— Тогда я поеду с тобой; мы все поедем. — При мысли о том, что она вернется в Дунеатли с Бобби и детьми — и с Лиззи, если та захочет к ним присоединиться, — у Аннемари перехватило дыхание. Вряд ли что-то на всем белом свете могло бы сделать ее счастливее.
— Я уже испугался, что потерял тебя, — прозвучал сзади чей-то голос.
Обе женщины обернулись и увидели Джона, раскрасневшегося и озабоченного. Он с трудом выдавил улыбку.
— Кто это, Анна? — спросил он.
— Это Молли, твоя тетка. — Она также была его сестрой, но сейчас было не время и не место для подобных откровений. — Ох, Молл! — воскликнула Аннемари. — Мне столько нужно тебе рассказать!
На свой тридцать пятый день рождения Оливия дала себе слово, что если к сорока годам не добьется успеха, то оставит шоу-бизнес, хотя из Голливуда все равно не уедет. Здесь ей нравилось все: жара, огромные цветы-переростки, неестественно зеленая трава и тот факт, что независимо от времени суток вокруг всегда были люди. Итак, в ее распоряжении оставалось семнадцать с половиной месяцев. В январе 1947 года ей стукнет сорок.
Впрочем, нельзя сказать, что в Голливуде Оливию подстерегали одни неудачи. Однако если сравнить ее успехи и провалы, то последних наберется намного больше.
Вот такие мысли крутились у нее в голове, как случалось все чаще, пока она ждала своей очереди для очередного кастинга.
— Следующая! — выкрикнула секретарша со своего места за столом, стоявшим в дальнем конце комнаты.
Потрясающе красивая блондинка рядом с Оливией поднялась и, покачивая бедрами, вышла из комнаты в смежную студию. По возрасту она годилась Оливии в дочери — в последнее время мысли о возрасте стали навязчивыми, как никогда. Разве может она соперничать с такой красоткой?
Секретарша посмотрела на Оливию и одарила ее ослепительной улыбкой. А вот она годилась в матери уже самой Оливии. Чего было больше в этой улыбке — жалости или надежды? Или же она поняла, что у Оливии нет шансов получить эту роль, и таким образом пыталась смягчить удар?
Оливия пришла на кастинг к фильму «В разные стороны». Ее агент позвонил ей сегодня рано утром.
— «РКО пикчерз» нужна актриса с английским акцентом, — сказал Джоуси. — Это мюзикл. Тебе придется петь и танцевать.
Оливия позвонила в ресторан, в котором работала, и сказала управляющему, что не придет. Тот не возражал. Он уже привык к ее отлучкам. Почти каждая официантка в Голливуде мечтала стать кинозвездой. Проблема заключалась в том, что большинство из них были вдвое моложе Оливии, как и те девчонки, с которыми она снимала дом в Бербэнке, все до единой начинающие актрисы. Оливия поселилась там с тех самых пор, как приехала сюда из Нью-Йорка, и уже сбилась со счету, сколько соседок у нее перебывало за это время. Они выходили замуж, возвращались домой или находили иную цель в жизни. Только три из них добились кое-каких успехов в киноиндустрии, да и то весьма скромных.
Иногда Оливии удавалось получить крошечную роль в кино. Несколько раз ей даже доверили произнести несколько слов. Самое продолжительное время, которое она провела перед камерой, исчислялось двумя минутами. В Голливуде все никак не находился продюсер или режиссер, который, завидев Оливию Рэйнес, воскликнул бы:
— Эта девушка нужна мне для моего следующего фильма!
Вернулась блондинка. Она выглядела разочарованной. Секретарша прокричала:
— Следующая! — И еще одна женщина вышла из комнаты.
Это была жгучая симпатичная брюнетка, еще моложе блондинки. И вдруг Оливии пришло в голову, что кастинг идет слишком уж быстро. Когда она пришла сюда, в очереди перед ней ожидали около двадцати девушек. Не прошло и получаса, а половина уже отсеялась. Правда, пришли еще пять человек.
Секретарша одарила Оливию еще одной улыбкой. Та улыбнулась ей в ответ. Необходимо поддерживать у людей хорошее мнение о себе. Не исключено, что когда-нибудь эта женщина пригодится ей и сможет оказать какую-нибудь услугу. Высокая дама с копной серебряных волос, она была одета в стильные брюки и белую блузку. Оливия ничуть не удивилась бы, если бы выяснилось, что некогда эта женщина и сама подвизалась на актерской стезе.
Вероятно, сказывался возраст, но в последнее время Оливия начала мечтать о собственном доме. Сойдет даже крохотная квартирка, лишь бы у нее был балкон, на котором можно было бы нежиться на солнце. Впрочем, садик — или дворик — был бы еще лучше. Оливия устала делить кухню и ванную с шестью другими женщинами. Даже гостиная у них была общей, и почти каждый вечер в ней вспыхивали ссоры из-за того, что смотреть по телевизору. Собственная ванная казалась недостижимым блаженством.
Чтобы заполучить все это, ей нужны были не просто случайные роли с подработкой между ними. Ей нужна постоянная работа. Она может окончить курсы и стать косметологом или парикмахером. Разумеется, это не то, о чем она мечтала, но невозможно всю жизнь упорно карабкаться на вершину.
Из студии вышла брюнетка, и ее место заняла очередная блондинка. А секретарша опять улыбнулась Оливии! Блондинка вернулась, и теперь наступил черед роскошной, тонкой и гибкой рыжеволосой красотки. Девушки походили на фигурки, безостановочно двигающиеся в каких-то знаменитых часах. Когда же наступил черед Оливии, секретарша сама проводила ее до двери.
— По сюжету, дорогуша, — негромким голосом сообщила она, — актер, играющий главную мужскую роль, обнаруживает, что у него в Англии есть сестра-близнец! Их разлучили сразу после рождения. Поскольку ему вот-вот исполнится сорок, аудитория разразится гомерическим хохотом, если сестра окажется вполовину моложе его. Я уведомила агентства, что нам нужны женщины постарше, но они настояли на своем и прислали нам детей в надежде, что те произведут на нас неизгладимое впечатление и мы передумаем. — Она вновь одарила Оливию улыбкой, на сей раз, чтобы подбодрить ее. — Роль по-настоящему значимая, и вы прекрасно для нее подходите, хотя, скорее всего, вам придется перекраситься в блондинку.
— Ничего страшного. — Она готова была выкрасить волосы в синий цвет, если это поможет ей получить главную роль.
По телу Оливии пробежала волна предвосхищения и возбуждения. С ней такого уже давно не случалось. Бесконечные отказы, оскорбления, откровенное пренебрежение и равнодушие подкосили ее. В душе у Оливии вдруг затеплился лучик надежды.
Секретарша пожала ей руку и прошептала:
— Удачи, милая.
Оливия вошла в огромный съемочный павильон, половину пространства которого занимали развалины католического храма. Трое мужчин сидели на одной из пластмассовых колонн. Они о чем-то оживленно болтали и даже не подняли головы при ее появлении. За древним большим пианино с утомленным видом восседала какая-то женщина в мягкой белой мужской фетровой шляпе.
