Ровене сделалось плохо. Выбежав наружу, она судорожно глотнула струю воздуха и прислонилась спиной к стволу дерева. Она отказывалась верить, что Квин мог оказаться среди таких вот людей, изувеченных, ослабевших от потери крови, умирающих тысячами. А может, он лежит бездыханный где-нибудь на поле недавнего сражения, уставившись пустыми глазницами в небесную вышину... Ровене снова сделалось плохо. Когда она пришла в себя, кто-то протягивал ей жестяную кружку с водой. Она с благодарностью ее приняла.
– Вам не следует здесь находиться, мисс.
– Я знаю. Но я ищу своего мужа.
Мужчина невысокого роста и в возрасте примерно как дядя Анри смотрел на нее печальными мудрыми глазами.
– У вас нет никакого шанса найти его здесь, мадам. Возможно, он занесен в список раненых, если его нет...
– ...нет среди погибших?
– Да, мадам.
– А где же я могла бы его разыскать?
– Я думаю, что список потерь, хотя бы и не полный, находится в штаб-квартире Веллингтона. Попытайтесь выяснить интересующие вас вопросы там.
– Мой муж... мой муж был штабником у герцога Веллингтона.
Ровена увидела, как что-то изменилось в лице мужчины. Она нетерпеливо ухватилась за его рукав.
– Вы что-нибудь знаете? Тогда не скрывайте от меня!
– Сожалею, мадам. Я слышал, что весь личный состав штаба герцога Веллингтона занесен в списки раненых или убитых. Когда Веллингтон узнал об этом, он не мог себя сдержать и разрыдался. Никогда и никто прежде не видел его в таком состоянии.
В глазах у Ровены потемнело, а в ушах стоял звон. Нет, нет, Квин жив, она чувствует это всем сердцем. Но, может быть, он ранен, может быть, ему требуется ее помощь. Она должна разыскать его.
Ровена грустно поблагодарила старого воина, прежде чем уйти.
А где ее лошадь, куда подевался Август? Она оставила его на привязи у сарая, но он исчез. Внутри у нее похолодело от недоброго предчувствия. Она кинулась на поиски, но тут ее отвлекла дикая сцена, разыгравшаяся перед дверями госпиталя. Один из лежавших на земле раненых из последних сил отталкивал двух санитаров. Они пытались чем-то напоить его, а он отворачивался и слабо бранился. Ровена увидела лицо этого человека.
– Остановитесь! – пронзительно крикнула она и, подбежав поближе, выхватила бутылку из рук одного из санитаров. – Что вы делаете! Разве вы не слышите, что он пытается вам объяснить? Вы не должны давать ему бренди, ведь он магометанин!
– Это вы, дражайшая мэм-саиб!
Пир Исмаил Хан слабо улыбнулся Ровене. Он лежал на носилках, весь окровавленный.
Ровена опустилась на колени рядом с ним, осторожно взяв его большую шершавую руку.
– Тебе повезло. Я с трудом тебя узнала – ведь ты сбрил свою бороду.
– Без нее я, наверное, похож на дьявола, я вас не напугал?
– Вы похожи на принца, – улыбнулась ему Ровена.
Он слабо закашлялся.
– Благодарю вас, мэм-саиб. Я не смог объясниться с неверными так, чтобы они меня поняли.
– Зато я им объяснила. Теперь лежи тихо. Иначе ты только ухудшишь свое положение.
Он погладил ее руку. Его возбуждение почти прошло, и Ровена постояла рядом с ним, пока он не задремал.
Ровена подошла к одному из санитаров, который стоял поближе. Глаза ее полыхали яростью.
– Насколько серьезно ранен этот человек?
– Я... мы не знаем этого, мисс. Хирург определит.
Глаза Ровены сузились до щелочек.
– И вы пытаетесь мне внушить, что ничего не знаете о характере его ранения? Совсем ничего?
– Мы знаем, что его ударили копьем в спину. Тот, кто принес его, сказал, что видел, как это произошло.
– И вы хотели дать ему бренди? А если у него проникающее ранение желудка или легких? Дайте мне перевязочный материал. Подойдите сюда и смотрите, как нужно облегчать страдания раненых.
Прежде всего помогите мне поднять его. Ведь он может захлебнуться кровью, если закашляется в лежачем положении.
После того как раны Исмаила были перевязаны, Ровена настояла, чтобы патана немедленно показали хирургу. Она облегченно вздохнула, когда врач сказал, что раны Исмаила, слава Богу, не смертельны.
Все мысли Ровены были обращены теперь к Тарквину.
– Если он жив, если Богу будет угодно возвратить его мне, я больше никогда не допущу ссор между нами. Если Квин жив.
Она подняла голову и увидела на востоке слабый свет забрезжившей зари. Вот-вот должно было подняться солнце, рассеять пелену тумана и окрасить холмы в розовый цвет.
Нетвердой походкой она подошла к ближайшему дереву и прислонилась к нему головой. Она стояла, закрыв глаза и не двигаясь, а свет зарождающегося дня заполнял пространство вокруг нее. В ветвях деревьев над ее головой начинали просыпаться птицы, трепеща крыльями. Взошло солнце. Оно поднималось все выше и выше, и его яркие лучи слепили Ровене глаза. Жизнь Квина не оборвалась. Он находился где-то в пути и, может быть, уже приближается к Брюсселю или Ватерлоо. Ровена была целью его поисков, он шел ей навстречу и встреча эта обязательно должна была состояться. Ровена непоколебимо верила в это, и благодаря этой вере ей становилось все лучше и спокойней.
Через дорогу по направлению к ней рысью шла лошадь. Ровена услышала ее храп и скрип кожаного седла, когда всадник остановил лошадь и слез с нее. Ровена открыла глаза и осмотрелась. Навстречу ей, прихрамывая, медленно шел мужчина. Его мундир был разорван, шлем и рукавицы потеряны. Солнце поднялось уже высоко и ярко светило, но его лицо было скрыто тенью.
– О, Боже! – выдохнула Ровена.
Он остановился в нескольких метрах от нее, раскрыл навстречу ей свои объятия, и Ровена, ни секунды не медля, кинулась к нему.
Она чувствовала, как губы Квина коснулись ее губ и стали покрывать их поцелуями. Два человека, долго не видевшие друг друга и страстно мечтавшие о встрече, стояли, обнявшись, омываемые ласковыми, теплыми лучами утреннего солнца.
