Стоя на юте, Батистина старалась предугадать любую опасность, чтобы вовремя отвести корабль в сторону. Далеко позади замелькали огни: пираты разожгли фитили и приготовились палить из пушек.
— Внимание! Слева большая скала! — кричала девушка. — А теперь — справа!
— Господи! Всевышний! Помоги твоему бедному Жанно! Плислушайся к его мольбам, доблый Боженька! — смешно и трогательно причитал огромный чернокожий парень, стоявший за штурвалом.
— Смилуйся над нами, Господи! Только бы он не спал сейчас! Только бы он услышал нас! — вопила насмерть перепуганная Дядюшка.
Жорж-Альбер надвинул треуголку себе на глаза. Он предпочел не видеть, как пенятся волны вокруг острых рифов.
Должно быть, Жанно очень внимательно следил за тем, как управлялся со штурвалом рулевой на «Красавице», и оказался весьма способным учеником — он ловко обходил все скалы. Возможно, здесь и правда был Божий промысел!
— Эй! А ведь эти мерзавцы стреляют в нас! — хором заорали девицы.
— Заткнитесь, дорогие подружки! Лучше помогите неграм управляться с парусами! — рявкнула Батистина — стоны и причитания девиц вывели ее из себя.
Грохот пушек сотряс бухту: пираты хотели во что бы то ни стало помешать беглецам выйти в Мексиканский залив. Негодяи предпочли бы пустить «Красавицу» на дно вместе с живым грузом, чем снести подобное оскорбление от каких-то девиц и негров, которых они и за людей-то не считали. Ядра свистели над палубой и тяжело плюхались в воду.
Девицы беспрекословно подчинились приказу Батистины. На них благотворно подействовал властный тон девушки, Они на время забыли про все свои страхи и бросились со всех ног помогать неграм управлять парусами. Это было совсем не легким делом, ибо рук для осуществления маневров явно не хватало. Но бывшие рабы, опьяненные воздухом свободы, легко взбирались по вантам и, как опытные матросы, лезли на реи. Эти простые, добрые и честные парни были у себя на родине рыбаками, они знали, любили и почитали морскую стихию. Сейчас их недостаток опыта в обращении со снастями с лихвой компенсировался врожденным знанием и умением. По цвету волн они легко определяли глубину под килем корабля, быстроту течения и скорость ветра. Выручал их сейчас и неистребимый инстинкт самосохранения, который порой заставляет людей творить настоящие чудеса.
Одна только Иностранка осталась сидеть на горе канатов, безучастная ко всему. Она даже открыто насмехалась над Батистиной, бросая на нее наглые и злобные взгляды. Напротив, шевалье д’Обинье, к великому удивлению Батистины, работал не покладая рук вместе со всеми и зачастую давал весьма дельные советы.
«Должно быть, талант мореплавателя развился у Него в то время, когда он нежился в постели Смерти-в-штанах!» — мелькнула у Батистины ехидная мыслишка, когда она увидела, как ловко шевалье вместе с Неграми поднимает бом-брамсель.
— А-а-а-а! — завопил Жорж-Альбер, указывая на беловатый дымок на берегу.
— Право руля, Жанно! — приказала Батистина, верно угадав, куда упадут ядра. Она машинально наклонила голову. Ядра со свистом пронеслись над палубой, некоторые не долетели до цели и плюхнулись в воду за кормой, подняв тучи брызг. Корабль задрожал, но остался на плаву: ни одно ядро не попало в цель.
Девушка заметила, что шевалье д’Обинье подает знаки всем подниматься и вновь браться за работу. Слава Богу, все были целы, никто не ранен!
«А я?.. Боже мой! А я-то кто такая? Какое право я имею осуждать д’Обинье?» — подумала с раскаянием Батистина. Ей стало тяжело дышать. Едкий горячий пот заливал лоб, щипал глаза, тек по спине между лопатками. Она взглянула на Жанно: высоченный негр весь подался вперед, словно всадник на ретивом коне, и без устали повторял свою молитву, ибо сейчас им предстояло преодолеть последнюю гряду рифов.
— Внимание, Жанно! Слева очень сильное течение! Как бы нас не снесло на скалы… — прошептала Батистина пересохшими от волнения губами и положила руку на мощное плечо друга. Тот улыбнулся, и при виде этой белозубой улыбки Батистина утратила всякий страх. Теперь она была уверена в победе. Корабль миновал мыс и вышел в открытое море. На мысу тоже стояли пушки, там бегали и суетились пираты. Батистине даже показалось, что до нее доносится прерывающийся от ярости голос Пилона Шери:
— Огонь! Огонь! Сукины дети!
Но ядра летели мимо, еще не протрезвевшие пираты не могли как следует прицелиться и палили наугад.
Батистина взобралась на бак и, позабыв про смертельную опасность, издевательски захохотала, запрыгала и замахала руками.
— Мы еще вернемся! Мы разорим ваше осиное гнездо!
Жорж-Альбер отплясывал на вантах какой-то дикарский танец и скалил зубы.
Затрещали мушкетные выстрелы. Пули со свистом проносились мимо Батистины и впивались в деревянную обшивку корабля. Во все стороны летели щепки, а Батистине все было нипочем, она только хохотала, ибо чувствовала себя неуязвимой. Соленый ветер свободы наполнял ее легкие. Она и не заметила, как одна из шальных пуль слегка задела Жоржа-Альбера, и тот заверещал, почесывая зад.
В ответ на смех Батистины с берега донесся бешеный рев раненого зверя: Пилон Шери в бессильной ярости потрясал руками и топал ногами; богатая добыча ускользнула у него прямо из-под носа. «Красавица из Луизианы» уже была недосягаема для пушек и мушкетов. Корабль под гордо развевающимися парусами продолжал свой путь. Легкий утренний бриз нес «Красавицу» в открытое море.
Тишина, нарушаемая только плеском волн, хлопаньем парусов да криками птиц, обрушилась на беглецов и подействовала на них даже угнетающе. Девицы и негры смущенно поглядывали друг на друга, все еще не веря, что им удалось вырваться из лап пиратов.
— Да здравствует наша Красавица! — вдруг во все горло заорала Дядюшка. Она бросилась на шею Батистине и влепила ей два звучных поцелуя в щеки.
Это и разрядило атмосферу. Все разом заговорили, заулыбались, засмеялись и заплакали.
— Да уж! Славную шутку сыграла она с этими мерзавцами!
— Мало им досталось! Хорошо бы на этих гадов еще и оспа напала! Чтобы они все передохли! — с надеждой в голосе промолвила Золотая Ляжка.
— Проклятые собаки! — с презрением бросила Нене.
— Да за кого они нас приняли, сволочи! — заревела Свинья.
— Да ну их к черту! Чего теперь про них вспоминать! Ура Красавице!
— Да здравствует Жанно! — выпалила Макрель.
— Ох и ловкий же плут, этот негр! Без него мы бы погибли! — с восторгом подхватили все девицы, окончательно приходя в себя. Они бросились поздравлять Батистину с победой, обнимать и целовать ее… Они тормошили и тянули в разные стороны Жанно, всячески выказывая свою признательность и восхищение тому, кто, проявив ловкость и отвагу, сумел преодолеть коварные рифы.
