— Я очень польщена, Ваше Величество.
— Это очень важное событие. Ребенок, которого ты носишь под сердцем, будет когда-нибудь королем или королевой Англии.
— Да, я отношусь к этому очень серьезно, бабушка.
— Я рада, — немного язвительно промолвила королева, — что ты наконец посерьезнела.
— Я изменилась, бабушка.
— Приятно слышать. Я уеду в Бат с большим облегчением.
— А я буду молиться, чтобы воды оказали на вас желаемое воздействие и вы вернулись в добром здравии.
— Когда случится это великое событие, я немедленно вернусь. Мы сняли три дома на Сидней-Плейс. Елизавета поедет со мной и будет моей отрадой. Однако я собираюсь потребовать, чтобы сэр Ричард Крофт немедленнно переехал в Клермонт. И Гриффитс тоже.
— Они приедут сюда очень скоро, бабушка.
— Несомненно. Несомненно. Однако я предпочитаю, чтобы они уже были здесь, и распоряжусь на сей счет. Они прибудут завтра.
«Властная Старая Бегума!» — почти нежно подумала Шарлотта.
Когда готовишься стать матерью, то видишь других людей в ином свете. А может, ее просто перестало раздражать, что на нее смотрят как на ребенка, который не способен сам принять решение.
Теперь все ее помыслы были о Леопольде и о ребенке, которому предстояло родиться.
***
Шарлотта была рада приезду миссис Гриффитс, поскольку та ей сразу понравилась. Сиделка вела себя уважительно, но твердо; она страстно любила малышей и готова была говорить о них часами.
Сиделка сказала Шарлотте, чего следует ожидать после начала схваток, и выразила надежду на то, что роды закончатся достаточно быстро;
— Не беспокойтесь, — рассмеялась Шарлотта. — Я обещаю не рычать и не визжать.
Миссис Гриффитс сказала:
— У Вашего Высочества будут лучшие врачи, это большое облегчение.
И каждый день они ждали начала схваток; лошади стояли наготове, грумы в любой момент могли отправиться в путь, чтобы сообщить о начале родов тем, кто непременно должен был присутствовать при столь важном событии.
Дни шли. Живот Шарлотты рос, однако роды никак не начинались.
***
Наконец туманным ноябрьским днем схватки начались.
Это было тут же сообщено грумам, и они поскакали в разных направлениях. При родах принцессы обязаны были присутствовать члены тайного совета и архиепископ Кентерберийский. Последний находился в Фулхеме, в доме лондонского епископа: он был ближе к Клермонту, чем собственная резиденция архиепископа.
Очень скоро экипажи архиепископа, лорд-канцлера и других министров направились в Клермонт.
Они ожидали услышать по прибытии, что младенец уже родился, однако роды оказались очень затяжными и трудными.
***
Собравшиеся ждали в библиотеке, примыкавшей к спальне принцессы. Сейчас раздастся крик младенца и их пригласят в спальню...
Однако ожидание никак не кончалось.
— Как медленно, — пробормотал лорд Элдон. Архиепископ сказал, что он боялся опоздать, однако времени, оказывается, полно.
— Сэр Ричард говорит, что все идет вполне благополучно, — откликнулся Элдон.
Ожидание продолжалось.
День был уже в разгаре, когда сэр Ричард Крофт, выглядевший уже не так уверенно, как раньше, заявил, что они с доктором Бейли решили позвать доктора Симса, известного акушера.
Доктор Симс появился в три часа ночи. Ребенок к тому времени еще не родился.
***
Роды Шарлотты продолжались целые сутки.
Все было не так, как надо. Теперь на это уже нельзя было закрыть глаза. Доктора вывешивали обнадеживающие бюллетени, однако люди небольшими кучками собирались на улицах, они были серьезны и молчаливы.
Бедная принцесса! Какое же это тяжкое испытание! Но ничего, скоро все должно кончиться.
В девять часов младенец наконец появился на свет. Это был мальчик, совершенно нормальный, но... мертвый.
***
Леопольд приблизился к постели Шарлотты. Она улыбнулась ему.
— Итак, я подвела тебя, — прошептала принцесса. Леопольд покачал головой, в глазах его стояли слезы.
— Моя дорогая, ты проявила такое мужество. Мне важно только одно — что ты со мной. Я боялся... о, как я боялся!
— Что ж, тогда я не так уж несчастна. Все будет как прежде, и в следующий раз у нас родится живой и здоровый сын.
— Моя дорогая... не говори об этом.
— Мне кажется, ты страдал больше меня.
Миссис Гриффитс подошла к постели, она принесла куриный бульон.
— Как вы чудесно выглядите, Гриффитс, — молвила Шарлотта. — Я вижу, вы переоделись. Почему вы не надели шелковое платье? Вы же знаете, оно мое любимое.
— Я надену его, Ваше Высочество, в тот день, когда вы встанете с постели.
— Что ж, ловлю вас на слове. А когда я смогу снова причесать волосы Леопольда?
— Когда выпьете этот прекрасный куриный бульон и опять поздоровеете.
— Гриффитс обращается со мной, как с ребенком, — пожаловалась Шарлотта, скорчив гримасу.
Она была прежней Шарлоттой.
Принцесса увидела, что Леопольд глубоко тронут, и поинтересовалась причиной.
— Я так боялся...
— Дорогой Леопольд! Значит, ты действительно меня любишь?
Он не мог говорить. Он, спокойный, рассудительный человек, вдруг почувствовал, что его душат слезы...
Шарлотта блаженствовала, держа его руку и мечтая о будущем. У них еще будут дети. Вероятно, она была недостаточно осторожна. В следующий раз все будет иначе. Она даст ему это понять, когда оправится.
Принцесса попросила мужа тоже положить голову на подушку.
— Мне так приятнее, — сказала она.
Так продолжалось несколько минут, и вдруг Шарлотта вскрикнула:
— Больно, Леопольд!.. О, как больно...
Леопольд кинулся за врачами.
***
Врачи собрались возле постели. Тело принцессы было страшно холодным, и его никак не удавалось согреть. Шарлотте дали теплого вина и бренди, обернули теплыми простынями, приложили бутылки с горячей водой — все безрезультатно.
Леопольд стоял у кровати, в полном отчаянии глядя на жену. Шарлотта смотрела на него не отрываясь и время от времени пыталась протянуть к нему руку.
Она спросила сэра Ричарда Крофта:
— Я в опасности?
— Если вы будете лежать спокойно, вам никакая опасность не грозит.
Шарлотта слабо улыбнулась.
— Мне кажется, я вас понимаю, — пробормотала она.
И подумала: «Значит, это конец. Вот и все. Это конец моей любви к родителям, которую они никак не могли поделить, конец судьбы... Я никогда не стану похожей на королеву Елизавету. Все это время судьба смеялась надо мной. Я училась быть королевой, но стать ею мне не суждено. А Леопольд... Леопольд, который наконец-то сделал меня счастливой, мой дорогой Леопольд останется один».
