— Мы не можем допустить, чтобы между вашим мужем и его дядей началась вражда, — начала Джоанна. Голос ее слегка дрожал. — Каким-нибудь образом мы должны устроить все так, чтобы они оба куда-нибудь уехали, лучше вместе, чтобы потом не смогли ни в чем обвинить друг друга. Только на день или два. Подумайте, Джиллиан, куда обычно ездят Леон и Луи вместе, отлучаясь при этом на несколько дней?
К удивлению Джоанны, леди Джиллиан побагровела от злости. Все ясно: Луи и Леон, видимо, вместе распутничают.
Джиллиан и сама удивилась своей реакции. Ее никогда не беспокоило это прежде, однако теперь одна только мысль о том, что Леон будет искать удовольствий на стороне, бесила ее. Во всяком случае, любая скромная и набожная жена не стала бы подталкивать своего супруга к подобным развлечениям. Джиллиан с минуту напряженно размышляла о чем-то, затем кивнула головой:
— У них есть охотничий домик в лесу. Я не знаю, где он точно находится, но, уверена, достаточно далеко. Когда они уезжают туда, то пропадают на несколько дней… Но как мне сделать такое предложение? Я не могу указывать Леону, чем ему заниматься.
Как сентиментально! Джоанна тут же подавила в себе неудовольствие и нетерпение. Естественно, жены не говорят мужьям, что им надлежит делать. Даже такие снисходительные мужчины, как Иэн и Джеффри, могли ответить на подобную дерзость пощечиной. Тем не менее есть множество способов заставить мужчину сделать то, что угодно женщине, не приказывая ему.
— Нет необходимости что-либо говорить ему… Скажите, что у вас давно не было свежей оленины. Можно также намекнуть, что Луи долгое время был занят, присматривая за его землями и пытаясь помочь ему, и просто позабыл, что такое охота. Вы могли бы сказать, что оленина или мясо дикого кабана более укрепляют здоровье, нежели говядина или баранина, намекнув, таким образом, что мясо полезно для Джеффри. Чем не доказательство вежливого тона по отношению к больному гостю?
— Он поймет, что я вынуждаю его, если скажу все это сразу.
Джоанна прикусила губу, но постаралась не выдать своего раздражения в голосе.
— Конечно же, вам и не нужно говорить обо всем сразу. Сначала скажите одно, потом другое. К тому же всегда можно будет подождать, пока ваш муж сам не затронет эту тему.
— Но ведь Леон ничего не должен знать…
Неудивительно, что большинство жен ходят в синяках, коль они так глупы в обращении со своими мужьями! Но Джоанна решила не отступать…
— Послушайте меня. Если сэр Леон упомянет о своем дяде — а я слышала, как он по десять раз на день говорит о нем, — можете сказать вроде бы невзначай, как помогал вам Луи. Ведь это правда, не так ли? Затем можете намекнуть, что у него совсем не было времени для отдыха. А уже потом говорите об охоте, здоровье лорда Джеффри…
Леди Джиллиан уставилась на Джоанну, широко раскрыв глаза. На ее лице медленно появлялась улыбка.
— Это мне по силам… — задумчиво пробормотала она. — Да, думаю, у меня получится. — Улыбка ее исчезла, в глазах появилось беспокойство. — Плохо, что это надо сделать как можно скорее. Боюсь, Луи откажется поехать, если мы станем ждать, пока лорд Джеффри не окрепнет окончательно. Мать Леона вовсе не сумасшедшая старуха. Когда ее гнев остынет, она задумается о том, что рассказала мне. Она заподозрит, что подобной уловкой я пытаюсь спасти лорда Джеффри. Даже если Леон не поверит, что это уловка, она расскажет обо всем Луи. А уж тогда… не знаю, сколько в вашем распоряжении останется времени. Боюсь, когда вы уедете, она найдет способ послать к Луи гонца. Я не осмелюсь открыто препятствовать ей. Простите…
— Дорогая Джиллиан, — сказала Джоанна, — не нужно извиняться. Вы столько хорошего сделали для Джеффри и для меня! Вряд ли мы заслужили такую доброту. Я даже не поблагодарила вас, ни разу не сказала, как я признательна вам. Вы сохранили его для меня и имели полное право возненавидеть меня за мою невоспитанность…
— Ну что вы, нет! — на губах Джиллиан появилась необыкновенно приятная улыбка. — Знаете, вы сделали для меня не меньше… возможно, даже гораздо больше, чем я для вас.
Замысел Джоанны и Джиллиан сработал отлично, но, к сожалению, слишком быстро. Обе женщины надеялись, что им понадобится не меньше двух недель, чтобы внушить сэру Леону мысль об охоте. Однако случилось непредвиденное. Стоило Джиллиан заикнуться об оленине, как сэр Леон тотчас же отправился на охоту. По крайней мере, так показалось заговорщицам, пришедшим в полное недоумение.
На самом деле сэр Леон не спешил. Он извинился перед Джеффри за свой отъезд, найдя для этого отличный предлог, подсказанный его супругой, — мясо кабана и оленя укрепляюще действует на здоровье раненого человека. Затем сэр Леон отправил гонца к дядюшке и стал ждать ответа. Долго ждать ему не пришлось. Через два дня он уже был в дороге, пообещав вернуться в течение недели со свежей дичью, которая непременно пойдет на пользу лорду Джеффри.
— Нам придется сделать еще одну попытку, — сказала Джоанна мужу ночью перед отъездом сэра Леона. — Ты еще недостаточно окреп. Мы что-нибудь придумаем.
— Нет, — ответил Джеффри. — Мы поедем.
— Но тебе нельзя!
— Не говори глупостей! Если я должен ехать, то поеду. Я не могу рисковать, ожидая, когда сработает очередная уловка. Рано или поздно Луи спросит обо мне, и Леон скажет ему — зачем ему это скрывать? — что я быстро поправляюсь. Тогда уже не удастся выманить Луи куда-нибудь.
Хотя Джоанна и плакала, и умоляла, и сердилась, и даже бушевала, Джеффри оставался непреклонным. Он не приводил ей никаких других доводов. И не мог этого сделать, ибо действительная причина еще больше встревожила бы Джоанну. Джеффри пришло в голову, что, убив его, убьют и Джоанну. Естественно, его тело нельзя выдать за тело случайно встреченного рыцаря, погибшего при попытке к бегству или оказавшего сопротивление. Его жена могла рассказать и рассказала бы правду всем. Спасти Джоанну можно было только немедленным бегством. Не важно, если он умрет в дороге: это, по сути дела, даже улучшит ее шансы на благополучное возвращение домой.
* * *
Путешествие проходило словно в страшном сне. Лишь только Джоанна устроилась в дамском седле позади Джеффри, как ощущение времени сразу же исчезло для нее, хотя она с ужасом понимала, что время сейчас — все. Решив избегать любых поселений и городов, Джеффри лишь усилил своим приказом тревогу Джоанны. Она не знала местности: они продвигались словно по бесконечному лесному туннелю.
Когда Джеффри сажали на коня, он засмеялся, несмотря на боль, сказав, что такой способ устраиваться в седле напоминает ему раннее детство. Поначалу он время от времени разговаривал с Джоанной. Показал ей место, где, как он думал, они стояли с лагерем перед тем, как повести армию на Филиппа. Заметил также, что аллюр лошади Джоанны значительно отличается от хода боевого коня. Потом вдруг замолчал, вспомнив трех потерянных им коней. Хорошо, если новые хозяева добры к ним и ценят их…
