемые для борьбы с пожарами. Если мост рухнул, то ясно, что разрушил и их, и, значит, прекратилась подача воды!
Над общим гулом толпы раздался чей-то звонкий крик:
— Загорелся собор Святого Павла!
Барбара почувствовала, что сама близка к безумию. Великий собор, гордость Лондона! Когда-то в юности она жила на Ладгейт-Хилл, возле собора, и всегда с трепетом и восхищением смотрела на возносившееся в небо величественное здание.
Она склонилась к Томасу и, стараясь перекрыть общий шум, громко крикнула:
