Они оба полюбили Клермонт с первого взгляда. Красивая долина Эшер была прекрасна. Герцог Клер купил эту землю у сэра Джона Ванбрука и, построив дом, дал ему название «Клермонт». Когда Шарлотта впервые увидела его, она пришла в такой восторг, что почти взлетела по ступенькам крыльца — а их было тринадцать! Шарлотта нежно потрогала коринфские колонны, поддерживавшие фронтон, и порывисто произнесла, обращаясь к Леопольду, что наконец-то у нее появился дом.
На первом этаже было восемь просторных комнат, и Шарлотта в восторге пробежала по ним. Она чувствовала себя обыкновенной женщиной, выбирающей дом, чтобы растить в нем детей, сказала она мужу.
Леопольд, как всегда, старался ласково обуздать ее порывы. Конечно, она будет счастлива в этом доме, однако будущей королеве Англии не следует слишком часто воображать себя обыкновенной домохозяйкой.
— А важного принца — обыкновенным мужем, — подхватила Шарлотта. — Тем более, что вы действительно необыкновенный. Вы лучший муж на свете.
И Шарлотта обвила руками шею Леопольда и принялась целовать его прямо в гостиной, где их любой мог увидеть.
Шарлотта посмеивалась над Леопольдом. Она обожала его поддразнивать.
«Клермонт, — думала она, — самый лучший дом на свете, потому что я буду в нем так счастлива... счастливее всех в мире!»
Шарлотте нравилось проезжать последние полмили, приближаясь к дому, нравилось, как он стоял на невысоком пригорке, нравилось то, что рядом с домом — озеро, а на нем — островок. Ей нравилась старушка, жившая в сторожке у ворот и безумно перепугавшаяся, узнав о приезде принцессы в Клермонт: бедняжка боялась, что ее выгонят. Шарлотта сама пошла к ней, чтобы успокоить, а когда выяснилось, что старушка взяла в дом воспитанников в надежде, что они будут помогать ей и ее слепому мужу, Шарлотта была растрогана.
— Вы найдете во мне друга, — сказала она. — Оставайтесь здесь, сколько пожелаете. Мне так приятно видеть, что вы преданы своему больному мужу!
Это были счастливейшие дни в ее жизни, даже счастливее, чем медовый месяц. Ведь тогда ей пришлось многому научиться. А теперь она уже многое знает и умеет.
***
Шарлотта и Леопольд были счастливы в Клермонте. Они старались жить как можно проще. Шарлотта объезжала окрестности, интересовалась людьми и радовалась возможности улучшить жизнь своих бедных соседей. Она даже заходила в кухню и занималась приготовлением еды.
Но больше всего Шарлотте нравилось ухаживать за Леопольдом. Ее хлопоты забавляли его. Она сама прогревала его постельное белье.
— Иначе как я узнаю, хорошо ли его прогрели? — говорила Шарлотта. — Не забывайте, когда вы приехали в Англию, вас так мучил ревматизм!
Шарлотта собственноручно проверяла, достаточно ли теплую воду принесли Леопольду для ванны, и очень часто, когда он ездил со своими приближенными на охоту, Шарлотта сама готовила к их возвращению ужин. А еще ей очень нравилось причесывать ему волосы.
Разумеется, простую жизнь удавалось вести не всегда. К ним приезжали гости из Лондона, в том числе и регент.
— Но, — признавалась Шарлотта, — после всех этих церемоний я с еще большей радостью возвращаюсь к простой жизни.
А вскоре она стала еще счастливее, ибо снова обнаружила, что у нее будет ребенок.
— На сей раз, — заявил Леопольд, — мы должны позаботиться о том, чтобы все было хорошо.
И он предупреждающе поднял палец, а она схватила его и укусила — легонько, просто чтобы его немного шокировать и позабавить. Ведь сколько бы он ни пытался изменить ее, Шарлотта постоянно напоминала Лео, что она навсегда останется сорвиголовой, и ничего с этим не поделаешь.
Леопольд притворно вздохнул и пробормотал:
— Я так и думал.
Подчас Шарлотта не удерживалась от искушения и садилась за письмо Мерсер. В конце концов, это была многолетняя привычка, а Леопольд ведь не говорил, что ему не понравится, если она будет переписываться.
Бедняжка Мерсер, выйдя замуж за ужасного графа де Флохоля, разумеется, не могла наслаждаться таким блаженством.
— Этот брак для меня все. Это все мое счастье! — писала Шарлотта и радостно подписывалась «Шарлотта Кобургская».
Все было готово.
«Вскоре, — подумала Шарлотта, — у меня родится ребенок».
Она надеялась, что это будет сын... сын для Англии. Но разве для нее на самом деле не все равно, мальчик у нее будет или девочка? Это же высшее счастье — иметь своего ребенка. Она, молодая принцесса, станет матерью...
— Я жду не дождусь этого дня, — сказала Шарлотта Леопольду.
— Имейте терпение! — предупредил он. Шарлотта в ответ громко расхохоталась.
— Ну как можно быть терпеливой в такой момент?
— Не только можно, но и нужно, — откликнулся муж. Милый Леопольд! Он, как всегда, прав.
Приданое младенца было сложено, надушено изысканными духами и лежало наготове в шкафу. Шарлотта порой перебирала крошечные вещички и укладывала их обратно. Сэр Ричард Крофт, известный акушер, должен был помогать доктору Бейли, одному из крупнейших врачей Англии.
Леопольд сказал, что он пригласит своего собственного медика, доктора Стокмара — на всякий случай, вдруг его помощь понадобится! Леопольд очень верил Стокмару, и Шарлотте он тоже нравился; в предыдущие месяцы она нередко с ним беседовала и была немало позабавлена тем, что он не одобряет ее бурной жизнерадостности. Строгие немецкие взгляды — которых придерживался и Леопольд, — требовали от женщины скромности, даже от принцессы. Но со временем дорогой Стоки — так прозвала его принцесса — попал под влияние ее чар и теперь был одним из ее горячих поклонников.
— Пусть он наблюдает за вашим здоровьем, мой дорогой, — заявила Шарлотта. — Право же, вы так порой суетитесь, что кажется, будто не мне предстоят роды, а вам.
Кроме докторов подле Шарлотты должна была находиться миссис Гриффитс, прекрасная сиделка, с превосходными рекомендациями.
— Ну, а теперь, — вздохнула Шарлотта, — мы можем лишь ждать... по возможности терпеливо... да, вы совершенно правы, мой дорогой, нам в любом случае придется проявить терпение.
***
В Клермонт приехала королева. Она хотела убедиться в том, что ее драгоценная внучка чувствует себя хорошо.
Шарлотта сидела в гостиной, окна которой выходили в парк, а королева рассуждала о родах. В этом она, конечно, разбиралась, ведь сама произвела на свет пятнадцать детей.
— У тебя будут самые лучшие доктора, — сказала королева. — Миссис Гриффитс — прекрасная сиделка. Я постаралась, чтобы ты была в надежных руках.
